За отображение богатства действительности!

1. НОВЫЕ ЦЕЛИ, НОВЫЕ МАСШТАБЫ

Исторические решения XXII съезда КПСС открывают новые перспективы во всех областях деятельности советских людей; величественные задачи ставят они и перед работниками литературы и искусства. Особое значение для дальнейшего развития художественного творчества имеют новая Программа КПСС, доклады Н. С. Хрущева.

Содержание Программы КПСС в высшей степени многогранно, обнимает все стороны нашей жизни. Теоретическое богатство этого выдающегося партийного документа требует вдумчивого, всестороннего осмысления, в частности, применительно к проблемам художественного творчества, к деятельности работников литературы и искусства. Вполне естественно их стремление соразмерить свои творческие планы с невиданными масштабами созидания нового мира, формирования нового человека.

В Программе КПСС дан ключ к последовательному и углубленному решению многих основополагающих проблем художественного творчества. Это проблемы связи литературы с жизнью народа, воспитательной идейно-эстетической миссии искусства, его интеллектуальной и нравственной содержательности; своеобразия нового героя, особенностей развития культуры социализма, взаимоотношений классового, общенародного и общечеловеческого, проблемы социалистического гуманизма, национального и интернационального, природы и функции «художественного начала», перспективности изображения, воплощения настоящего – и будущего. Всесторонняя разработка этих теоретических основ нашего искусства дает возможность создания работ, более глубоко и полно, нежели до сих пор, синтезирующих неоценимый творческий опыт передовой литературы современности, содействующих обогащению духовной жизни человечества.

Литература в Программе КПСС предстает как неотделимая составная часть духовной жизни, социалистической культуры советского народа. Такой взгляд исключает упрощенные, узкие, нередко откровенно вульгарные воззрения, изолирующие литературу от широкого потока действительности. При всей многосторонности освещения вопросов художественного творчества в новых документах партии, в них ясно определена главная, магистральная линия развития литературы и искусства, которая является основой основ творческой деятельности писателей и критиков: «Главная линия в развитии литературы и искусства – укрепление связи с жизнью народа, правдивое и высокохудожественное отображение богатства и многообразия социалистической действительности, вдохновенное и яркое воспроизведение нового, подлинно коммунистического, и обличение всего того, что противодействует движению общества вперед».

Задача науки о литературе состоит не только в теоретическом освещении, разработке и боевой наступательной пропаганде этого программного положения. Оно дает главный критерий, исходный принцип в решении сложных, нередко спорных вопросов литературного движения наших дней.

Определение главного направления развития советской литературы ясно утверждает как ее главную творческую задачу художественное воспроизведение стремительно развивающейся действительности, обращает писателя к просторам народной жизни, к противоречиям сложного бытия современного человечества. Руководствуясь этим творческим компасом, мы можем точно намечать ход нашей дальнейшей деятельности, определять сильные и слабые стороны литературы и критики.

Содержание новой Программы КПСС подчеркивает основополагающее значение ленинской концепции развития литературы и искусства. В свете высоких и ясных задач эпохи, отраженных в Программе, еще явственнее раскрываются истоки обаяния и непреходящей силы воздействия лучших произведений советской литературы. Большое, подлинно передовое искусство всегда основано на правдивом воссоздании главных процессов жизни, осмыслении главных проблем своего времени. Реальным развитием искусства отброшены концепции устарелости и умирания реализма, архаичности принципа образности, замены его отвлеченным искусством, теория «дематериализации» литературы, трактовка художественного творчества как выявления только авторского «отношения», проповедь негероичности искусства мнение о вырождении Монументальных, эпических форм, попытки идеализации ряда модернистских явлений 20-х годов и т. д.

Наша художественная интеллигенция должна упорно искать правильный ответ на новые, очень сложные вопросы жизни, рельефно раскрывать в своих произведениях новые черты человека.

В литературе еще много нужно сделать, чтобы раскрыть облик нашего времени, сложность исторических процессов и духовной жизни нашей эпохи, перемены в облике человека. Главная задача литературы – углубление в жизнь народа, вдумчивое осмысление процессов его развития, правдивое и высокохудожественное отображение богатства действительности.

Советский писатель является художником нового типа, разведчиком грядущего, призванным идти впереди своего поколения.

Основное содержание и пафос современной эпохи составляет переход от капитализма к коммунизму. Она невиданно насыщена гигантскими событиями и преобразованиями. И это определяет глубочайшую перспективность и широко обобщающий характер передового искусства наших дней.

Стремительность исторического поступательного движения нашей страны, интенсивность процесса созидания коммунизма выдвигают на первый план проблему художественного осмысления революционного развития действительности, исторической перспективы, соотношения настоящего и будущего. В отличие от социально-экономических наук литература в соответствии со своими особенностями раскрывает это соотношение в судьбе человеческой, в судьбе народной. Здесь литературе и критике предстоит проделать серьезную работу, исходящую из потребности углубления в Конкретные процессы жизни, характеры и развитие героев. Раньше обычно о чертах коммунизма в литературоведческих работах говорилось в самом общем плане. Теперь развернутое строительство коммунизма диктует необходимость несоизмеримо более глубокого, детального изучения реальных черт будущего.

Воплощение облика человека коммунистической эры – высокая, прекрасная, властно зовущая цель. Без мечты об этом герое не может сейчас жить настоящий передовой художник, не может развиваться искусство. Но чтобы запечатлеть человека коммунистического завтра, нужно внимательнее, пристальнее всматриваться в лицо героя нашего сегодня. Свойства нового характера можно приметить и в великом и в малом, и в выдающихся подвигах и в повседневных будничных делах. Писателям нужно много трудиться и творчески искать, чтобы создать образы наших современников, преобразующих мир, исторически и психологически запечатлеть развитие самосознания народа. Важность этой задачи подчеркнул Н. С. Хрущев в отчетном докладе на XXII съезде Коммунистической партии:

«Народ ждет и уверен, что писатели и деятели искусства создадут новые произведения, в которых достойно воплотят нашу героическую эпоху революционного преобразования общества. Партия исходит из того, что искусство призвано воспитывать людей прежде всего на положительных примерах жизни, воспитывать людей в духе коммунизма. Сила советской литературы и искусства, метода социалистического реализма – в правдивом отображении главного и решающего в действительности…

Самое прекрасное – это труд человека, и нет благороднее задачи, чем правдиво показать нового человека – труженика, богатство его духовных интересов, его борьбу против старого, отживающего свой век. Мы должны дать советским людям увлекательные произведения, раскрывающие романтику коммунистического труда, воспитывающие инициативу и настойчивость в достижении цели.

Наша партия уверена, что советская литература и искусство будут и впредь надежным оружием советского народа, добрым и умным советчиком во всей его жизни!»

Воссоздание облика героя нашего времени, разительных перемен в судьбе народной, судьбе человеческой – задача очень сложная, требующая неустанного труда, творческих дерзаний, напряженных новаторских исканий.

Программа КПСС, подводя итог большого пути, пройденного советским искусством, и намечая столбовую дорогу его дальнейшего развития, призывает сочетать смелое новаторство в художественном изображении жизни с использованием и развитием всех прогрессивных традиций мировой культуры. «Перед писателями, художниками, музыкантами, деятелями театра и кино открывается широкий простор для проявления личной творческой инициативы, высокого мастерства, для многообразия творческих форм, стилей и жанров».

Неправомерно никакое оправдание художественной тусклости; бездарности, хотя бы они обосновывались самыми благими намерениями, самыми лучшими темами, идеями, замыслом.

Развитие духовной жизни народа требует огромной взыскательности в вопросах художественного мастерства, требует подлинной высоты эстетических критериев. Народу нужно только подлинно большое, талантливое искусство, нашедшее выразительную образную форму, соответствующую своему содержанию. Художественно впечатляющее полноценное воплощение нашего передового современника может быть достигнуто при условии настойчивых плодотворных исканий новых художественных форм, отвечающих мировосприятию и эстетическим запросам человека наших дней.

2. ПОЗИЦИЯ ПИСАТЕЛЯ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ

Настоятельная задача нашей критики – преодоление всяких тенденций искусственной нормативности, нивелирования, обеднения литературы. Попытки умозрительного сужения художественного горизонта литературы, подчинения ее какому-либо одному из произвольно выделенных признаков еще довольно часто встречаются в нашей критике. Нередко в качестве всеобщей, определяющей новаторской черты развития советской литературы выдвигается особенность какой-либо одной узкой группы писателей.

В настоящее время плодотворному принципу разнообразия форм, стилей и жанров советской литературы, широте восприятия ее художественного диапазона противостоят, в частности, некритические односторонние взгляды, усматривающие свет новаторства только в выражении «личного начала», в наличии повествования от первого лица.

Высказывается мнение, будто бы причина недостаточной интеллектуальной напряженности и действенности литературы состоит в нехватке прямых, непосредственных размышлений писателя о жизни. Сторонникам этой точки зрения представляется, что писатели мало дают простора непосредственному высказыванию своих взглядов, мыслей. В свое время довольно «осторожно» эту точку зрения выразил К. Зелинский в статье «Передавать героическое напряжение времени» ¹. Статья эта отличается темпераментной и верной постановкой вопроса о насущной потребности повышения интеллектуального уровня литературы. Но основной путь духовного обогащения литературы автор статьи, к сожалению, определяет с точки зрения одного внешнего признака – увеличения удельного веса авторской речи:

«Как мне представляется, писатели мало или недостаточно дают простора своим взглядам, мыслям о жизни. И не потому, чтобы у них этих мыслей не было. Это во многом происходит и оттого, что некоторые писатели предпочитают в своих произведениях оставаться в тени, так сказать, за «спиной» внешних описываемых событий. «Пусть говорят сами факты, героические поступки людей», – как бы говорит писатель. На мой взгляд, – продолжает критик, – это глубокое заблуждение. На этом пути писатель не может стать властителем дум. Я думаю, что широкий разлив творческой инициативы во всех сферах жизни, который идет в нашей стране, не может не захватить и нашу литературу». «Выветривание» прямой авторской речи, по словам К. Зелинского, мешает писателям достигнуть интеллектуальных высот.

Во многом сказанное здесь справедливо. Факты жизни входят в сферу искусства одухотворенными мыслью и чувством художника. В произведениях крупнейших писателей прошлого и современности можно найти немало страниц, где писатели размышляют в публицистической форме, прямо обращаются к читателям, непосредственно развивают свою мысль. Но эта авторская речь не инородна образному содержанию произведения, никогда не подавляет его. Да, кроме того, она сама должна быть в полном смысле слова художественной, связанной с общей творческой концепцией произведения. Само же по себе расширение сферы авторской речи ничуть не усиливает интеллектуальность произведения, а при потере меры, напротив, влечет за собой распад его образной ткани.

Непосредственные прямые обращения к читателю присутствуют у советских писателей всех поколений, самых различных индивидуальностей: Горького, Маяковского, Фурманова, Фадеева, А. Толстого, Шолохова, Твардовского и др. Это можно сказать также и о творчестве ряда писателей последующих поколений.

Публицистически обнаженное Выявление позиции автора здесь органически слито с художественным изображением самой жизни, характеров и судеб героев. В опоре на твердую, питающую творчество почву самой действительности непосредственные, прямые обращения этих писателей к читателю получают свою убедительность и эмоциональную силу.

Опыт мировой литературы прошлого и настоящего свидетельствует о большой роли прямой авторской речи, непосредственно обращенной к читателю. Тем не менее всякое само по себе верное, бесспорное положение, взятое однобоко, вне своего подлинного места, без учета своей реальной функции, может предстать искаженным, неверно ориентирующим теоретически и практически. В силу очередного модного литературного увлечения и ряда других причин в суждениях иных критиков приему непосредственного авторского обращения придается всеобщее универсальное значение как главной новаторской тенденции современной литературы. Мы встречаемся с. попытками представить этот прием как некое первооткрытие, сделанное определенной группой писателей наших дней, как своего рода новаторское знамение нашего времени. В десятках статей и рецензий в качестве высшей похвалы, без разбору – к месту, не к месту – говорится о наличии приема авторского обращения к читателю. Идет ли речь о «Живых и мертвых» К. Симонова, «Знакомьтесь, Балуев» В. Кожевникова, «Войди в каждый дом» Е. Мальцева, «Иначе жить не стоит» В, Кетлинской – о произведениях, чрезвычайно несхожих, – всюду в критических отзывах первым делом сообщается, как о первейшем безусловном достоинстве, о наличии пространного авторского публицистического комментария.

Непомерное увлечение публицистическим комментарием доходит до того, что прямое самораскрытие писателя рассматривается не только как всеобщая определяющая новаторская черта в литературе последних лет, но даже как выражение тенденций всей нашей жизни. Причем, как правило, в подобных критических выступлениях менее всего говорится о том, как же изображена в произведении подлинная жизнь, реальные люди нашей эпохи. Самое неправомерное во всех этих взглядах – выделение – только одной грани творчества, явственно наметившаяся тенденция оттеснения на второй план писательскими публицистическими «разговорами» образного воссоздания самой действительности.

Безоговорочное утверждение приема повествования от первого лица содержится в ряде критических выступлений последнего времени, их авторы усматривают в нем всеобщую определяющую черту советской литературы наших дней, особенно отчетливо раскрывающуюся в произведениях молодого писательского поколения. Вот одно из типичных суждений такого рода:

«И не случайно для большинства этих вновь пришедших, таких разных, друг на друга не похожих, – не случайно им свойственно стремление говорить с читателем от первого лица, свойственна интимная, доверительная интонация в этом разговоре.

Были годы, мы их помним, когда писателя, поэта в особенности, нет-нет да и одергивали:

1. «Литература и жизнь», 9 сентября 1959 года. [↩]