Вторая родина Беранже
З. А. Старицына, Беранже в русской литературе, «Высшая школа», М. 1980, 189 стр.
Советским литературоведением уже много сделано в области изучения французско-русских литературных связей. Новую книгу З. Старицыной «Беранже в русской литературе» можно назвать еще одной вехой в этом процессе постижения литературных связей двух народов. Основой для этой книги послужил труд З. Старицыной «Беранже в России. XIX в.» (1969). Здесь он коренным образом переработан, расширены наблюдения и уточнены оценки. Автором совмещены две важные задачи: произведено тщательное научное исследование темы и создано учебное пособие для студентов вузов, написанное опытным педагогом.
В истории французско-русских литературных связей Беранже – явление исключительное. Его жизнеутверждающая и поистине боевая поэзия сумела настолько пленить русских писателей XIX века, что в нашей стране он как бы «обрел вторую родину».
Не так обстоит дело во Франции, где отношение к поэту всегда было противоречивым: и при его жизни, и после смерти. В настоящее же время официальное французское литературоведение проявляет к нему нескрываемую враждебность. Некий профессор Сорбонны, Ремон Лебег, провозгласил в 1962 году: «Стыдно было бы ныне читать Беранже, а главное – признаваться в этом!» В 1968 году в большом двухтомном труде «Слава Беранже» профессор Жан Тушар изо всех сил старался доказать, что Беранже как поэт был посредственностью, а как человек – трусливым и двурушным, мелким буржуа… Что´ из того, что поэта высоко почитали Жорж Санд, Гюго, Бальзак, Стендаль, Мериме, Ламартин, Гёте? Все они якобы ровно ничего в нем не понимали. Прогрессивная критика современной Франции, естественно, старается дать отпор подобным измышлениям буржуазной реакции.
В нашей стране интерес к Беранже возник уже в первые десятилетия XIX века. О внимании В. Л. Пушкина к поэзии Беранже долгое время было известно только из шутливого замечания великого поэта о том, что над его дядей якобы нависает гроза за перевод антирелигиозной песни «Добрый бог». З. Старицына обстоятельно разъясняет, что В. Л.’ Пушкин действительно любил Беранже, но перевел не «Доброго бога» (это перевод Дельвига), а другую его песню, которая на русском языке была опубликована только в 1883 году. Выразительным примером интереса пушкинского окружения к Беранже исследовательница считает высказывания молодого П. Вяземского, уже тогда видевшего во французском поэте мастера политической сатиры.
Кроме того, З. Старицыной удается установить имена первых (И. Дмитриев, В. Тепляков) переводчиков Беранже, иногда связанных с начинавшимся революционным движением – с декабристами, как В. Туманский, с петрашевцами, как С. Дуров. Говоря о переводческой деятельности В. Курочкина или о переводах М. Михайлова, подвижнически сделанных революционным поэтом на каторге, автор книги старается дополнить известные данные, уточнить целый ряд фактов. В небольшом разделе «Песни Беранже в интерпретации переводчиков разных направлений» З. Старицына впервые сообщает о переводах А. Барыковой. Исследовательнице удалось обнаружить в архивах эти неизданные переводы.
Надо заметить, что книгу З. Старицыной отличает исследовательская пытливость, дотошность, а это немаловажное достоинство литературоведческого труда. Так, З. Старицына установила имя автора (И. Шишкин) неподписанной статьи, которой в 1857 году журнал «Современник» первым откликнулся на смерть Беранже.
С особой тщательностью проанализированы в книге оценки русской революционно-демократической критикой поэзии Беранже. Своей полнотой выделяется раздел о Белинском. Великий русский критик не написал специальной статьи о Беранже, но все его отдельные оценки и замечания, сделанные в различных статьях и письмах, заботливо собраны автором и прослежены в связи с эволюцией воззрений критика. Сначала Белинский видел в Беранже лишь блестящего французского поэта и подчеркивал именно национальное своеобразие его песен, но впоследствии воспринимал его как великого демократического, истинно народного поэта. Восхищаясь его вольнолюбивым гуманизмом, широтой его интересов, Белинский первым определил художественный метод Беранже как поэта-реалиста. Не менее удачным представляется и разбор знаменитой статьи Н. Добролюбова, стремившегося отстоять «подлинного» Беранже от фальсифицировавших его творчество французских и российских либералов. З. Старицыной приводятся также высказывания Н. Чернышевского и различные, нередко противоречивые, отзывы Герцена. Новые материалы позволяют дополнить наши представления о значении Беранже как вдохновителя поэтов «Искры», в книге впервые произведены типологические сопоставления поэзии Беранже и Некрасова. Хотя вывод о том, что Беранже «был идейно и творчески близок Некрасову», и представляется бесспорным, эти сопоставления все же в дальнейшем должны быть проведены с большей глубиной и основательностью.
Автор книги прослеживает также типологические связи прозы Беранже (его автобиографии) с русской литературой. Один из эпизодов автобиографии – вставная новелла о тетушке Жари, так правдиво очертившая горькую жизнь трудового народа в буржуазном мире, – был впервые, как установила З. Старицына, переведен на русский язык Н. Чернышевским (в пору его тюремного заключения). Исследовательница обнаружила сходство этой новеллы с рассказами В. Слепцова, Г. Успенского и Марко Вовчок.
В книге впервые анализируется отношение к Беранже Достоевского и Льва Толстого. Толстой не раз обращался к поэзии Беранже и ценил его «за даровитость. Ничего безнравственного, – замечал он, – у него нет. Склад народный, благородный, нравственный и бодрый». Подробно освещает З. Старицына юношеское восхищение М. Горького песнями Беранже, поразившими писателя «странно тесною связью едкого горя с буйным весельем». З. Старицына справедливо отмечает, что, несмотря на осуждение Горьким утопизма поэта, от него все же «не ускользнул героико-гуманистический пафос» (стр. 144) песни «Безумцы». Автор книги пишет и о многих других наблюдениях Горького, и, разумеется, не забыто его постоянное внимание к Беранже во время начавшегося в 1919 году издания серии классиков «Всемирная литература».
Последняя глава монографии посвящена литературной судьбе Беранже в России на рубеже двух эпох. З. Старицына рассказывает о том, как песни Беранже помогали демократической критике аргументировано давать отпор растущим влияниям декаданса, обосновывает значение его поэзии в пору революции 1905 – 1907 годов, перечисляет выходившие в то время многочисленные издания. Так, она говорит о первой попытке издать полное собрание песен Беранже, предпринятой в 1892 – 1893 годах в Тифлисе переводчиками супругами Тхоржевскими. Это собрание сочинений все-таки не удалось сделать действительно полным. Несмотря на все старания И. Тхоржевского, царская цензура так и не пропустила шестнадцать наиболее революционных песен Беранже, хотя некоторые из них были уже опубликованы. В петербургском же издании 1914 года, вышедшем тоже под редакцией И. Тхоржевского, были запрещены только две песни – антирелигиозная «Мощи» и антимилитаристская «Псара». Здесь, по наблюдениям З. Старицыной, «особый интерес представляют переводы неизвестного поэта, скрывающегося под инициалами А. П. Ему принадлежат 10 переводов самых остросатирических и революционных песен…» (стр. 163). Исследовательница делает весьма убедительное предположение, что автором этих переводов является А. Тхоржевская, до замужества – Александра Пальм.
З. Старицына первой пишет об отношении к Беранже русского академического литературоведения, о позиции таких «зарубежников», как А. Шахов, А. Кирпичников, академик Н. Котляревский и другие, опиравшихся в своих суждениях на лучшие традиции русской критики 1850 – 1860-х годов. Небольшой, но содержательный раздел посвящен оценкам, данным творчеству поэта ранней марксистской критикой – А. Луначарским, В. Фриче, П. Коганом.
Вышеупомянутый Тушар в своих попытках «развенчать» Беранже козырял тем, что-де Маркс и Энгельс упоминали о нем только бегло и вскользь, а вот Ленин якобы и вовсе его не признавал. З. Старицына, кропотливым образом изучив воспоминания близких В. И. Ленину лиц, аргументировано опровергает это мнение. На ряде примеров удостоверяет она, что Ленин любил читать Беранже или слушать его песни.
В целом, несмотря на отдельные повторы, монография «Беранже в русской литературе» удачно сочетает в себе основательный научно-исследовательский анализ со способностью автора «заразить» читателей увлеченностью темой.