№4, 1982/Обзоры и рецензии

Всё о мифе

«Мифы народов мира. Энциклопедия», т. 1. А-К, М., «Советская энциклопедия», 1960, 672 с.

Выход первого тома энциклопедии «Мифы народов мира» – событие, и немалое. Энциклопедия, вне всякого сомнения, станет необходимым подспорьем в исследовательской работе ученых многих специальностей: этнографов, психологов, лингвистов, религиоведов, историков культуры, философов, искусствоведов, литературоведов.

У нас о мифах не было до сих пор ничего подобного. Мифологический словарь, охватывающий главным образом мифы античности (составители М. Н. Ботвинник, М. А. Коган, М. Б. Рабинович, Б. П. Селецкий, 3-е изд., М., «Просвещение», 1965), тематические каталоги собраний, хранящихся в музеях изобразительных искусств, – вот, пожалуй, и все, что можно назвать из советских справочных иаданий по мифологии. Работы популяризаторского характера, отечественные и переводные (Н. Куна, З. Косидовского, Я. Парандовского, И. Тренчени-Вальдапфель), а также выходящая с недавнего времени в издательстве «Наука» серия книг, знакомящих читателей с мифами и легендами народов Азии, Африки, Океании, восполняют этот пробел в незначительной степени. В последние годы, однако, назрела настоятельная потребность в универсальном, научно оснащенном энциклопедическом издании по проблемам мифологии. Она диктуется и современным уровнем общественных наук, проявляющих углубленный интерес к ранним стадиям культуры, и характером развития современной литературы и искусства.

В искусстве нашей эпохи происходит своеобразное возрождение мифологии. Речь, разумеется, идет не о гальванизации первобытных мифологических представлений, – они не могут возродиться, – а об активном непользовании традиционных мифологических сюжетов и оригинальном мифологизировании, более активном и качественно ином, чем в XIX веке, хотя на всех этапах своей истории литература так или иначе соотносилась с мифологией. Особенно заметной, после некоторого спада в 30-е годы, стала эта тенденция во второй половине нашего столетия.

Из многих причин актуализации мифологии следует выделить две, представляющиеся главными: возрастание роли философских аспектов художественной проблематики и вхождение в мировую литературу литератур народов, в художественном сознании которых фольклорно – мифологическое начало сохранило свою непосредственную жизненность. Мифологические образы и структуры функционируют в современной литературе явно и неявно, привлекаются осознанно и неосознанно, существуют как метафорическая условность, целенаправленно используемая художником, или же как «память» жанра, образа, мотива. Мифологизирование сегодня зачастую рационально в своей основе – миф в таких случаях не «проживается», а «цитируется»; но нередко обращение к мифу носит интуитивный характер. Мифологизм может также соединять в себе на разный манер интеллектуализм и наивную поэтичность.

Изначально синкретический тип мировосприятия, а отнюдь не специфически художественный, мифология – «универсум первообразов» (Шеллинг) – живет в веках прежде всего благодаря своим эстетическим свойствам, и то, что имеет в ней общечеловеческое значение, сохранено искусством. Мифы, сделавшиеся универсальным языком поэтических символов, выступают в современном искусстве и как условная форма выражения философско-поэтической концепции действительности, и как средство метафорического описания конкретных ситуаций.

В искусстве XX века, наряду с художественной типизацией характеров и обстоятельств, интенсивно развивается тенденция возведения конкретных событий и явлений к вечным законам и процессам, понимаемым как единство природы и человека, как выражение судь бы человечества, планеты Земля и вселенной, как реализация возможностей человеческого рода. Философско-поэтические обобщения находят свое воплощение в специфических формах, – миф в функции метафоры далеко не последняя среди них, поскольку мифу органически присуще интегрирование многообразных жизненных явлений в некую целостность. Как никогда ранее, используются при этом возможности свободного мифологизирования, открытые в свое время романтиками. Современный художник нисколько не связан рамками какой-то одной мифологической системы. Так, «Улисс» Д. Джойса строится на совмещении гомеровских, библейских, христианских, кельтских мифологических мотивов. В образе Иосифа Прекрасного Т. Манн соединил черты Адониса, Таммуза, Осириса, Гермеса, Моисея, Христа. В романе Г. Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» мотивы латиноамериканского фольклора сопрягаются с библейскими и античными мифологическими мотивами, а также с плодами авторской мифопоэтической фантазии. В романах Ч. Айтматова рядом с подлинными мифологическими сюжетами возникают такого рода структуры, порожденные воображением писателя. Нередко суммирование и отождествление разных мифологических образов, выявляющее и осовременивающее заложенный в них общий смысл, – Е. Мелетинский называет его «метамифологическим».

Конечно, в разных идейно-художественных направлениях современной литературы мифологизм предстает разным: различны и идеологические мотивы обращения к мифу, и характер его использования, и его художественные функции. Но примечателен и сам факт столь широкого бытования мифа.

В советской науке соотношение «миф и литература» неоднократно рассматривалось и в общетеоретическом, и в конкретно-историческом плане. С 60-х годов заметно возрос интерес к проявлениям мифологизма в творчестве ряда крупных художников. В то же время нельзя не отметить, что мера знакомства с проблемой в среде гуманитариев, не занимающихся ею особо, много ниже, чем это могло бы быть при столь высоком уровне специальных исследований. Сложилась даже своего рода традиция легковесно усматривать в мифе, особенно библейском, если уж нельзя избежать разговора о нем, лишь внешнюю оболочку конкретно-исторической темы. Так, например, трактуется в научных трудах и вузовских учебниках поэма Д. Мильтона «Потерянный рай». В библейских мотивах поэмы видят лишь форму, одежду, маскирующую тему буржуазной революции. (Справедливый протест против подобного подхода прозвучал в докладе А. Чамеева на научной конференции, состоявшейся в марте 1981 года на филологическом факультете Ленинградского университета.)

Все это не может не сказываться на культурном кругозоре читателя.

В. Ветловская в интересной статье «Творчество Достоевского в свете литературных и фольклорных параллелей» доказывает, что без знания элементов библейских сказаний невозможно верное прочтение романа Достоевского «Братья Карамазовы», в частности финала, где двенадцать мальчиков должны напоминать читателю о двенадцати апостолах, а камень, у которого хотел быть похороненным Илюшечка, о христианской церкви.

Анализ произведений Г. Гессе в трудах Р. Каралашвили убеждает в том, что без учета мотивов философских учений и мифологии Востока понимание романов писателя не может быть достаточно глубоким.

Если не знать основных персонажей греческой мифологии, трудно понять обобщенно-поэтический пласт содержания романа Д. Апдайка «Кентавр». А. Зверев в одной из рецензий упоминает о любопытной записке, полученной им из зала на встрече с библиотекарями: «Скажите, пожалуйста, что такое «Кентавр» Апдайка – пародия? Почему писатель, вместо того чтобы просто показать нам Америку, пересказывает древние легенды?» Простодушное невежество этого вопроса, заданного человеком, для которого книги – профессия, довольно симптоматично.

Разумеется, рассказы Д. Сэлинджера о Глассах можно как-то интерпретировать и без знакомства с дзэн-буддизмом. Но, как показала И. Галинская, исследовавшая философские основы поэтики писателя, многое в этих рассказах связано с: символикой дзэн-буддизма так тесно, что, игнорируя ее, рискуешь что-то понять не совсем верно или совсем неверно.

Образ седьмого креста из одноименного романа А. Зегерс не возбудит никаких поэтических представлений у читателя, если он не ассоциируется в его сознании с евангельским мотивом распятия. Но об этом мотиве в учебниках по истории зарубежной литературы XX века для высшей школы нет ни малейшего упоминания.

Конечно, русским читателям XIX века не нужно было объяснять, кто такие двенадцать апостолов, а немецким читателям XX века – кто такой Иосиф Прекрасный. Советским же читателям такое объяснение необходимо. Вот почему энциклопедии «Мифы народов мира», без сомнения, предназначено сыграть большую просветительскую роль.

Но популяризация мифологических знаний – далеко не главное назначение этого замечательного издания. Уже первый том позволяет утверждать, что перед нами труд, справочный характер которого сочетается с научной концептуальностью и основательностью. Это первое в мировой науке издание энциклопедического типа, охватывающее с максимальной полнотой мифы разных народов мира (включая жреческие, богословские, религиозные мифологические построения), а также широкий круг связанных с ними проблем и истолковывающее весь этот трудно обозримый материал с позиций исторического и диалектического материализма. Стремление познать предмет в его исторической обусловленности и динамике, во всем многообразии его реальных форм, углубленное внимание к содержательной, идеологической стороне мифа – определяющие черты издания. Миф трактуется в энциклопедии как «огромный пласт культурного развития, через который прошло все человечество… важнейшее явление культурной истории, господствовавшее над его духовной жизнью в течение десятков тысяч лет» (стр. 16).

Небывалая полнота охвата материала продиктована программными установками составителей, хотя она, разумеется, не могла бы быть достигнута без соответствующего накопления конкретных данных. Заявленное в заглавии намерение дать картину мифологии не одного какого-либо народа или континента, а всех народов, ранее живших и ныне живущих на земле, не осталось пустым обещанием. В энциклопедии представлено множество мифологических миров, созданных воображением народов, и больших и малых. Это поистине соответствует современности, в которой формула «мировая литература» впервые наполнилась адекватным содержанием, то есть стала обозначать действительно существующую и развивающуюся литературу пяти континентов.

«Мифы народов мира» превосходят в этом отношении все имеющиеся издания подобного типа. Даже многотомная энциклопедия, выходящая в ФРГ в виде серии выпусков, каждый из которых посвящен мифологии какой-то одной страны1, не может соперничать с рецензируемым изданием.

Заметное преимущество «Мифов народов мира» перед другими энциклопедическими словарями на ту же тему, во множестве издающимися за рубежом, состоит также в высокой системности организации материала и на уровне отдельной статьи, и на уровне энциклопедии как целого.

Статьи в изданиях подобного рода должны быть, как известно, предельно краткими, но насыщенными. Структура статьи в этой энциклопедии определяется сочетанием историзма с многоаспектностью характеристик. На малой площади умещается богатая и разносторонняя информация. Так, в статье о мифологическом персонаже указывается, к какой мифологической системе он относится, дается лингвистический комментарий к его имени, рассказывается миф, действующим лицом которого он является, выясняется возможная реальная основа данного мифологического сюжета и его ритуальное значение, приводятся варианты сюжета с обозначением места и времени их бытования, сообщается об эволюции данного сюжета в рамках мифологии, а также о последующем его использовании в искусстве. Обязательный компонент статьи – указание на источники. Во многих статьях и конкретного, и обобщающего характера приводятся различные трактовки сюжета.

Энциклопедия знакомит читателей с научными концепциями, направлениями, школами в области мифологии, сочетая бережное отношение к добытым научным результатам с полемической направленностью против идеалистических теорий. При этом, предлагая свою трактовку спорной проблемы, авторы статей не стесняются высказать ту или иную мысль предположительно, если для положительного утверждения не хватает данных. В энциклопедии нередки обычно не принятые в этом жанре выражения типа «вероятно», «по-видимому» и т. п. Авторы, правда, порей чрезмерно рассчитывают на подготовленность читателя, включая в статьи без комментариев или отсылок имена или термины, нуждающиеся в расшифровке. Специфика энциклопедии как справочного издания предполагает, однако, что читатель получит необходимые сведения об интересующем его предмете в пределах той статьи, которая этому предмету посвящена, или в ней же найдет отсылки к другим статьям того же издания.

Структура энциклопедии, взятой в целом, отражает стремление синтезировать в подходе к материалу эволюционный и типологический аспекты, она ориентирована как на показ внутренних взаимосвязей и соподчиненности в мире мифологических представлений, так и на выявление их значения в последующем развитии культуры.

Основу энциклопедии составляют статьи о мифологии разных народов (греческой, андаманской, армянской, грузинской, египетской, иудейской, индийской и др.), регионов (западносемитской, славянской, индоевропейской, индейцев Северной Америки, индейцев Центральной Америки, кавказско-иберийских народов и др.) и мировых религий (христианства, буддизма, индуизма, мусульманства и др.). Они сопровождаются статьями о богах высшего порядка, деифицированных абстрактных понятиях, полубожествах и демонических персонажах, деифицированных неантропоморфных объектах – животных, растениях, атрибутах, элементах космоса. Интересно представлены мифологические функции самых разных предметов и явлений: глаз, грибов, каравая, колеса, яйца, горы, дерева, имен, календаря, еды, геометрических фигур, оппозиций верха и низа, добра и зла и т. п.

Описываются и самые древние, еще примитивные представления (таковы, например, аск и эмбля – в скандинавской мифологии деревянные прообразы людей, найденные на берегу моря и «доделанные» богами; бену – в египетской мифологии бог в виде цапли, связанный с культом мертвых; берегини – персонажи восточнославянской мифологии, подобные русалкам), и более развитые мифологические объекты. Описываются, как правило, так, чтобы сохранить наивную поэтичность мифа не в ущерб научности его интерпретации.

Значительное место занимают в энциклопедии статьи теоретического характера об основных мифологических мотивах, образах, типах мифов (астральных, антропогонических, космогонических, близнечных, дуалистических и т. п.), связанных с мифологией понятиях (например, об архетипах). Они охватывают межнациональный материал и содержат его углубленный типологический анализ, раскрывающий психологические и социальные закономерности мифотворчества и показывающий пути исторической трансформации мифов.

Во многих статьях затрагивается весьма сложный вопрос о соотношении мифологии и религии. Авторы выявляют связь древних мифологических сюжетов и персонажей с религиозно-магическими обрядами, показывают, что первобытная мифология, будучи синкретической формой мировосприятия, никогда не сводилась только к религии.

В ряде статей выясняются корни и истоки мифов, лежащих в основе существующих и поныне религиозных систем (христианства, буддизма, ислама, иудаизма), прослеживается историческая эволюция этих созданных архаическим воображением мифов, превращение их в предмет религиозного культа, в церковные догматы. Статьи эти наглядно демонстрируют, как то справедливо отмечено Н. Федоренко, «принципиальное отличие марксистского, исторического подхода к предмету от подхода богословского, схоластического, неисторического» 2, они должны сыграть немаловажную роль в деле воспитания атеистического мировосприятия.

Особый цикл составляют статьи о взаимодействии мифологии и различных областей культуры: истории, изобразительного искусства, литературы. В них высвечиваются глубинные генетические связи между мифологией и соответствующей сферой идеологической деятельности, просматривается процесс эмансипации этой сферы от мифологии, обретения ею суверенности. Если переход от мифологии к истории ведет ко все более полному преодолению зависимости последней от первой, то с искусством дело обстоит иначе. Возникнув на базе мифа, искусство имеет дело, по сути, лишь с его обломками, с реликтовыми формами, которые и переосмысляет. Вместе с тем можно сказать, что искусство не только начинается мифологией, но и «ею живет и ее творит» (стр. 487). С разной степенью интенсивности, так или иначе, но искусство взаимодействует с мифом постоянно. И не только передавая на своем языке содержание мифологических текстов или переосмысляя мифологемы. Искусство и мифология близки друг другу по способу отображения действительности, их объединяет образность, синтезирование объективного и субъективного, конкретного и обобщенного. «Ведь в типичном всегда есть очень много мифического, – писал Т. Манн, – мифического в том смысле, что типичное, как и всякий миф, – это изначальный образец, изначальная форма жизни, вневременная схема, издревле заданная формула, в которую укладывается осознающая себя жизнь, смутно стремящаяся вновь обрести некогда предначертанные ей приметы» 3. Энциклопедия широко информирует о связях мифологии с искусством. В нее включены статьи о роли мифологии в формировании различных повествовательных жанров (сказки, легенды, предания, сказания, эпоса). В статьях, посвященных отдельным мифологическим персонажам или сюжетам, содержатся сведения об их преломлении в разных видах искусства на разных этапах истории. Такие сведения в большинстве статей даются щедро, поэтому отсутствие обстоятельности воспринимается в иных случаях как нежелательное отступление от принятых правил.

Возникает искушение предъявить претензии по поводу того, например, что в статье «Адам» нет данных об использовании этого образа в искусстве XX века, а в статьях «Аргонавты», «Вавилонская башня», «Деды (дчяды)», «Гиперион», «Вампир», «Балу (Баал, Ваал)» и в ряде других вообще не говорится об отражениях в искусстве, тогда как в первом случае можно было бы сослаться хотя бы на произведение Г. Бёлля «Где ты был, Адам?», во втором – на трагедию Еврипида, в третьем – на роман А. Дёблина «Вавилонское странствие», в четвертом – на поэму А. Мицкевича «Дзяды», в пятом – на роман ф. Гёльдерлина, в шестом – на стихотворение А. Пушкина, в седьмом – на пьесу Б. Брехта. С сожалением приходится отметить, что наименее повезло в этом смысле искусству XX века. В обобщающей статье «Литература и мифология», обещанной во втором томе, о нем, видимо, предстоит глубокий и основательный разговор. Но пока в конкретных статьях, за редким исключением, привлекается главным образом материал по литературе и другим видам искусства предшествующих эпох.

И все же можно сказать, что в мифологической энциклопедии развернуто, по сути, специальное исследование истории отражений мифологических сюжетов в литературе, изобразительном искусстве, музыке, театре. Издание очень обогащают воспроизведения гравюр, барельефов, масок, скульптур, цветные репродукции лубочных изображений, а также полотен Рафаэля, Тициана, Боттичелли, Тинторетто, Босха, Дюрера, Веронезе, Рубенса, Рембрандта, многих великих художников. В результате большой работы по подбору иллюстраций, проведенной с немалым тщанием и вкусом, получилась как бы целая коллекция картин мировой живописи на мифологические темы.

Энциклопедия впечатляет комплексностью подачи материала, многоаспектностью его анализа и вместе с тем внутренней цельностью, единством концепции. Над ней работал большой коллектив специалистов; в статьях ощущается творческая индивидуальность таких ученых, как Е. Мелетинский, В. Топоров, В. Иванов, С. Аверинцев, А. Лосев и др. Но при этом всегда заметна общность основных установок. Уместна вводная статья (ее авторы С. Токарев и Е. Мелетинский), вообще-то не традиционная для изданий такого рода. Она вводит в крут вопросов, освещаемых в энциклопедии.

Разумеется, выход энциклопедии не закрывает проблем ни мифологии как таковой, ни жизни мифологии в веках. Вокруг мифа и его современного значения продолжаются споры. Высказываются самые разные точки зрения: от решительного осуждения мифологизации в творчестве современных художников как якобы искусственной, чуждой современности тенденции (см., например, статью Л. Аннинского «Жажду беллетризма!» в «Литературной газете» от 1 марта 1978 года) до не менее решительного утверждения этой тенденции в качестве чуть ли не главного направления современного искусства, поднимающего возможности реализма на принципиально новую ступень (так характеризуется мифологизм М. Эпштейном и Е. Юкиной в статье «Мир и человек. К вопросу о художественных возможностях современной литературы», опубликованной в журнале «Новый мир», 1981, N 4). Одно из достоинств энциклопедии состоит в том, что ее авторы, не впадая в крайности, но и не игнорируя современные искания, освещают проблему мифа вдумчиво, исторично. Энциклопедия «Мифы народов мира», несомненно, сослужит хорошую службу в деле дальнейшего развития истории и теории литературы. Она окажется, надо думать, особенно полезной при разработке проблем исторической поэтики, задача создания которой стала в советской науке одной из первоочередных.

г. Пермь

  1. «Worterbuch der Mythologie», Hrsg. von H. W. Haussig, Ernst Klett Verlag, Stuttgart, Abteil I, Teile I-XII, 1961 – 1972.[]
  2. Н. Федоренко, Мифы народов мира. – «Литературная газета», 20 мая 1981 года.[]
  3. Томас Манн, Собр. соч. в 10-ти томах, т. 9, М., Гослитиздат, 1960, с. 175.[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №4, 1982

Цитировать

Лейтес, Н. Всё о мифе / Н. Лейтес // Вопросы литературы. - 1982 - №4. - C. 214-221
Копировать