Встречи с Маяковским

В последние годы жизни Н. Чуковский работал над своими мемуарами. Отрывки были опубликованы в разных журналах: «Москва», 1964, N 8; «Нева», 1965, N 9; «Юность», 1966, N 1; «Новый мир», 1967, N 2; сборник «Мы знали Евгения Шварца», «Искусство», М.-Л. 1966.

В годы первой мировой войны я видел Маяковского так часто, что память моя не в состоянии отделить одно его посещение от другого. Он постоянно бывал у нас в нашем куоккальском доме. Летом он часто жил у нас, а когда шил в Петербурге, приезжал к нам по воскресеньям со своими приятелями – Василием Каменским, Бенедиктом Лившицем, Хлебниковым и Кульбиным.

Если не ошибаюсь, впервые они приехали к нам из города втроем – Маяковский, Каменский и Лившиц. Мне тогда было лет одиннадцать. Они потрясли мое воображение и восхитили меня: три красавца, высокие, молодые, громкоголосые, веселые. Больше всех в тот приезд мне понравился Василий Каменский. Он был самый шумный из всех, и, кроме того, он был летчик, или, как тогда говорили, авиатор. За ужином он рассказывал что-то удивительное о полетах, а потом громовым голосом читал своего «Степана Разина»:

Сарынь на кичку! Ядреный лапоть!

И одет он был не обычно, а в какую-то куртку из светло-коричневой кожи, придававшую ему особенно мужественный вид. И русые кудри его вились, и белые зубы блестели. Восхищался им не один я, – Илья Ефимович Репин, тоже сидевший за столом, смотрел на Каменского с умиленным восторгом, а когда тот кончил читать, расхвалил его безудержно, с множеством восклицаний.

Но затмить Маяковского Каменскому удалось только в этот приезд. Потом Маяковский воцарился у нас за столом и, в сущности, в течение двух лет царил за ним безраздельно.

«Облако в штанах» он писал, живя у нас. То есть не писал, а сочинял, шагая. Я видел это много раз. Записывал он значительно позже.

Наш участок граничил с морским пляжем. Если выйти из нашей калитки на пляж и пойти по берегу моря направо, то окажешься возле довольно крутого откоса, сложенного из крупных, грубо обтесанных серых камней, скрепленных железными брусьями. Это массивное сооружение носило в то время название Бартнеровской стены, потому что принадлежало дачевладельцу Бартнеру, не желавшему, чтобы море во время осенних бурь размывало его землю. Бартнеровская стена стоит до сих пор, хотя название ее давно забыто, и никому уже неведомо, что ее построил Бартнер…

Вот там, на Бартнеровской стене, и была создана поэма «Облако в штанах». Маяковский уходил на Бартнеровскую стену каждое утро после завтрака. Там было пусто. Мы с моей сестрой Лидой, бегая на пляж и обратно, много раз видели, как он, длинноногий, шагал взад и вперед по наклонным, скользким, мокрым от брызг камням над волнами, размахивая руками и крича. Кричать он там мог во весь голос, потому что ветер и волны все заглушали.

Он приходил к нам к обеду и за обедом всякий раз читал новый, только что созданный кусок поэмы. Читал он стоя. Отец мой шумно выражал свое восхищение и заставлял его читать снова и снова.