Все крупно… (Ответ на ахматовскую анкету). Вступление и публикация Е. Ольшанской

С 1982 по 1992 год я проводила анкетирование известных писателей об их отношении к Анне Ахматовой и ее творчеству – для моего ахматовского собрания, которое составляю почти тридцать лет¹. Среди полученных двадцати с лишним ответов были анкеты, заполненные С. Липкиным, Д. Самойловым, Е. Рейном, А. Найманом, В. Шкловским, Л. Чуковской, Л Гинзбург, А. Кушнером, А. Тарковским и другими. Одни отвечали очень подробно, другие лаконично на каждый вопрос, а третьи лишь на часть вопросов (как Л. Чуковская). Почти все авторы указывали дату заполнения анкеты, но у Бориса Чичибабина она отсутствует, как и на большинстве его писем. Предполагаю, что заполнена она была в 1983 году.

Нужно было ответить на следующие вопросы:

1. Фамилия, имя, отчество.
2. Ваше нынешнее отношение к творчеству Анны Ахматовой.
3. Какие стихи Анны Ахматовой Вам особенно нравились в юности?
4. Какие стихи наиболее близки Вам теперь?
5. Считаете ли Вы правомерным делить творчество Анны Ахматовой на «раннее» и «позднее»? Какой период ее творчества Вам ближе?
6. Ваше отношение к «Поэме без героя».
7. Чьи литературоведческие работы об Анне Ахматовой Вам кажутся наиболее интересными?
8. Чьи воспоминания считаете наиболее достоверными?
9. Назовите поэтов, чьи стихи об Анне Ахматовой нравятся Вам.
10. Оказала ли Ахматова влияние на Ваше творчество?
11. Встречались ли Вы с Анной Ахматовой? Если встречались, то когда и где? Написали ли Вы воспоминания об этих встречах?
12. Писали ли Вы о ней стихи, литературоведческие работы?
13. Сформулируйте основные черты Ахматовой-человека, привлекающие Вас к ней.

В ответах Бориса Чичибабина отсутствует категоричность, навязанная формой анкетирования. Читая анкету сегодня, мы становимся свидетелями его воспоминаний и раздумий, пристрастий и отталкиваний, видим живые черты характера большого поэта и его душевной признательности тем, кто, как Анна Ахматова, является гордостью родной поэзии.

Несмотря на давнюю дружбу с Борисом Чичибабиным, я не сразу решилась предложить ему ответить на анкету, зная, что он терпеть не может анкетирования. Это я особенно почувствовала через несколько лет, в 1986 году, хотя и до своей ахматовской анкеты по просьбе Л. А. Мнухина просила Бориса Алексеевича ответить на анкету о Марине Цветаевой, и он выполнил мою просьбу с большим трудом.

В 1986 году по просьбе Владимира Леоновича предложила Чичибабину ответигь на некрасовскую анкету, явившуюся как бы продолжением той, на которую в конце 10-х – начале 20-х годов отвечали Блок, Волошин, Сологуб, Ахматова и другие известные поэты. Борис Алексеевич, так не любивший огорчать друзей, сначала в письме категорически отказался отвечать на анкету. Но после того, как я ему напомнила, какой замечательный человек Владимир Леонович и как его огорчит этот отказ, Борис Чичибабин прислал интереснейшие ответы, которые были опубликованы в книге «Некрасов вчера и сегодня. Путеводитель по выставке» (М., 1988). Потом при встрече он признался, что отвечать на анкеты ему очень трудно, и вспомнил, что на анкету об Анне Ахматовой ответил, преодолевая себя, чтобы не огорчить меня отказом. Как хорошо, что эта анкета есть у нас теперь!

Дорогая Дусенька! Когда я получил Вашу ахматовскую анкету, я сразу решил, что отвечать на нее не буду: ну кто я такой, чтоб отвечать на такие вопросы? Мне сразу вспомнился Бунин: «…Какой характерный вопрос: «Каково ваше отношение к Пушкину?» В одном моем рассказе семинарист спрашивает мужика: – Ну, а скажи, пожалуйста, как относятся твои односельчане к тебе? – И мужик отвечает: – Никак они не смеют относиться ко мне. – Вот вроде этого и я мог бы ответить: – Никак я не смею относиться к нему…» ² Так ведь то Бунин, который все-таки не удержался и после такого вступления написал много о своем отношении к Пушкину. Да и не мудрено: речь-то шла о Пушкине, который, как земля и воздух, стал частью нашей жизни и к кому у каждого из нас, от великого поэта до «первого встречного», есть какое-то отношение. Но Ахматова!.. Сами вопросы Дусиной анкеты (между ними 6-й, о влиянии на собственное творчество, 7-й, о личных встречах, 8-й, о своих писаниях о ней) предполагают какое-то, страшно подумать, чуть ли не равенство отвечающего на эти вопросы и Анны Андреевны, предполагают, во всяком случае, право отвечать на них. Я представляю себе, кто отвечал, и могу только завидовать и мечтать о том, что мне когда-нибудь будет позволено прочитать их ответы, -но, Дусенька, Вы же должны понимать, что я, – и это без всякого кокетства, без всякого самоумаления, – действительно не могу считать себя вправе отвечать на вопросы Вашей анкеты наравне с Лидией Корнеевной или Арсением Александровичем: «не дорос», не смею. В правах уравнивает или права дает любовь, но любовь моя к Ахматовой, – Вы, наверное, это знаете, потому что, хотя специально об этом мы никогда не говорили, но я, как мне кажется, и не скрывал этого никогда, – не носит того характера исключительности, одержимости, «культа», который присущ Вашей любви к ней и который мог бы дать мне смелость отвечать на вопросы Вашей анкеты при отсутствии оснований и прав. Ваша анкета застала меня врасплох: после главного, первого чувства, что я просто не имею права отвечать на такие вопросы, вторым было чувство и сознание моей неготовности, чувство, что я не смогу, не сумею ответить – ну, хотя бы на основной вопрос об «отношении к творчеству». Тут или одним словом – люблю, которое вряд ли Вас устроит и которое не передает всей сложности «моего отношения», или сто слов, которые тоже ничего не разъяснят. Вот поэтому, «по всему поэтому», как говорил Маяковский, моим первым и долгим решением было не отвечать на вопросы Вашей анкеты. Но потом я подумал, что то, что я не отвечу на Ваши вопросы, проигнорирую Вашу анкету, Вас огорчит и обидит, что, при Вашей любви к Анне Андреевне, посланная Вами мне анкета является актом дружеского доверия, даром любви и дружбы и мое уклонение может сказаться, в свою очередь, актом недружественной неблагодарности. Вот почему, оставляя в силе все, что я попытался выразить в выше написанных словах, я попробую, насколько сумею и смогу, ответить на вопросы анкеты на этом отдельном листике, который Вы сможете употребить по Вашему усмотрению.

Фамилия, имя, отчество – Чичибабин (по паспорту Полушин – фамилия усыновившего меня отчима) Борис Алексеевич. Год рождения – 1923-й. Профессия – ну, это тоже на Ваше усмотрение: работаю старшим мастером отдела материально-технического снабжения в Харьковском трамвайно-троллейбусном управлении, но ведь это не профессия.

1. От редакции. Евдокия Мироновна Ольшанская, в публикуемом ниже письме к которой Борис Чичибабин отвечает на посланную ему анкету, живет в Киеве. Автор сборников стихов «Диалог» (1970), «Сиреневый час» (1991), «Причастность» (1994) и книги «Поэзии родные имена (Стихи. Воспоминания. Письма)» (1995), а также ряда публикаций об Анне Ахматовой, Арсении Тарковском и русских поэтах Зарубежья – бывших киевлянах.[↩]
2. И. Бунин, Думая о Пушкине. – И. А. Бунин, Собр. соч. в 9-ти томах, т. 9, М., 1967, с. 454.[↩]