№1, 1974/Обзоры и рецензии

Время и личность критика

Л. Якименко, На дорогах века. Актуальные вопросы советской литературы, «Художественная литература», М. 1973, 366 стр.

Новая работа Л. Якименко – книга серьезных и живых научных проблем. Это обещано самим ее названием: «На дорогах века. Актуальные вопросы советской литературы». Оправданна и метафора заголовка – «На дорогах века»: литературные заботы автора широки, они – о главном. Исследователь стремится поверить советскую литературу «веком», а «век» увидеть в литературе.

Л. Якименко соединяет свидетельства и истории литературы, и теории. Советская литература включается в работу мощным потоком: от истоков – творчества М. Горького – до произведений самого новейшего времени. Причем выбираются именно те произведения, которые лучше всего позволяют уловить ее главные нервные узлы. Именно поэтому в книге возможны и естественны свободные переходы и «пропуски» историко-литературного материала. Например, от романов, появившихся вскоре после войны («Молодая гвардия» А. Фадеева, «Буря» И. Эренбурга и др.), исследователь переходит к военным романам конца 60 – 70-х годов (скажем, «Горячему снегу» Ю. Бондарева).

В центре исследования – две узловые проблемы, внутренне связанные между собой: современный эпос (роман в первую очередь) и художественный метод. Судьба жанров обнаруживает существенную зависимость от творческого метода. Л. Якименко справедливо утверждает, солидаризируясь с другими советскими исследователями, что именно здесь, в самом типе отношения художника к действительности, в творческом методе, скрывается источник кризиса современного буржуазного романа. Принципиально иной тип писательского отношения к миру, другой творческий метод определяют иную природу, судьбу советского романа, обещают жизнестойкость и развитие жанра.

Концепция советского романа выявлена Л. Якименко весьма последовательно. Эта академическая четкость не рассеивается даже в дыму жарких споров, которые исследователь ведет с М. Кузнецовым, К. Симоновым, Г. Гачевым, В. Кожиновым…

Автор книги «На дорогах века» исходит из убежденности в эпической сущности советского романа. Он пишет: «…Советский роман сохраняет свою истинную эпическую сущность. Он постигает характеры людей в сопоставлении с важными событиями народной жизни. Если для ряда произведений модернистской прозы свойственны «размывание» характеров, утрата социальной и индивидуальной определенности действующих лиц, то советский роман главной задачей по-прежнему считает исследование человеческой личности в реально-историческом потоке событий.

Обогащая форму, находя новые приемы сюжетной и композиционной конструкции, советские романисты стремятся постигнуть сущность советского человека в неповторимом единстве социального, индивидуального и общественного».

Итак, существеннейшие качества советского романа, обусловленные его эпической природой, – это постижение человека в синтезе индивидуального, социального и исторического, обязательное соотнесение жизни личности с жизнью народной, исторической. В представлении писателей-модернистов, современная жизнь, история в XX веке «разэпопеилась», как говорил еще А. Белый в начале нынешнего столетия, то есть лишилась своего эпического и героического смысла. Напротив, с точки зрения писателей социалистического реализма, история и ныне не утрачивает героического и эпического Содержания. Это и воплощается в жанре советского романа, рождает его своеобразие, его эпическую основу.

Мысль об эпической сущности романа Л. Якименко аргументирует не только на основе широкого рассмотрения минувшей истории советского романа, но и фронтального обозрения его сегодняшней жизни. Заметим сразу, что в поле зрения автора оказываются произведения не только русской литературы, но и всей советской многонациональной литературы, и это составляет одну из самых значительных сторон книги «На дорогах века».

Дело, разумеется, не в самом факте обращения исследователя к литературе братских народов нашей страны. Без этого теперь уже не обойдешься. И читатели привыкли к тому, что, когда речь идет о проблемах современной русской литературы, в статьях появляются соответствующие параллели – цепочки имен и названий из братских литератур. Но нередко, к сожалению, подобные «экскурсы» вызываются, так сказать, правилами хорошего тона, боязнью прослыть несовременным, и делается все это чисто внешне, декоративно.

Совсем иначе дело обстоит в книге Л. Якименко. Его исследование – результат давнего, постоянного, серьезного наблюдения за многими национальными литературами. Это удачная попытка представить современное состояние многонациональной советской литературы как состояние единого живого организма, здесь следует искать истоки верного подхода ко многим проблемам. Под разными углами зрения, в разных аспектах в работе Л. Якименко анализируются такие произведения, как «В разгар лета» П. Куусберга, «Сон в начале тумана» Ю. Рытхэу, «Дыхание грозы» И. Мележа, «Циклон» О. Гончара, «Ханидо и Халерха» С. Курилова, «Чинары» А. Мухтара, «Зеленый полумесяц» А. Кешокова…

Благодатный материал предлагает опыт сегодняшней многонациональной литературы для анализа поэтики романа, – ведь в структуре многих произведений удивительнейшим образом отложились разные, отдаленные друг от друга пласты времени, разные уровни исторического сознания, мышления народа. Особенно интересен, в частности, анализ ряда романов народностей Севера. В структуре, в поэтике этих произведений отпечатываются те «скачки» истории, благодаря которым жизнь впервые дарит народу, недавно отсталому, мир чувств, прежде ему недоступных (роман Г. Ходжера «Конец большого дома», например). Исследователь приходит к заключению, что обновление поэтики советского романа «идет не только за счет усиления его «мыслительной нагрузки» и «субъективных форм повествования, но и достигается свободным использованием мощных поэтических пластов, хранящихся в историческом опыте народа», в частности использованием мифа. Л. Якименко указывает на новые, своеобразные приемы включения народного мифа в поэтику романа у Ч. Айтматова, Г. Ходжера, С. Курилова, Н. Доможакова и др.

Принципиально важно также обращение к опыту многоязычной советской литературы и тогда, когда исследуется видоизменение жанра современного романа, его тенденции и его перспективы. Обычно в таких случаях принято говорить о взаимном влиянии разных литературных родов и жанров как причине их изменения и развития. Этот процесс учитывает и Л. Якименко. Но в должной мере он оценивает и другой фактор: усиленный «обмен» между литературами всех народов СССР, влияние молодых национальных литератур на русскую литературу.

Верный своей концепции эпоса, Л. Якименко выводит основные изменения жанра романа из его эпической сущности. Главная тенденция развития современного романа, а также понести по мнению исследователя, – усиление эпического начала, дальнейшая «эпизация» жанров. Эта тенденция представляется Л. Якименко очень широкой, почти универсальной: она проникает собой не только современный роман, но и повесть и рассказ, хотя и не исключает существования «лирического» эпоса. А потому не оправдавшими себя он считает прогнозы относительно возобладания «коротких романов» или «лирической» повести.

Бесспорно, движение к эпосу в современной литературе существует, и оно действительно широко. Но не абсолютизирует ли его Л. Якименко, не слишком ли генерализирует? Стоит с этой точки зрения вдуматься в суждения, высказанные в книге «На дорогах века», относительно роли лирических, субъективных форм в современной прозе.

Л. Якименко отнюдь не отрицает определенной и весьма активной их роли. Он указывает и на некоторые новые формы «субъективизации повествования, столь характерной и для современного романа». В качестве одной из таких форм он рассматривает, скажем, роман в новеллах. Однако в толковании Л. Якименко лирико-субъективные формы в романе и повести, по сути, только обслуживают эпическое – «подтверждают истинность и достоверность происходящего», «поддерживают и укрепляют общую эпическую идею», способствуют «углублению эпического содержания с целью более детального познания времени и обстоятельств». «Субъективность, – заключает критик, – становится одним из возможных выражений эпического по своей сущности замысла»

Конечно, лирика, субъективная стихия в романе и повести, подчинена эпической основе жанров. Но хотя лирике здесь и не принадлежит партия первой скрипки, у нее есть свое место в эпическом «оркестре». Лирика и в эпосе остается верной самой себе, своим вполне самостоятельным – лирическим, а не эпическим – целям. Л. Якименко прав, говоря о том, что субъективность в советском романе, в отличие от модернистского, не ведет к утверждению «я» как единственной реальности. Но ведь идейно-художественная целостность советского романа, и в частности развитие лирических элементов в нем, свидетельствует о том, что реальность личного «я», нерасторжимо связанного с эпическим миром, тем не менее нерастворима в нем полностью – она обладает определенной самостоятельностью. В подобной недооценке роли субъективного начала в современной прозе сказывается, на мой взгляд, увлечение Л. Якименко идеей «эпизации».

Одной из важнейших задач литературоведения автор книги «На дорогах века» верно считает создание научной типологии советского романа и сам смело ведет ее разработку. Он оспаривает, уточняет уже предложенные классификации жанровых разновидностей, выдвигает свою собственную. Суждения Л. Якименко, высказанные в полемике с К. Симоновым, М. Кузнецовым, в свою очередь побуждают к спору. Л. Якименко считает безнадежным анахронизмом жанровые определения, сделанные по «описательно-тематическому» принципу, такие, как роман семейно-бытовой, психологический, социально-исторический и т. п. При классификации романа в качестве решающего он выдвигает принцип сюжетно-композиционной организации, соотношения объективного и субъективного, структуры авторской речи я т. д.

Безусловно, сюжетно-композиционная организация – одно из самых существенных качеств романа. И выделение его как главного при характеристике жанра и его классификация дает несравненно больше, нежели принцип тематический. Это красноречиво подтверждается и конкретным анализом в книге «На дорогах века». И тем не менее для понимания жанра как строгого единства содержания и формы принцип сюжетно-композиционный оказывается недостаточным, хотя и необходимым. Видимо, надо искать какой-то другой, всеобъемлющий принцип, характеризующий не только строение, «синтаксис» романа, но и его «материальное» наполнение, его «вещество». Л. Якименко выделяет в жанре современного романа такие его типы: роман многогеройный и роман судьбы; к разновидностям многогеройного романа он относит роман панорамный и роман в новеллах. Подобная классификация возможна и в известных целях применима. Но ограничиться в типологии романа определением конструкции произведения без характеристики его содержательной основы – вплоть до тематической – оказывается явно затруднительным. Недаром Л. Якименко, столь решительно отбросивший старые определения, вроде роман семейно-бытовой и пр., на деле, в конкретном анализе произведений, без них не обходится. Так, роман Г. Ходжера «Конец большого дома» автор «На дорогах века» рассматриваем по сути, именно как семейно-бытовой.

Другой круг наблюдений Л. Якименко связан с проблемой творческого метода и методологии исследования. Критик отвергает идею множественности методов в социалистической литературе, а также идею о романтизме как самостоятельном методе в ней. Он поддерживает концепцию единства метода социалистического реализма в современной советской литературе и многообразия его форм и возможностей. И здесь мы вновь встречаемся с Л. Якименко – опытным полемистом, Автор отстаивает свою точку зрения, горячо дискутируя с Г. Поспеловым, А. Овчаренко, А. Метченко, В. Чалмаевым, И. Виноградовым, В. Лакшиным, Ф. Бирюковым, В. Петелиным и др. Однако, думается, в этих спорах он бывает не всегда прав. Так, он не убеждает нас в полемике с Г. Поспеловым. Критик стремится внести необходимую ясность в самое понятие метода и справедливо возражает против того, чтобы оно сводилось к способу или даже принципу изображения. С полным основанием он настаивает на том, что понятие метода неизмеримо шире, это прежде всего – тип отношения художника к действительности. И в этой связи оспаривает формулу метода как «принципа отражения жизни», данную Г. Поспеловым, находя ее узкой.

Но ведь Г. Поспелов имеет в виду не какой-либо способ или принцип воспроизведения жизни, а нечто иное – философский, гносеологический смысл понятия «принцип отражения жизни», вытекающий из ленинской теории познания как отражения в сознании объективной реальности. В данном случае Л. Якименко исходит из неточного толкования позиции своего оппонента.

Размышляя над проблемами современной критики, Л. Якименко последовательно отстаивает надежные, выверенные временем основы марксистско-ленинской методологии: конкретно-исторический подход к литературным явлениям, принцип социального анализа их корней, партийные, классовые критерии их оценки. Исследователь широко обосновывает необходимую «многоступенчатость» литературного анализа: «Эмоциональное через нравственное, нравственное через социальное, социальное через конкретно-историческое – вот та цепочка, которая, на мой взгляд, может привести к определенному итогу, оправданному результату». Слабости и заблуждения ряда критиков Л. Якименко объясняет именно тем, что в иных случаях эта необходимая аналитическая цепь прерывается, и мысль критика останавливается где-то на средней ступени – нравственного, не поднятого на уровень исторического.

Сам Л. Якименко верен прослеженной им последовательности – от эмоционального к нравственному, от нравственного к социальному, от социального к историческому. Но следование этой компасной стрелке, видимо, не всегда спасает от потери «обратных связей», выражающейся в известной абстрактности оценок. Так, характеризуя произведения М. Шолохова, Л, Якименко пишет: «В романе «Они сражались за Родину», в рассказе «Судьба человека» реализм Шолохова, не теряя своей щедрой яркости, бытовой характеристики, одухотворенного психологизма, органически впитывает в себя публицистическую заостренность, символическую значимость образа, романтическую неожиданность обобщения». Эту оценку трудно оспорить, если отнести ее к одному из названных произведений – «Судьбе человека», Но будучи отнесенной к разным произведениям, она окажется явно недостаточной и даже приобретет несколько абстрактный характер, поскольку скрывает разницу в мере их художественной ценности. А эта разница видна сразу, что называется, простым, невооруженным глазом.

Однако вернемся к главному, к тому, что составляет несомненную ценность рецензируемой работы. Л. Якименко правильно говорит, что теперь уже нет разрыва между критикой и литературоведением, произошел их своеобразный синтез. Что это так, подтверждается опытом самого Л. Якименко, соединившего в себе критика, литературоведа, педагога, писателя. Автор может легко углубиться в детали и тонкости конкретного анализа отдельного произведения и свободно подняться к самым общим литературоведческим категориям; он может тепло и человечно обрисовать личность художника и точно соразмерить ее с широкой панорамой литературного процесса (как это делает Л. Якименко, скажем, в интересной главке об А. Фадееве).

Критик ясно видит насущнейшие задачи современной литературной науки и успешно содействует их решению, И эта разносторонность литературного опыта Л. Якименко, живо ощущаемая в книге «На дорогах века», не случайна – она продиктована самим временем, новым уровнем нашей эстетической мысли.

Цитировать

Колобаева, Л. Время и личность критика / Л. Колобаева // Вопросы литературы. - 1974 - №1. - C. 251-257
Копировать