№4, 1960

Великое открытие марксизма-ленинизма

Противники марксизма-ленинизма вот уже полвека ведут ожесточенные атаки на положения В. И. Ленина о партийности искусства. Времена меняются, на разные лады варьируются выступления против ленинского принципа партийности, но суть их остается одна: искусство и литература должны быть «свободны» от всякой политики, от всяких партий и социальной борьбы. Ревизионисты считают, что партийности как объективно присущего искусству качества, как закономерности, появляющейся на определенном этапе его развития, вообще нет, что искусство стоит вне политики. Социалистический реализм, говорят они, потому, мол, и не пригоден как художественный метод, что он руководствуется принципом партийности.

Ревизионисты отнюдь не едины в своем отрицании партийности литературы и искусства. Некоторые из них пытаются бороться с учением В. И. Ленина куда более утонченно, под флагом «развития» этого учения.

Таков, например, венгерский литературовед Г. Лукач. В книжке «Особенное как эстетическая категория», вышедшей в Венгрии в 1957 году, Лукач говорит, что партийность – «уже тот простой факт, что всякая эстетическая репродукция действительности пропитана эмоциями, причем не так, как в повседневной жизни, где существуют независимые от сознания объекты, субъективное восприятие которых сопровождается затем эмоциями, а так, что эмоциональность является непременным составным моментом того художественного процесса, который формирует объект «так, а не иначе». Каждая любовная поэма написана за или против одной женщины (или одного мужчины), объединяющим, основным тоном каждого пейзажа является определенное настроение, в котором – конечно, часто весьма сложным образом – выражается утвердительное или отрицательное отношение к действительности, к определенным действующим в ней тенденциями» («A Kulonosseg Mint esztetikai kategoria», Изд. АН ВНР, 1957, стр. 176). Далее говорится, что уже один лишь показ писателем удач или неудач людей (например, кораблекрушения) в комическом или трагическом плане «выдает неизбежную партийность художественного произведения».

Нетрудно заметить, что Лукач сводит партийность к простому высказыванию писателем своего отношения «за или против» чего бы то ни было, к утверждению или отрицанию всякой действительности, причем отношение писателя к этой действительности он ограничивает по существу одними эмоциями.

Правда, Г. Лукач пытается несколько конкретизировать приведенное положение. «Наш вывод о необходимой партийности произведения, – пишет он, – имеет то достоинство, что сутью его является достижение конкретной позиции по конкретным, важным по своему содержанию вопросам жизни. С помощью этого суждения подлинная оригинальность произведений определяется с той точки зрения, что в них высказывается правильная по своему содержанию позиция по отношению к великим проблемам эпохи…» (там же, стр. 178).

Из этого «уточнения» видно, что партийность, по Лукачу, означает занятие определенной позиции также и «по отношению к великим проблемам эпохи». Но вся суть в том, какие это проблемы? Может быть, это проблемы классовой борьбы? Ничего подобного! Ни о классовом интересе, на анализе которого В. И. Ленив строит свою теорию партийности и который в мировоззрении каждого художника – осознает он это или нет – играет в конечном счете определяющую роль, ни о борьбе партий и направлений, порождаемых именно этим классовым интересом, у Лукача нет ни слова. Он последовательно и методически выхолащивает из понятия партийности абсолютно всякое классовое содержание и отличается в своей трактовке партийности, например, от Канта только тем, что тот, также считая любой интерес партийным, открыто исключал партийность из сферы искусства, а Лукач этого пока еще не делает. Но превратив партийность в пустой звук, в «голосование писателей» за или против «одного мужчины» или «одной женщины», Лукач выступает против ленинского понимания партийности литературы.

Стремление Лукача лишить партийность литературы ее классового содержания особенно заметно, когда он пытается обосновать пресловутый «третий путь» в отношении искусства к жизни общества, вновь возродить порядком истрепанную и целиком буржуазную концепцию «великого реализма». Для этого введено специальное понятие – «эпикурейский интермундиум». В чем суть его? Оказывается, по Лукачу, это точно такие же пустые пространства между материальными мирами (интермундиумы), в которых согласно философии Эпикура жили древние боги. Теперь же подобно этим богам, но уже между мирами классовых интересов пролетариата и буржуазии, на некоей нейтральной полосе располагаются великие реалисты – вдали и независимо от борьбы классов! В этой полосе, по Лукачу, не действуют никакие принципы партийности, не властны законы общественного развития, а есть лишь индивидуальная позиция художника – опять же «за или против» чего-либо.

Едва ли не самой характерной особенностью концепции партийности Г. Лукача является ее крайняя противоречивость. Делая ссылки на Ленина, он тут же пытается эклектически примирить ленинизм с различным» идеалистическими теориями. Для него «справедливы» и кантовское отстаивание «незаинтересованности» искусства, и рассуждения о том, что партиен якобы только социалистический реализм, ибо сознательная партийность, по мнению Г. Лукача, «может быть завоевана лишь мировоззрением марксизма».

Согласно Лукачу «партийность неотделима от эстетической объективности». Но как в таком случае быть с современным реакционным искусством, где есть своя партийность, но нет ни грана объективности? Ответ предельно прост. Г. Лукач не считает это искусство политически партийным. Лишив понятие партийности всякого социального содержания, начисто исключив классовый интерес из художественного творчества, Г. Лукач связывает партийность лишь с правдивостью изображения действительности. Шекспир и Толстой, Свифт и Салтыков-Щедрин, по мысли Г. Лукача, – такие же партийные писатели, как Горький и Шолохов. Речь здесь может идти якобы лишь о различии применяемых ими средств выражения, неодинаковости их художественных темпераментов, а не о понимании ими общественного развития, не о характере борьбы их за исторически-конкретные идеалы.

В борьбе с ревизионистскими выступлениями советские теоретики сделали немало, разоблачая буржуазное понимание свободы творчества. В статьях, направленных против ревизионистских атак, было убедительно показано, что партийность советской литературы есть высшее выражение ее связи с народной жизнью, основа ее реализма.

Однако не все аспекты проблемы партийности литературы получили у нас достаточно полное освещение. К ним, в частности, относится вопрос о неразрывной связи литературы с теми или иными классовыми интересами, связи, которая определяет социально-политическую направленность художественного творчества.

В каких конкретно-исторических условиях эта направленность принимает партийный характер? Всегда ли она представляет собой результат сознательного служения классовым Интересам?

В ряде опубликованных по этим вопросам статей были отчетливо выражены две, во многом, на наш взгляд, неверные точки зрения. Первая (назовем ее «старой», поскольку она возникла сравнительно давно) рассматривает партийность как защиту интересов определенного класса, независимо от того, сознательно или неосознанно осуществляется эта защита.

Вторая точка зрения (назовем ее «новой», поскольку она появилась в последние годы) заключается в рассмотрении партийности только как сознательной и открытой защиты писателем интересов своего класса. Сторонники ее считают, что партийность возникает на этапе пролетарского революционно-освободительного движения и присуща лишь литературе социалистического реализма.

Согласно первой точке зрения партийна вся литература, во все времена, ибо любое произведение неизбежно защищает или утверждает интересы какого-либо класса. Так, П. Яценко в статье «К вопросу о партийности в литературе» пишет: «Партийность литературы и искусства есть выражение интересов, мировоззрения и чувств того или другого класса, той или другой общественной группы, которые утверждает художник средствами искусства при воспроизведении действительности» («О политике партии в области литературы и искусства», «Ученые записки Академии общественных наук при ЦК КПСС», вып. 39, М. 1958, стр. 49).

Нам представляется, что положение П. Яценко, верное в своей основе, неполно, неточно. Партийность, безусловно, есть выражение мировоззрения и интересов определенного класса. Но партийность – не любое выражение классовости, а лишь сознательная борьба за интересы класса. В. И. Ленин считал, что партийность идеологии, в том числе литературы и искусства, есть результат резкого размежевания классов, результат высокоразвитой классовой борьбы. По мнению П. Яценко, его точка зрения не противоречит этому. Поскольку всякое творчество есть сознательный процесс, П. Яценко считает, что тем самым оно выражает сознательную защиту классовых интересов. Для подтверждения этой мысли он приводит известное Марксово сравнение архитектора и пчелы, где речь идет, как известно, об отличии деятельности мыслящего существа от немыслящего.

П. Яценко не замечает, что сознательность, о которой говорит здесь Маркс, отнюдь не тождественна классовой сознательности. Верно, конечно, что деятельность человека целенаправленна. Но нельзя, основываясь на этом, ставить знак равенства между просто мыслящим существом и сознательным защитником классовых интересов. Для осознания человеком классовой природы его деятельности нужна высокая ступень развития классовых противоположностей. В. И. Ленин не однажды подчеркивал, что сознательное служение классу возможно лишь при условии, если человек понял взаимоотношения между враждебными классами, понял противоположность интересов этих классов.

Чтобы подтвердить точку зрения, согласно которой в классовом обществе все искусство партийно на любой ступени его развития, обычно ссылаются на известное ленинское положение: «Новейшая, философия так же партийна, как и две тысячи лет тому назад». Правомерна ли эта ссылка? Можно ли закономерности, присущие одной области, механически переносить на другую? Ведь у Ленина идет речь о философии.

В. И. Ленин писал: «Борющимися партиями» в философии «являются материализм и идеализм» (Соч., т. 14, стр. 343; курсив мой. – Г. К.). Следовательно, деление на партии здесь идет соответственно тому, как философы отвечают на основной вопрос философии, а не по их четко определенным и осознанным классовым позициям.

Эти слова В. И. Ленина о партийности философии не тождественны ленинскому определению партийности идеологии в целом (в том числе и философии) как сознательной политической защиты интересов определенного класса. Философия действительно всегда партийна, но всегда партийна она в смысле борьбы между материализмом и идеализмом. Вместе с тем борьба материализма и идеализма, хотя она «в последнем счете выражает тенденции и идеологию враждебных классов», не всегда представляет собой сознательную защиту интересов этих классов. Слова Ленина: «в последнем счете выражает тенденции» – предполагают длинную цепь посредствующих звеньев, связь которых совсем не обязательно ясна выразителю этих тенденций, а потому и не может служить доказательством его политически осознанной партийной позиции. Партийность философии (не как борьба материализма и идеализма, а как политическая борьба за интересы определенных классов) является спутником и результатом высокоразвитых классовых противоположностей. А высокоразвитые классовые противоположности, как известно, отнюдь не существуют от века.

О том, что Ленин различал партийность философии как защиту материалистической или идеалистической линии и партийность философии как сознательную защиту классовых интересов, говорят его замечания на полях книги В. Шулятикова «Оправдание капитализма в западноевропейской философии (от Декарта до Э. Маха)». Против тех мест, где В. Шулятиков вслед за А. Богдановым утверждал, что понятия «дух» и «тело» отражают «социальную антитезу – антитезу организующих «верхов» и исполнительских «низов», что «все без остатка философские термины и формулы… служат… для обозначения общественных классов, групп, ячеек и их взаимоотношений» (и тем самым смешивал философскую партийность с политической), В. И. Ленин написал: «неверно!», «Экий вздор!», «Прост, очень прост т. Шулятиков» («В. И. Ленин о литературе и искусстве», М.

Цитировать

Куницын, Г. Великое открытие марксизма-ленинизма / Г. Куницын // Вопросы литературы. - 1960 - №4. - C. 20-35
Копировать