В разных измерениях

Разговор о том, какое положение существует в итальянской литературе и кульльтуре в начале 70-х годов, можно начать по-разному.

Можно, например, вспомнить о неоавангардистах, которые вызвали такой шум семь лет, тому назад, создав «Группу 63», и посмотреть, что с ними сталось. Но мне кажется, что это движение не заслуживает серьезного анализа: некоторые из неоавангардистов пишут хорошие стихи, другие изощряются в теоретических изысканиях, занимаются лингвистикой, филологией, структурализмом. Настоящей прозы никто из распавшейся теперь «Группы 63» и нескольких других, возникших позднее групп такого же толка не дал, мода на них (а это все же была преимущественно мода) сходит на нет, и прекратились горячие, агрессивные, нередко смахивавшие на перебранку споры, которые сопровождали борьбу между неоавангардистами и так называемыми традиционалистами в середине 60-х годов.

Можно поговорить о поэте Дарио Беллецца, которого Пазолини настойчиво называет надеждой итальянской литературы и регулярно печатает в журнале «Нуови аргоменти». Я самым внимательным образом читаю все стихотворения Беллеццы, у которого безукоризненное чувство ритма и проникновенные лирические интонации. Беда лишь в том, что пока это поэт одной-единственной темы, поэт гомосексуализма, являющегося для него высшей формой любви. Мир с его бедами, надеждами, борьбой словно не существует, он где-то вне сознания поэта: все сосредоточено на юноше, которого он любит, а потом теряет. И как бы ни был талантлив Беллецца, право же, странно видеть именно в нем надежду современной итальянской литературы.

Можно было бы задуматься над тем, почему единственная итальянская литературная газета «Фьера леттерариа», уже один раз закрывавшаяся, а потом вновь начавшая выходить при другом редакторе и с другой «формулой», просуществовала немногим больше года и опять ушла в небытие. Ведь такая газета, казалось бы, имеет все права на существование в стране, где выходит около семидесяти журналов, посвященных вопросам культуры, в стране, где столько профессиональных писателей и так кипят страсти, так расходятся оценки, порою разгораются форменные скандалы вокруг присуждения литературных премий. Может быть, дело в том, что отвечающая жизненным требованиям «формула» такой газеты до сих пор не найдена?

Можно, конечно, подойти к анализу литературного процесса в Италии начала 70-х годов и иначе: сами итальянцы непрестанно пишут о кризисе романа, о кризисе художественной литературы вообще, об опасностях «массовой культуры», разрушающей подлинные ценности. Пишут порою с такой апокалипсической интонацией, что даже не по себе становится, когда, например, читаешь статьи, озаглавленные «О смерти книги» или «Общеизвестно, что итальянцы читают мало». Или когда, следя изо дня в день за хроникой, за рекламой, за таблицами, отражающими не только предложение, но и спрос («наиболее читаемые книги»), убеждаешься в том, что, с одной стороны, эссеистика и научные труды явно вытесняют художественную литературу, а с другой – волнами наплывают издания и переиздания книг маркиза де Сада и менее крупных представителей того же жанра. Мало того, опубликовано много статей, очень серьезно анализирующих творчество де Сада и влияние его на развитие французского и общеевропейского литературного процесса, – впрочем, и эта мода как будто уже сходит на нет.

Слово «мода» употреблено не случайно, а взято из многочисленных высказываний итальянских критиков. Когда книжный рынок оказался перенасыщенным книгами де Сада и его эпигонов, возник интерес к черной магии, к экзотической литературе, к хиромантии и демонологии. В Италии, как правило, наибольший спрос на «подарочные книги» приходится на праздники. В это время легче всего распродаются издания люкс, дорогие книги по искусству, рассчитанные на элиту. Но к этому же времени приурочивается выпуск книг, предназначенных для среднего, массового читателя, который не имеет серьезных культурных интересов, но повинуется последнему крику литературной моды. Так вот, в 1970 году многие издатели выбросили на рынок серию самых экзотических книг.

Приведу несколько примеров. Издательство Сугар выпустило дорогой -10 тысяч лир – том: «Аркана» («Тайна») – «словарь необычайного, загадочного, эротического и сюрреалистического в литературе всех времен и народов». Ряд других издательств выпустил по более доступным ценам различные справочники по демонологии, хиромантии, колдовству, магическим формулам, амулетам, порнографии, эзотерическим наукам. «Коррьере делла сера» заметила однажды, что некоторые редакторы должны бы чувствовать себя неловко, подготавливая к выпуску литературу подобного сорта. Может быть, и чувствуют, но все-таки выпускают такие книги.

Тут, разумеется, проблема соотношения между предложением и спросом: виноват ли низкий культурный уровень среднего читателя или иррационализм, иногда сопутствующий очень быстрым темпам технического прогресса (история знает такие примеры), или же главная вина лежит на организаторах культуры, на издателях, специалистах по рекламе, интеллектуалах, работающих в культурной индустрии. В самом деле, чем в конечном счете определяются вкусы читающей публики, какие социальные и возрастные группы населения являются наиболее активными «потребителями» книг, какую роль в формировании этих вкусов играет периодическая печать, выполняет ли свою естественную воспитательную функцию школа? Вот клубок взаимосвязанных и нелегких вопросов, рассматривая которые необходимо не забывать, что речь идет о католической стране.

Начать приходится с пограничных вопросов, с явлений, связанных с социологией и общественной психологией. Прежде всего надо четко определить грани: в Италии существует культура светская (laica) и культура католическая. В рамках той и другой есть литература и культура в подлинном понимании слова, но есть и sottocultura, то есть псевдокультура, суррогат, не поднимающийся даже до средних стандартов. Конечно, можно стать на такую точку зрения, что интерес представляет лишь развитие настоящего литературного процесса, а все остальное надо игнорировать, ибо оно находится, так сказать, за пределами добра и зла. Но мне кажется, что и о «соттокультуре», как светской, так и католической, надо знать. Надо хотя бы по одному тому, что эти псевдолитература и псевдоискусство оказывают определенное психологическое и идеологическое воздействие на очень широкие слои населения Италии. Если мы закроем глаза на эти явления, если мы ограничимся разговором о двух-трех десятках видных писателей и нашумевших книг, наше представление о той духовной пище, которую получают в Италии миллионы людей, будет явно недостаточным. Поэтому именно с «соттокультуры» начинается сейчас статья.

* * *

Понятие «католическая культура» многозначно. Существует знаменитый журнал ордена иезуитов «Чивильта каттолика», который на протяжении более ста лет воспитывает все новые поколения в духе традиционной католической доктрины и этики, уделяя самое большое внимание вопросам культуры, и в частности литературы. С другой стороны, выходят журналы, в которых выступают представители католической интеллигенции, искренне стремящиеся понять сложную реальность нашего мира и найти контакты с рабочим движением. Есть еще одна сторона деятельности католических организаций, настолько невероятная и экзотическая, что о ней даже писать трудно. Но она связана со всем механизмом клерикальной пропаганды и оказывает непосредственное идеологическое воздействие на массы людей.

В официальных справочниках даже не упоминаются издания такого типа, как, например: «Миссионерская весна», «Мадонна бедняков», «Смысл жизни», «Великая тайна», «Небесный утешитель», «Вестник Святого Антонио», «Святой чудотворец», «Мир и Добро», «Слуга Господень Джузеппе Алламано, Казначей Утешения». Во многих приходах священники говорят журналистам, что теперешняя церковь «подобными глупостями не занимается», и действительно это не идет «сверху» и не носит «официального» характера. Изданиями такого сорта руководят различные благотворительные, миссионерские и т. п. католические организации, но, в общем-то, этим занимаются, да еще как основательно. Католическая доктрина знает великое множество чудотворцев, некоторые из них, например Святой Антонио, пользуются колоссальной популярностью. И вот во многих миллионах экземпляров по всей стране бесплатно рассылаются различного рода издания (иногда журнальчики, иногда что-то вроде миниатюрной ежедневной газеты, иногда листовки размера семь на двенадцать сантиметров). Разный формат, разная периодичность издания, но все эти публикации содержат в себе конкретный и целенаправленный пропагандистский материал.

Издания эти, как уже сказано, рассылаются бесплатно и проникают во множество семей. Функция у таких изданий, можно сказать, комбинированная: идеологическая и финансовая. Люди, регулярно получающие подобные клерикальные публикации, как правило, посылают издателям денежные пожертвования. Они бывают двух родов: в благодарность за оказанную данным святым помощь или «авансом», с просьбой о благодати. По данным интересного обследования, которое в апреле текущего года провели итальянские литераторы Умберто Эко и Феличе Аккаме, гораздо более распространен первый вид пожертвований. Конечно, нет сведений о ежегодно поступаемых суммах, которые собирают все эти «журналы», но есть все основания полагать, что суммы весьма значительны. Существует своего рода негласная такса: например, за излечение от нервного заболевания – 10 тысяч лир; за успешную хирургическую операцию – столько же; за легкие роды – всего одна тысяча, а за сдачу экзамена на отлично- 25 тысяч лир.

По ряду косвенных признаков можно заключить, что читаются Издания такого рода очень внимательно. Люди, присылающие письма, дают свои адреса, часто просят поместить фотографию того члена семьи, который уже получил помощь от своего излюбленного святого. В общем, эта капиллярная пропаганда, видимо, идет вполне успешно. Некоторые издания, как, например, журнальчик «Миссионерская весна», в смысле рекламы вполне отвечают современному уровню, там явно работают специалисты, знающие цену сенсациям. У них и стиль разработан: они сплошь и рядом помещают благодарности, являющиеся миниатюрными новеллами. Вот как, например, они ухитряются варьировать тему чудесных излечений, которыми верующие обязаны Святому Гаспару. Приведем несколько заголовков: «После четырех лет ада!», «Он был в тяжелейшем положении», «Это казалось невозможным! Между жизнью и смертью! Нет, это не экзальтация: рак исчез!»

Смешно? Совсем не смешно, если подумать о том, что сейчас, в 70-х годах, когда Италию сотрясают социальные бури невиданных за последние четверть века масштабов, когда рабочий класс показывает образцы поразительной идейной и духовной зрелости, упорно, методично, вкрадчиво ведется борьба за души людей. В самом деле, разве не занимается самой настоящей пропагандой журнальчик «Аркобалено» («Радуга»), который разработал бланк с текстом молитвы, адресованной Святому Антонио: «Ниспошлите мне благодать, о которой я настоятельно Вас прошу (тут на бланке оставлено пустое «есто, куда следует вписать, о какой благодати просят Святого Антонио), если это послужит на благо моей душе. Сделайте это во имя ваших невинных сироток, которым я обещаю оказать помощь, соответствующую моим возможностям».

Мы взяли сейчас только один вопрос, поговорили о своеобразной «индустрии благодати», а ведь можно говорить и о кино, и о телевизионных передачах, и о сборниках религиозных стихотворений, и о статьях, которые квалифицированные литературоведы-католики, иногда люди высокообразованные и убежденные, как Карло Бо, пишут в общей прессе, анализируя произведения художественной литературы с точки зрения католических нравственных ценностей.

А теперь поговорим о светской псевдолитературе. Собственно, все эзотерические издания, с рассказа о которых началась статья, тоже относятся к этой обширной категории. Но есть и другая разновидность псевдолитературы. Тот же Умберто Эко, которому никак не откажешь в остроумии, выдвинул любопытную теорию «четырех литературных измерений». Первое литературное измерение – рукопись. Второе литературное измерение – рукопись, напечатанная в одном из признанных, известных журналов или издательств. Третье литературное измерение – успех: произведение стало событием, о нем пишут авторитетные критики, его переводят на иностранные языки, оно произвело впечатление на читателей.

Но существует четвертое литературное измерение, это особый мир, в котором есть писатели, критики, читатели, издатели, журналы, своя среда, традиции и законы. Что же это такое? Немножко арифметики: из тысячи рукописей (романы, рассказы, стихи, эссеистика) только одна рукопись попадает во второе измерение. Остаются 999 рукописей, отклоненных авторитетными журналами или сколько-нибудь солидными издательствами. 900 авторов смиряются со своей участью: возвращаются в лоно семьи, забыв о литературе, или уходят в монастырь, или кончают жизнь самоубийством. А остальные 99 авторов, что происходит с ними? Они попадают в мир четвертого измерения. Представим себе, как все это происходит. Издатель четвертого измерения, которого мы будем называть издателем ЧИ, получает рукопись, либо отвергнутую издательствами и журналами, берущими одну рукопись из тысячи, либо направленную сразу ему, поскольку в глазах неопытного автора именно этот издатель ЧИ и является Издателем с большой буквы и высшим авторитетом. Издатель ЧИ пишет автору любезное письмо, пишет, что видит в его произведении признаки таланта, но указывает на сложные финансовые обстоятельства, в силу которых он может выпустить книгу лишь при денежных жертвах со стороны автора.

История знает немало таких случаев. В фашистские времена Альберто Моравиа издал за свой счет роман «Равнодушные», который принес ему мировую славу. Но Умберто Эко оперирует другими данными. Он приводит множество примеров, когда издатели ЧИ выпускают в свет романы и поэтические сборники авторов ЧИ, журналы ЧИ рецензируют книги этих авторов (обычный тираж тысяча экземпляров), устраиваются публичные чтения, имена авторов попадают в особые справочники. Эко любит парадоксы и заявляет, что именно писатели ЧИ (99 против одного) и являются основным мерилом, костяком современной итальянской литературы.

Мы не станем любоваться парадоксами, но обратимся к фактам. А они показывают, что действительно существует мир четвертого измерения, в котором выходит множество книг, большей частью под пышными названиями, вроде «Звездная пыль», «Голубой конь», «Симфония жизни и смерти», «Трепетание чувств», – все это по преимуществу сборники стихотворений. Но, конечно, есть и романы, в том числе и желтые. Весной 1970 года в распространенной газете «Джорно» появилось объявление, в котором автор, некий Анджело Гуаччи, предлагал бесплатно свой сборник лирики, вышедший в 1969 году, всем, кто купит его желтые романы (так и пишет: romanzi gialli), а именно: «Заколдованное дерево», «Когда еле видится цель», «Трое мужчин в двух лодках». Выходят и книги по литературоведению. Так, например, некий Карло Четти выпустил в свет два тома, посвященных классическому роману Мандзони «Обрученные». Первый том озаглавлен «Недостатки и достоинства «Обрученных» и носит сугубо критический характер; второй том называется «Новый вариант «Обрученных», автор многое сократил в тексте Мандзони, прибегая, в частности, к замене длинных слов короткими: к чему, например, писать Mezzogiorno, когда вполне можно писать Sud, поскольку то и другое означает «Юг». Книги вышли в Комо, в 1965 году, издание автора.

Выходят и книги для молодежи, нуждающейся «в здоровом половом воспитании». Приведем пример: издательство Братьев Касторина, в Катанье, выпустило недавно книгу доктора Джузеппе Валенти «В таинственных безднах пола». Лейтмотив – различные извращения, вроде таких: «Подлинная история одной калабрийской женщины, которая наполовину превратилась в мужчину», «Типичный случай садизма, сопровождаемого четвертованием и людоедством». Выходят и другие книги по вопросам морали. Так, Ромуальдо Самбоко, называющий себя «интерперсоналист, живописец, поэт, философ», издал книгу «Ненасытная жажда злата». Есть еще такой писатель Энцио ди Поппа Ву´лтуре, которого в рецензии назвали «пророк и апостол далеких горизонтов»; он написал книгу «Каин на Луне», лирическую фантастику, и в этой книге, если верить рецензенту, автор смело подходит к проблеме происхождения человека «и разрешает извечный дуализм между добром и злом».

В недрах четвертого литературного измерения выходит немало журналов, некоторые в крупных городах, как Рим или Неаполь, другие в Реджо ди-Калабрия, Козенца, Модика и т. д. Приведем некоторые названия журналов: «Эхо Парнаса», «Благороднейшая Калабрия», «Интеллектуальная Италия», «Поэтическая селекция», «Здоровый стимул», «Газета поэтов», «Да цветет наше литературное сообщество», «Вызов». И наконец, очень известная в мире четвертого измерения «Джорнале леттерарио» («Литературная газета»), которую выпускает в Милане издатель Гастальди, – о нем нам еще придется говорить. Дело в том, что издательство Гастальди и издательство Доменико Гуньяли в городе Модика занимают почетное место в мире ЧИ, причем они, видимо, не конкурируют между собою, а, напротив, сотрудничают, поддерживая своих авторов, взаимно их рецензируя и т. д. Причем один и тот же автор выступает в качестве поэта в первом издательстве и в качестве критика в другом, – по свидетельствам Умберто Эко, случаи отрицательных отзывов на книжную и журнальную продукцию в мире ЧИ крайне редки, по большей части – взаимное восхваление, взаимная реклама и, опять же в рамках четвертого литературного измерения, – успех.

Для того чтобы показать, как легко можно манипулировать в мире ЧИ, ограничимся одним примером: издательство Доменико Гуньяли выпустило «Биографический словарь известных современных деятелей». Обратимся к букве «П». Вот что написано о Павезе: «Павезе Чезаре. Родился в Санто-Стефано-Белло 9.9.1908. Умер в Турине 27 августа 1950 года. Переводчик. Писатель». Все! Гвидо Пьовене тоже отведено ровно три строчки. Зато мы читаем целую статейку, посвященную деятелю итальянской литературы, о котором вряд ли кто-нибудь слышал не только у нас, но и в самой Италии, кроме тех, кто живет в мире ЧИ. Итак: «Мастер кисти и литературы, вот кто такой Деодало Паолицци. Начиная с детских лет, он обратил на себя внимание оригинальными стихами, но особенно выразительными сочинениями, в которых угадывался завтрашний адвокат». Дальше говорится о «знаменитом романе Паолицци «Судьба в пути», а также очень подробно о политической и гражданской деятельности автора, «итальянца, в груди которого бьется сердце пламенного патриота».

Из биографического словаря Гуньяли мы узнаем еще о многих писателях и произведениях. Вот, например, Арчидиаконо Джованнини. Он главный редактор журнала «Фавн» и автор книг «Клятва фавна», «Любовь фавна», «Возвращение фавна». Или Гарджуто Гаэтано, основатель поэтического движения «Гармония». Или еще Леонидо Гавацци, он написал две книги: «Трехмерная хроматограмма существования» (признаюсь, что о точном смысле слова «хроматограмма» можно только строить предположения) и «Паутина бытия». Достаточно? Пожалуй, достаточно.

И опять-таки вопрос: только ли смешно все это? Нет, эта светская псевдокультура, как и католическая, не просто ничтожна, претенциозна и глупа, она идеологически целенаправлена. Она открыто полемична в отношении так называемой «официальной литературы» и культуры, а это понятие в Италии носит несколько своеобразный характер, поскольку почти вся итальянская интеллигенция в силу исторически сложившихся условий (решающая роль коммунистов в Сопротивлении) в большей или меньшей степени испытала на себе воздействие марксистской мысли и является «левой», что общепризнанно.

Не будем сейчас говорить о том, насколько органична эта «левизна», тут много градаций. Этой «официальной» литературе противостоит литература четвертого измерения, Исследование, проведенное Умберто Эко, а также много материалов, появляющихся в периодической печати от случая к случаю, позволяют прийти к убеждению, что мир четвертого литературного измерения не просто прибежище амбициозных обывателей и графоманов и своеобразная отрасль культурной индустрии, – это нечто иное. Авторы ЧИ, как правило, консервативны, их не устраивает та шкала ценностей, которую признает и отстаивает демократическая Италия. Не случайно в мартовском номере «Джорнале леттерарио» Гастальди в статье о сегодняшней итальянской культуре излагается, с приведением обширных цитат и полнейшим одобрением, позиция Джузеппе Преццолини, очень известного писателя старшего поколения, убежденного противника демократии, который не только поддерживал фашизм во времена Муссолини, но и теперь активно сотрудничает в неофашистском издательстве Джованни Вольпи. Вся полемика против «левых» носит вполне определенный характер – и не только литературный, но и политический.

* * *

В стране, переживающей серьезнейший кризис всех своих структур, стоящей перед коренными социальными, экономическими и политическими проблемами, важнейшее значение приобретает книгоиздательское дело. Проблемы школы, народного образования и просвещения – один из главных невралгических пунктов, узлов, вокруг которых развертывается острая борьба.