Университетская школа современной литературной теории

«Истолкование истолкований – дело более важное, нежели истолкование вещей», – мысль Монтеня справедлива всегда, актуальна же – по обстоятельствам – более или менее. В наше время – куда как «более»: привычные процедуры, опорные категории гуманитарной науки, утратив самоочевидность, превратились в предмет въедливого вопрошания, «критики» (critique). Что такое литература и каковы признаки «художественности»? Зачем писать? Как мы читаем и как в акте чтения/истолкования производим его предмет? Что такое текст и где его границы? Что такое чтение вообще и компетентное чтение в частности? Какое истолкование следует считать верным (убедительным)? И далее, и далее…

Международная (трансатлантическая) дискуссия по этим вопросам продолжается не первое десятилетие. Российское участие в ней, с одной стороны, весомо (если иметь в виду идеи формальной школы, Р. Якобсона, М. М. Бахтина, Ю. М. Лотмана), с другой (если оглянуться на опыт нынешней академической и университетской науки) – удручающе близко к нулю. Неудивительно: чтобы быть принятыми или непринятыми, оспоренными, развитыми и т. д., основные тезисы теоретической дискуссии должны прежде всего прозвучать по-русски.

В журнале «Вестник Московского университета (Серия 9. Филология)» уже три года ведется рубрика «Школа современной литературной теории». Ее задача – последовательно, систематически знакомить читателя с ключевыми направлениями западного литературоведения, хотя, по сути, речь идет и о философии, и о (широко понимаемой) культурологии.

В рубрике фигурируют программные работы классиков постсовременной мысли – таких, как Жан Поль Сартр («Что такое литература?» – пер. Г.