Об опыте чтения в сердцах

Научная полемика – вещь нормальная. Я, может быть, и не стал бы отвечать на статью Г. Аслановой «В плену легенд и фантазии» («Вопросы литературы», 1997, N 5), в которой большое место занимает разбор моих работ об А. А. Фете, если бы не мелькнувшее на одной из страниц уже несколько подзабытое словечко «очернить»: «Документальный материал подобран с откровенной целью очернить поступки Фета в непростой его жизни и соответственно представить его личностные качества».

Единый журнальный контекст сегодня почти утрачен. Поэтому читателей, которым не попадались в руки номера «Невы» (1995, N 11) и «Звезды» (1995, N 11), где, разделенная пополам, публиковалась моя статья о Фете (она готовилась для тома Малой серии «Библиотеки поэта», так и не вышедшего), хотелось бы предупредить: Г. Асланова рецензирует какую-то другую работу, которую я не писал.

Автору статьи «В плену легенд и фантазии» принадлежат архивные публикации о фетовской биографии, что замечательно. Г. Асланова указывает в моей работе на несколько фактических неточностей и неудачных выражений, за что ей можно быть только благодарным. Она любит поэта и его творчество, о чем буквально кричит каждая строчка этого сочинения. Но любовь тут уж очень строгая и суровая: люди, взгляды которых на биографию и творчество Фета не совпадают с мнениями Г. Аслановой, как-то сразу оказываются невеждами, доверчивыми потребителями сплетен и легенд, в общем – вот-вот! – очернителями. Поэтому с ними можно не церемониться: подменить аргументы, замолчать неудобные факты, разбор концепции превратить в чтение в сердцах.

Предположим, Г. Аслановой кажется неудачной распространенная идея о конфликте между жизнью, бытовым поведением Фета и его творчеством, между «помещиком Шеншиным» и «поэтом Фетом». Но откуда она знает, что «таким словосочетанием Сухих, по-видимому, решил заменить ярлык «плохой человек»»? На следующей странице и великодушное «по-видимому» забывается: «Сквозь призму ярлыка (опять «ярлык», да еще с «призмой». – И. С.) «помещик Шеншин» рассматриваются все события жизни Фета. Неприязненным отношением автора к герою повествования окрашен весь текст статьи…»

Такой поворот и уровень разговора, признаюсь, повергает в изумление. Как, в самом деле, доказать приязненное отношение автора к герою, если автору обзора все видится так ясно и однозначно? Обретая все-таки некоторую способность соображения, замечаешь, что именно для Г. Аслановой, а не для И. Сухих, ярлык «помещик Шеншин» становится синонимом слов «плохой человек».