«…Цельный и настоящий…». Из переписки и дневников М. О. Гершензона. Вступительная заметка, публикация и комментарии Е. Литвин

 

Предваряя публикацию фрагментов из переписки и дневников Михаила Осиповича Гершензона (1869-1925), которые войдут в его готовящийся к печати том (СПб., Изд. им. Н. И. Новикова), я хочу начать с отрывка из письма его вдовы Марии Борисовны Гершензон к Софье Сергеевне Цявловской от 29 июля 1926 года, написанного спустя почти полтора года после кончины мужа: «…Михаил Осипович всю жизнь учил меня не устремляться вдаль, а погружаться в жизнь, свято чтить каждый переживаемый миг, честно делать каждое дело. Ему это было естественно и свойственно, потому что он был так создан, будто вылитый из одного куска, цельный и настоящий…»[1]

С 1889 по 1895 год М. Гершензон был студентом историко-филологического факультета Московского университета. Его научным руководителем стал П. Г. Виноградов — профессор-медиевист. Дипломная работа Гершензона «Афинская Полития Аристотеля и жизнеописание Плутарха» вышла отдельным изданием в типографии Московского университета в 1895 году.

С начала 1900-х годов Гершензон начинает заниматься историей русской литературы и философской мысли XIX века. В круг его интересов входили Пушкин, Чаадаев, история декабризма, биографии и творчество Герцена, Огарева, Тургенева. Настоящим научным подвигом можно назвать издание Гершензоном пяти томов «Русских Пропилеев», вписавших золотую страницу в историю отечественной литературной науки.

Важнейшим фактором биографии М. Гершензона стал сборник «Вехи», одним из инициаторов и активнейших авторов которого он был. Прижизненная библиография трудов Гершензона, составленная Я. Берманом и вышедшая в 1928 году, включает 436 наименований. Во вступительной статье к «Библиографии» Н. Измайлов указывал: «…он был историк, филолог, а более всего — психолог и философ, пытливо углублявшийся в изучение внутренних, психологических мотивов культурно-исторических и литературных процессов, подчинявшим свои частные разыскания общим философским концепциям»[2].

Свое предисловие к воспоминаниям об отце Наталия Михайловна Гершензон-Чегодаева заканчивает словами: «…мне кажется, что если бы моего отца вспоминали и им бы гордились люди, мне было бы не так трудно, не так одиноко жить на свете»[3]. Это было написано 31 марта 1952 года. Н. Чегодаева не дожила до возрождения памяти о Гершензоне, до переиздания его книг двенадцать лет. Она скончалась в 1977 году, а первое после многолетнего забвения издание тома, включающего в себя книги Гершензона «Грибоедовская Москва», «П. Я. Чаадаев» и «Очерки былого», вышло в свет в 1989 году (издательство «Московский рабочий»). Благодаря Наталии Михайловне основная часть большого архива ее отца попала в Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ныне НИОР РГБ). Значительное место в его фонде занимает переписка. В готовящемся к изданию томе будет опубликовано 434 письма (242 письма самого Гершензона).

В данную публикацию включены фрагменты из переписки М. Гершензона с П. Щеголевым (1909), три письма М. Гершензона Н. Лернеру (1908-1910), дневниковые записи М. Гершензона (1905-1912), переписка М. Гершензона с М. Цявловским (1919-1921). Завершает публикацию письмо М. Цявловского В. Иванову конца февраля — начала марта 1925 года, написанное непосредственно после кончины М. Гершензона.

Из переписки с П. Щеголевым1

1

В. ЩЕГОЛЕВА — ГЕРШЕНЗОНУ

Любань Новгородской губернии,

дача Болотова,

21 мая 1909 г.

Милостивый государь Михаил Осипович!

Муж мой Павел Елисеевич Щеголев, не имея возможности ответить на Ваше любезное письмо[2] тотчас, т.к. по крепостному режиму[3] он может писать только один раз в неделю одно письмо, поручил мне поблагодарить Вас за присланную книгу и письмо, просит очень писать ему, он со своей стороны также напишет Вам в одно из ближайших воскресений[4]. «Вехи» он находит очень нужной и полезной книгой с массой правды, совершенно согласен с наблюдениями и заключениями этой книги, хотя и не разделяет посылок основных и в частности не понимает идеи национального развития[5]. Особенно заинтересовали его статьи Изгоева, Бердяева, Кистяковского[6]. Шлет Вам свой привет.

С совершенным уважением

В. Щеголева.

Ах, вот еще и лично моя просьба. Не можете ли Вы сообщить мне адрес Николая Александровича Бердяева? Премного буду Вам благодарна.

Печатается по автографу: РГБ. Ф. 746.44.31.

[1 ] Павел Елисеевич Щеголев (1877-1931) — пушкиновед, историк революционного движения, редактор и издатель журнала «Былое», автор многочисленных работ о Пушкине, наиболее известной из которых является документальное исследование «Дуэль и смерть Пушкина» (1916, первое издание).

[2 ]Письмо от 20 апреля 1909 года.

[3 ]После закрытия журнала «Былое» Щеголев в 1909 году по приговору Петербургской судебной палаты был приговорен к заключению в одиночную камеру тюрьмы «Кресты», где пробыл с января 1909 года по апрель 1911-го.

[4 ]Ближайшие воскресенья — 23 и 30 мая 1909 года; за эти числа писем от Щеголева в архиве Гершензона не сохранилось.

[5 ]Речь идет об отрывке из 6-й главы статьи С. Булгакова «Героизм и подвижничество»: «…Национальная идея опирается не только на этнографические и исторические основания, но прежде всего на религиозно-культурные, она основывается на религиозно-культурном мессианизме, в который с необходимостью отливается всякое сознательное национальное чувство. Так это было у величайшего носителя религиозно-мессианской идеи — у древнего Израиля, так это остается и у всякого великого исторического народа. Стремление к национальной автономии, к сохранению национальности, ее защите есть только отрицательное выражение этой идеи, имеющее цену лишь в связи с подразумеваемым положительным ее содержанием. Так именно понимали национальную идею крупнейшие выразители нашего народного самосознания — Достоевский, славянофилы, Вл. Соловьев, связывавшие ее с мировыми задачами русской церкви или русской культуры» (Вехи. Свердловск, 1991. С. 61).

[6 ]Имеются в виду статьи А. Изгоева «Об интеллигентской молодежи», Н. Бердяева «Философская истина и интеллигентская правда» и Б. Кистяковского «В защиту права».

2

ГЕРШЕНЗОН — ЩЕГОЛЕВУ

Почтовая станция Силламяги

Эстляндской губернии,

дачи Штакельберг, № 16,

3 июля 1909 г.

Любезный Павел Елисеевич,

как живете, что делаете? Получаете ли новые книги, читаете ли газеты? Я тут написал о Ю. Самарине — это, как и Гоголь, которого Вам послал, главы из будущей книги[1]. А потом читаю. Читали ли Вы Семевского[2]? Он мне не прислал экземпляра, вероятно, за Вехи. Даже благодушный Венгеров жутко ругается (Вы, говорит, — Волынский[3]. Это в его устах хуже матерной брани). А Вехи печатаются 3-м изданием в 4 тыс.; 6 тысяч продано. Очень прошу Вас — напишите мне Ваше мнение об Истории русской литературы Овсянико-Куликовского да поподробнее, мне интересно знать Ваш отзыв. На днях должен выйти 3-й том Венгеровского Пушкина. Вышла книга Евлахова об эстетике Пушкина[4]; судя по рецензии, которую прислал Лернер[5], — плохая книга. У Вас есть теперь досуг и обдумать полную, настоящую биографию П[ушкина]; хорошо вышло бы. Кстати, Венкстернова биография только что вышла новым изданием[6]. А в общем — тихо по части литературы, какая-то апатия во всех; не пишется, да и читают, видно, мало — издатели не берут книг. У Бердяева книга на руках — некому издать[7], а мне за книгу в 14 листов[8] предлагают 200 руб. Нет ли у Вас каких поручений? Охотно их выполню.

Дружески жму Вашу руку.

Ваш М. Гершензон.

Печатается по автографу: ИРЛИ. Ф. 627. Оп. 4. № 688.

[1 ]Гершензон послал Щеголеву свою статью «Завещание Гоголя» (Русская мысль. 1909. № 5). Работы о Самарине и Гоголе вошли в книгу Гершензона «Исторические записки», вышедшую в 1910 году.

[2 ]Речь идет об издании: Семевский В. И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909.

[3] Аким Львович Волынский (Флексер) (1861-1926) — литературный критик, теоретик искусства. Литературная позиция Волынского обладала устойчивой обособленностью и обрекала его на идейное одиночество.

[4 ] Евлахов А. М. Пушкин как эстетик. Киев, 1909.

[5 ]Рецензию Н. Лернера см.: Критическое обозрение. 1909. Вып. 5. Сентябрь.

[6 ] Алексей Алексеевич Венкстерн (1856-1909) — поэт, переводчик, член Московского комитета по делам печати. Речь идет об издании: Венкстерн А. А. А. С. Пушкин: Биографический очерк. Из альбома Пушкинской выставки 1880 г. М., 1909.

7 Очевидно, книга Н. Бердяева «Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной и религиозной психологии. 1907-1909». Она была издана в следующем, 1910 году, в Санкт-Петербурге.

8 Вероятно, за книгу «Исторические записки».

3

ЩЕГОЛЕВ — ГЕРШЕНЗОНУ

СПб., Арсенальная набережная,

тюрьма, № 337,

27 июля 1909 г.

Многоуважаемый Михаил Осипович,

своевременно получил и Ваш оттиск о Гоголе, и письмо[1]. Задержал с ответом, потому что по инструкции могу писать только одно письмо в неделю, которое идет здесь всегда моей жене и сыну, и с особого разрешения другим. Благодарю за память обо мне. Вещественные знаки, свидетельствующие о ней, доставляют большое утешение в моем положении. Спрашиваете, как я живу и что делаю! Что же, физические условия здесь вполне сносны. Есть мелочи, маленькие неудобства, и если бы их не было, то можно было бы сказать, что в заключении осуществлено исключительно лишение свободы, так сказать, абстрактно, и не осложнено другими видами лишений. Газет, конечно, не могу читать, так же как и журналов: по инструкции, через двенадцать месяцев по входе могут быть передаваемы в тюрьму книги периодических изданий. Понемногу работаю. Сначала думал закончить кое-что, начатое раньше, потом готовиться к магистерским экзаменам. Первое оказалось очень трудным. Ведь Вы знаете, наша проклятая специальность требует тысяч справок, тысяч книг. Правда, по ходатайству А. А. Шахматова[2] мне разрешили иметь в камере свыше 3 книг — нормы, положенной инструкцией, но все это не может заменить ни моей библиографии, ни других библиотек. По совести скажу, физически очень трудно готовить самостоятельную работу, а все же хочется сделать задуманное <…>

Я рад успеху «Вех». Я не согласен во многом с положительными взглядами их, но с критикой и выяснением действительного положения вещей я, естественно, согласен. Это должно было сделать, и именно с такой (если еще не с большей) резкостью. Но не глас ли это вопиющего? На тех, кто так шипел, это не подействует, но если эта критика отщепит от активной массы несколько десятков малых сих, так и это будет большой результат. Но негодование, обрушившееся на книгу, могу себе представить.

Пишите, пожалуйста, мне, Михаил Осипович: в праве получения писем я не ограничен <…>

Ваш П. Щеголев.

Печатается по автографу: РГБ. Ф. 746. 44. 29. Лл. 3-4.

[1 ]Письмо Гершензона от 3 июля 1909 года.

[2 ] Алексей Александрович Шахматов (1864-1920) — языковед, исследователь древнерусских летописей, академик.

4

ГЕРШЕНЗОН — ЩЕГОЛЕВУ

Силламяги,

29 июля 1909 г.

Очень я был рад Вашему письму, Павел Елисеевич. Рад был узнать, что хоть физически Вам живется сносно и что есть возможность работать. Вы пишете: продуктивность в занятиях понижена. Вот удивительно, я думал, наоборот. Впрочем, я принадлежу к людям, не нуждающимся во внешнем стимуле для умственной работы; другие, я знаю, без соответственной атмосферы вянут, а Вы как раз привыкли жить в оживленном литературном круге. Но я рад, что Вы все-таки работаете и, без комплимента скажу, жду добрых плодов от Вашего вынужденного одиночества. Вы обладаете редким свойством: в статье совершенно фактической, в сухом исследовании Ваша речь имеет в себе что-то личное, своеобразное. Это лишний раз подтверждает мне Ваша статья о Пушкине в II вып. Пушкинского журнала, за присылку которого благодарю Вас. Это значит — личность, а не клише, т.е. самое дорогое в литературе <…>

Вехи вышли 3-м изданием, и в первую неделю (с 17 по 24 июля) продано 2400 экз., так что на днях начнется печатанье 4-го издания. Это значит — 10 000 экз. в 4 месяца, из которых 2 мес. их не было в продаже. Я знаю, как мало значит книга для жизни, но польза при таком большом спросе читателей будет — главное, потому что многие, наверное, были уже собственной мыслью подготовлены, и Вехи только помогли им сознать себя вполне. Да еще полемика расшевелила — я насчитал около 150 статей о Вехах.

В Москву вернусь около 15 августа и везу с собой почти готовую книжку для печати. Это — славянофильство, та чистая его идея, которая кажется мне истиной и которая, несомненно, была его ядром, — очищенная от исторических наслоений. Работа историческая или научная по методу, но совершенно публицистическая по цели[1].

Вам не нужно жалеть о том, что Вы не читаете газет и журналов, и, выйдя из тюрьмы, Вам и дня не придется истратить на просмотр вышедших без Вас журналов, до того они пусты и апатичны. И книг нет сколько-нибудь замечательных. Самое любопытное — Итальянские впечатления В. В. Розанова[2]. Кстати, знаете ли Вы его лично? Загадочный человек, влекущий и отталкивающий вместе. Я с ним недавно познакомился, когда он приезжал в Москву от Нового Времени на открытие памятника Гоголя[3]. Пришел ко мне знакомиться; мне, говорит, как уезжал, все жена наказывала: пойди познакомься с Гершензоном, — вот я к вам к первому и пришел (он пришел утром, сейчас по приезде). А интересно ему было потому, что я, по его словам, пишу «как помещик», не по-нынешнему растрепанно, а как писали в 40-х — 50-х годах, — и был, разумеется, очень удивлен моей нервностью и непоседливостью. Впрочем, я все молчал, а он удивительно хорошо говорил часа три; мы заслушались; он говорил о религиозной вере русского народа, и я ничего более тонкого и красивого не слыхал никогда. А когда ушел, расцеловавшись, у нас с женой (и, кажется, у бывшего тут же Чешихина-Ветринского[4]) осталось тяжелое, тревожное чувство, точно нечистая сила была тут. Книгу его прочтите — она очаровательна. Еще интересны: «Испепеленный» Брюсова (о Гоголе)[5] и «Лермонтов» Мережковского[6]. И Мережковский приходил ко мне зимою, и мы с ним дружески беседовали, а потом он за Вехи жутко обозлился на меня и публично выразился весьма сердито[7].

Вы ссылаетесь на свою статью о Пушкине в сборнике «Минувшее»[8]. Я не знаю такого сборника, ни Вашей статьи; если есть оттиск, велите его мне прислать, я буду Вам очень благодарен.

Будьте здоровы, Павел Елисеевич, и не забывайте преданного Вам

М. Гершензона.

Печатается по автографу: ИРЛИ. Ф. 627. Оп. 4. № 689.

[1 ]Гершензон имеет в виду свою будущую книгу «Исторические записки», первое издание которой вышло в Москве в 1910 году. Значительное место в ней уделено истории славянофильства в России и его идеологам: И. Киреевскому и Ю. Самарину.

[2 ]»Итальянские впечатления» В. Розанова вышли в Санкт-Петербурге в 1909 году.

[3 ]О знакомстве Гершензона с Розановым см.: Переписка В. В. Розанова и М. О. Гершензона 1909-1918 / Предисл., публ. и коммент. В. Ю. Проскуриной // Новый мир. 1991. № 3.

[4 ] Василий Евграфович Чешихин-Ветринский (1866-1923) — историк литературы, публицист, близкий знакомый Гершензона.

[5 ]Содержание книги составила речь, прочитанная 27 апреля 1909 года на торжественном заседании Общества любителей российской словесности; ранее она была опубликована в «Весах» (1909, № 4).

[6 ]Имеется в виду работа Д. Мережковского «Поэт сверхчеловечества — Лермонтов» (1909). Ранее публиковалась в «Русской мысли» (1909, № 3).

[7 ]Сборнику «Вехи» Д. Мережковский посвятил большую статью «Семь смиренных» (Речь. 1909. 26 апреля). В ней он довольно остро полемизировал с участниками этого издания. Приведем несколько цитат из этой статьи, в которых упоминается Гершензон: «Когда читаешь Вехи, вспоминается этот сон Раскольникова: телега — Россия; лошаденка — русская интеллигенция. «Народное мракобесие», — начинает сечь Бердяев.