Трагедия В. Г. Белинского «Дмитрий Калинин»

Широкому кругу читателей Белинский известен как гениальный критик. Но далеко не все помнят, что первым крупным его литературным трудом была не критическая статья, а трагедия «Дмитрий Калинин», не пропущенная царской цензурой в печать, и что уже после того, как он занял ведущее место в современной ему критике, он написал драму «Пятидесятилетний дядюшка», которая была не без успеха разыграна на сцене Московского театра.

Художественная продукция Белинского забыта. Значительная доля вины в этом падает на критиков и историков литературы, которые уделяли слишком мало внимания его драмам. В досоветском литературоведении за ними, как и за знаменитым романом Чернышевского, установилась репутация весьма слабых, лишенных эстетической ценности произведений, находящихся за пределами художественной литературы.

Такой взгляд на драматическое наследие Белинского носит характер прочно укоренившегося предрассудка, ничем, однако, не аргументированного, ибо до сих пор в критической литературе не было ни одной работы, посвященной анализу художественных качеств этой продукции. Создалось странное положение: утверждается эстетическая несостоятельность произведений Белинского, хотя остается неизвестным, в чем именно она заключается и так ли уж они в самом деле несостоятельны. Пора покончить с этим, пора понять, что созданные Белинским драмы вполне заслуживают пристального внимания именно как явления художественной литературы. Не преувеличивая их эстетической ценности, не следует и сводить ее к нулю. Необходимо разъяснить, что драмы Белинского, несмотря на присущие им погрешности эстетического порядка, были новым словом в области русской драматургии, они прокладывали дорогу на театральную сцену новому герою – интеллигенту-плебею.

В старое, дореволюционное время критики рассматривали «Дмитрия Калинина» главным образом в биографическом плане, как отражение личного характера и бытовых наблюдений ее автора или как этап в развитии мировоззрения Белинского. Продолжая начатую ими работу, советские литературоведы в трудах, посвященных Белинскому, построенных на новом, ранее не исследованном документальном материале, внесли много исправлений и дополнений в трактовку этой проблемы. Но в центре внимания советских литературоведов оказалась другая, почти совсем неосвещенная проблема связи трагедии Белинского с социальной действительностью его времени, с развитием философской и политической мысли, с общественной борьбой. В 1947 году вышла книга М. Полякова «Белинский в Московском университете», где драма Белинского рассматривается в связи с движением философской и политической мысли эпохи. В 1949 году напечатан первый том исследования В. Нечаевой «Белинский. Начало жизненного пути и литературной деятельности», в котором «Дмитрию Калинину» посвящены три главы; юношеская драма Белинского рассматривается здесь «в ее связях с крепостной действительностью и передовыми традициями русской литературы». Во втором томе того же исследования (1957) драме Белинского уделена еще глава, в которой эта драма «ставится в тесную связь с настроениями демократической молодежи, пережитыми ею в 1830 году».

Что же касается уяснения литературно-художественной значимости трагедии Белинского, связи ее с другими явлениями художественной литературы и определения ее места в поступательном развитии литературного жанра, к которому она относится, то приходится констатировать, что для решения этих вопросов почти ничего не сделано. Существует, правда, специальная работа литературоведа В. Данилова «Юношеская драма В. Г. Белинского «Дмитрий Калинин» ¹, опубликованная еще в дореволюционные годы, но в ней не дано сколько-нибудь удовлетворительного решения поставленных вопросов. Из советских литературоведов интерес к ним проявил лишь М. Поляков, автор статьи «Молодой Белинский». Ссылаясь на работу В. Данилова, М. Поляков пишет: «Это наиболее полный анализ различных сторон «Дмитрия Калинина». Он (В. Данилов. – В. П.) разбирает отношения драмы нашего критика к романтизму, к русской литературе XVIII века и, что особо важно для нашей цели, указывает, что «сюжет драмы почти целиком содержится в «Путешествии из Петербурга в Москву» ². Принимая в общем предложенную В. Даниловым трактовку, М. Поляков дает более аргументированную разработку вопроса о связи трагедии «Дмитрий Калинин» с «Путешествием из Петербурга в Москву» Радищева. Но это лишь частный вопрос гораздо более широкой темы – «Дмитрий Калинин» как явление художественной литературы. Эта тома поставлена, но совершенно недостаточно освещена в работе В. Данилова.

Наш этюд является в сущности первой попыткой рассмотреть созданную Белинским трагедию, взглянуть на нее прежде всего как на произведение художественного творчества, дать представление о се художественных достоинствах и недостатках и, наконец, разъяснить, какое место занимает она в эволюции русской драматургии.

Первым условием художественности трагедии является наличие героя, несущего в самом существе своем необходимость трагического конфликта, неизбежной развязкой которого может быть только гибель героя. Если возникает хоть тень сомнения в неизбежности такой развязки, герой трагедии становится ходульным, лишенным подлинного трагизма характером; трагедия становится фальшивой лжетрагедией. Представляет ли собой герой созданной Белинским трагедии истинно трагический характер? Всмотримся повнимательнее в облик героя, в окружающую его обстановку, в духовный склад его.

Плод незаконной связи помещика Лесинского с женой крепостного человека, Дмитрий Калинин рано остался сиротой. Мальчик пользовался большой любовью барина и был взят в его дом, где воспитывался одинаково с «законными» детьми. В отличие от избалованных и развращенных барчуков, «маленьких негодяев», «примерных лентяев», Дмитрий с увлечением учится, читает с жадностью книги из огромной помещичьей библиотеки, напитывает свою душу высокими идеями науки и поэзии. Его духовное превосходство возбуждает – ненависть со стороны барчат и поощряющей их матери, которые всячески стараются дать ему почувствовать свое социально-правовое превосходство. Высоко одаренный юноша с пылким, неистовым темпераментом, со светлым умом, с чутким сердцем, страдающий от грубого разлада между идеалами и жестокой действительностью крепостных отношений, – таким предстает Дмитрий Калинин в автобиографической исповеди перед своим приятелем Сурским.

Духовное развитие поставило Калинина высоко над ничтожными, возбуждающими в нем отвращение и негодование представителями крепостнического мира. Он чувствует свое моральное преимущество перед ними, сознает себя человеком необыкновенным, с «душой возвышенной, стремящейся ко всему высокому и прекрасному». В грубом противоречии с этим находится его объективное положение среди окружающих. С точки зрения крепостного мира он – «сын лакея», «раб», существо низшей породы. Мир Лесинских не терпит его, смотрит на него сверху вниз, издевается над ним, преследует его, стараясь указать рабу его место. И Калинин чувствует себя оскорбленным, социально отверженным, обреченным на униженное существование человеком.

Душа его растерзана этим кричащим противоречием; оно является для него источником невыразимо мучительных переживаний. Для него нет жизни без ликвидации этого противоречия, и все его силы, все помыслы устремлены к достижению этой цели. Это стремление и есть движущая пружина драмы, ее пафос, то, что Станиславский называл «сквозным действием».

Нет драмы без драматического узла, к развязыванию которого стремится герой. Драма возникает только тогда, когда на пути героя становится непреодолимое препятствие. Так и обстоит дело с героем трагедии Белинского. Стремление Калинина наталкивается на чрезвычайной силы препятствие в условиях господствующего режима. Крепостной человек и вообще человек не дворянского происхождения, будь он хоть семи пядей во лбу, «мертв в законе» и при самой яркой одаренности остается человеком «низшей породы». Драматический узел трагедии завязан весьма крепко, и желание героя развязать его, привести в согласие моральную стоимость своей личности и ее стоимость социальную становится тем страстным стремлением, единым и цельным, которое дает единство и цельность действию; оно является важнейшим условием художественности драматического произведения.

Нарастание драматического действия обусловлено тем, что страстное устремление героя приобретает все более напряженный характер, по мере того как драматический узел стягивается все туже и туже.

Рожденный в крепостной семье, Калинин полюбил дочь своего барина Софью Лесинскую, которая ответила ему взаимностью. Эта любовь не укладывается в нормы, властвующие над сознанием людей крепостного уклада, и не может получить юридической санкции, законного оформления. «Когда законы противны правам природы и человечества, правам самого рассудка, то человек может и должен нарушать их, – восклицает Калинин. – Неужели я потому только не имею права любить девушку, что отец ее носит на себе пустое звание дворянина и что он богат, а я без имени и беден? Она меня любит: вот неотъемлемое право и мне отвечать ей тем же! Неужели людей соединяют ничтожные обряды, а не любовь?» ³.

Пренебрегая «ничтожными обрядами», преступая нормы крепостного общества, он вступает с девушкой в связь. Скоро он убеждается, что нарушение норм не проходит безнаказанно.

1. «Русский филологический вестник», т. LXIII, Варшава, 1910, N 1.[↩]
2. М. Я. Поляков, Молодой Белинский, «Ученые записки МГУ», 1946, вып. 118, книга вторая, стр. 143[↩]
3. В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. I, Изд. АН СССР, стр. 435; в дальнейшем все цитаты даются по этому изданию [↩]