Облик Стивена Крейна

Corwln К. Linsоn, My Stephen Crane, Cyracuse University Press, 1958

В 1894 году известный американский писатель Гарленд преподнес своему почти неизвестному другу книгу с надписью «Стивену Крейну, гению». Конечно, в этом сказалось скорее увлечение и удивление, чем трезвое понимание роли Крейна. Тем не менее в каком-то смысле Гарленд оказался прав: молодой писатель (умерший 28 лет, в 1900 году) оказал немалое влияние на развитие американской литературы нашего столетия.

По-настоящему узнали и оценили Крейна именно в XX веке, в пору подъема американского критического реализма. В 20-е годы его творчество воспринималось как «взрыв» (выражение Шервуда Андерсона). Писатели, изобразившие американскую провинцию во всей ее неприглядности и убожестве, увидели в Крейне союзника: в его повести «Чудовище» и «Западных рассказах» раскрыт трагизм провинциальной жизни, косность и агрессивность обывателя. Крупнейшее произведение тех лет – «Американская трагедия» – также близка традиции Крейна: контуры конфликта, разработанного в романе, вырисовывались в его повестях «Мэгги, уличная девушка», «Мать Джорджа». (Говоря о тех, кто создал в Америке «роман протеста», Драйзер назвал Крейна вслед за Марком Твеном.) И те художники, которые выступили после первой мировой войны с резкими и горькими антивоенными книгами, тоже видели в Крейне своего предшественника: и Хемингуэй и Фолкнер в один голос называют его повесть «Алый знак доблести»»превосходнейшей книгой» ¹.

Эти восторженные отзывы, однако, были данью не только проницательности Крейна, но и его заблуждениям, которые разделяли «люди 20-х годов». На заре империалистической эпохи автор «Алого знака» выступил против войны, но он отвергал всякую войну, не только несправедливую. Он развенчивал фальшивые легенды о «доблестных» героях, но в самом слове «героизм» ему чудилось только романтическое приукрашивание и бездушие официальных реляций. Наконец, он презирал самодовольный оптимизм буржуа, радостное или сентиментальное изображение американской жизни – но мог противопоставить казенному оптимизму только горький стоический пессимизм. Этими чертами своего мироощущения Крейн сближается со многими честными американскими писателями и 20-х и 40 – 50-х годов. В 30-е же годы, «красные 30-е», как их называет реакционная критика, годы кризиса, классовых боев, антифашистской борьбы, – ведущие американские писатели преодолевают традицию Крейна. Война с фашизмом «воспринималась как священная; неприметный клерк из Пенсильвании – один из бойцов батальона Линкольна – был воспет Хемингуэем как подлинный герой. В народе, его борьбе находили тогда писатели источник нового оптимизма – сурового и трагически прекрасного.

Но и в наши дни традиция Крейна еще далеко не исчерпана; значительные книги, появившиеся в Америке после войны, связаны с нею. Это накладывает отпечаток на отношение к Крейну американской критики. Автор «Алого знака» признан, даже канонизирован: он провозглашен «великим стилистом», «современным классиком». Однако, прославляя Крейна как стилиста, исследователи весьма неохотно пишут о его критическом пафосе, его реализме; один из новейших комментаторов (Р. Столмен) прямо порицает писателя за его стремление «подойти к жизни возможно ближе». Фрейдистские выкладки, которыми заняты другие критики, также бросают тень на бунтарское и реалистическое творчество Крейна.

В таких условиях вызывает особенный интерес книга воспоминаний известного американского художника Корвина К. Линсона. Названная непритязательно «Мой Стивен Крейн», она дает, однако, более объективную и верную истине характеристику писателя, чем многие новейшие исследования. Перед нами бунтарь – человек мягкий и дерзкий, скромный и гордый, неистощимо талантливый, предпочитающий жить впроголодь, но не поступать против совести.

Корвин Линсон познакомился с Крейном, когда тот был безвестным журналистом. Они подружились; на глазах художника Крейн создавал многие свои вещи – от стихов до повести «Алый знак доблести». Линсон записал его мысли о жизни, об искусстве, о реализме, поделился и своими

размышлениями о творчестве Крейна.

Большое достоинство этой книги: она показывает, что бунт, поднятый Крейном в литературе, был связан с его наблюдениями над жизнью, с недовольством окружающим. Во время первой встречи с Линсоном Крейн в высшей степени непочтительно отозвался о большей части американских писателей. Он презирал их и имел на это тем больше оснований, что сам испытал горечь приукрашиваемой ими жизни. Линсон приводит множество колоритных – и достаточно безрадостных – деталей: бывало, что новый костюм и даже обед казались Стиву несбыточной мечтой. «Это унизительно, когда приходится признать, что твои голова и руки не могут даже прокормить тебя».

1. Напомним, что понесть «Алый знак доблести» и военные-рассказы Крейна издавались в СССР дважды (в 1920 и 1935 годах). Подкорка его рассказов помещена в антологии «Американская новелла XIX века» (М. 1958).[↩]