Традиции реализма в корейской классике

Оживленные споры, которые имели место за последнее время, начиная с 1957 года, среди литературоведов КНДР по проблемам реализма в отечественной литературе – как классической, так и современной, – свидетельствуют о том, что эти проблемы являются одними из наиболее актуальных в сегодняшнем корейском литературоведении. Для литературоведов КНДР это не сугубо внутренние вопросы, ограниченные рамками национальной литературы: зарождение и развитие реализма в корейской литературе рассматриваются в связи с опытом мировой литературы – русской и западноевропейской.

В КНДР вслед за обсуждением проблем реализма, прошедшим в 1957 – 1958 годах, была организована конференция по тем же вопросам в 1963 году. В ходе дискуссии выявились следующие основные точки зрения по вопросу о времени возникновения реализма в корейской классической литературе: 1) Реализм как метод изображения действительности сложился в ней в IX веке в творчестве первого крупного национального поэта и писателя Цой Чи Бона, опиравшегося на опыт своих предшественников, особенно поэтов VIII века; 2) Реализм сформировался в XII – XIV веках в творчестве поэтов Ли Гю Бо, Ли Чже Хёна, Ли Гока; 3) Создателями реалистического метода в корейской литературе являются великие писатели-просветители XVIII – XIX веков Пак Ен Ам и Чон Да Сан.

Самым последовательным сторонником первой концепции является Ко Чон Ок – автор статьи «Первый этап в развитии реализма в корейской литературе – IX век». Аналогичного же взгляда придерживаются литературоведы Квон Тхэк Му, Тон Гын Хун. В статье «Творческий метод и древний реализм» Квон Тхэк Му называет Цой Чи Бона поэтом-реалистом. В «древний реализм» он включает вместе с произведениями Цой Чи Бона и некоторые более ранние литературные памятники; по существу в понимании Квон Тхэк Му за пределами реализма остаются лишь первобытно-синкретическое искусство и мифы. Литературовед Тон Гын Хун в статье «Классики марксизма о реализме и вопросы возникновения и утверждения реализма в корейской литературе» называет Цой Чи Бона не просто реалистом, а поэтом, завершившим древний этап в развитии реализма в корейской литературе, заложившим «прочный фундамент реализма» ¹. Среди предшественников Цой Чи Бона мы встречаем здесь поэтов VIII века Чун Дама, автора «Песни о народном спокойствии», и Ён Чже – автора «Песни о. встрече с разбойниками».

Хан Ён Ок еще в 1957 году связывал возникновение реалистического метода с творчеством поэта XII – XIII веков Ли Гю Бо. Эта концепция была им развита в статье 1963 года «О времени зарождения реалистического творческого метода в корейской литературе». С Хан Ён Оком солидаризируется Хан Чун Мо, утверждающий, что реализм сформировался в XII – XIV веках, то есть в творчестве поэтов Ли Гю Бо, Ли Чже Хёна, Ли Гока, но ростки его появились раньше, в VIII – IX веках. Наконец, наиболее убежденными приверженцами концепции позднего происхождения реализма в корейской литературе, относящей его зарождение и развитие к эпохе позднего феодализма в Корее и начальному этапу буржуазного развития страны, являются Ким Ха Мён и Пак Чон Сик.

Итак, при всех различиях во взглядах корейские литературоведы все-таки единодушно относят зарождение реалистического видения мира в отечественной литературе к эпохе феодализма. В ходе обсуждения и споров сторонниками каждой из названных теорий были высказаны интересные, нередко убедительно аргументированные мысли.

Восстановить ход дискуссии о проблемах реализма, прошедшей в КНДР, немаловажно еще и потому, что в большинстве советских теоретических исследований о реализме уделено явно недостаточное внимание этой проблеме применительно к литературам Востока. Нет единства в вопросе о времени зарождения реализма и среди наших специалистов по восточным литературам.

Если зарождение реализма в литературах Востока связывается у вас, как правило, с периодом развитого капитализма (рубеж XIX – XX веков), то в последние годы стала находить отражение и другая концепция, основывающаяся на новом понимании средневековья – не как периода мрака и застоя, а как закономерного этапа в идеологическом, культурном и художественном развитии человечества². К сожалению, эта концепция не распространяется на литературы Востока. А между тем правильное осмысление культуры средневековья, тем более народной культуры, прямо связано с проблемой становления реализма в этих литературах.

В вопросе о времени зарождения реализма мы присоединяемся к тем советским литературоведам, которые рассматривают реализм в процессе его становления, длительного развития, утверждая, что как тенденция реализм появился на заре истории и культуры, с тех пор, как человек стал осознавать окружающее его материальное бытие и формироваться духовно.

В течение длительного времени развивались не только отдельные элементы реализма, но и реалистический метод в целом. По мнению корейского литературоведа Ко Чон Ока, вообще нет реализма без и вне реалистического творческого метода. Он пишет: «Там, где есть творчество, непременно наличествует и творческий метод. Произведение не может создаваться без авторского отношения к изображаемому, без отбора жизненных явлений, их обобщений и оценки… На каком основании произведения, признанные реалистическими по изображению, должны подразделяться так, что одни из них можно квалифицировать как реалистические лишь по направлению, но не реалистические по творческому методу?» ³

Действительно, зачастую нелегко провести черту между так называемыми элементами и тенденциями реализма и реалистическим методом. У ряда корейских литературоведов возникает резонный вопрос, почему стихотворения Ли Гю Бо можно называть реалистическими по методу, а стихотворения Цой Чи Вона – поэта, во многом близкого к Ли Гю Бо, – нельзя называть реалистическими, считая, что им присущи лишь ростки и элементы реализма. На наш взгляд, не следует педантично-точно делить произведения на реалистические по элементам, отдельным чертам, тенденциям, с одной стороны, и на реалистические по творческому методу – с другой. Ведь это понятия взаимосвязанные. В свете сказанного мы признаем законность и уместность бытующего в литературоведении КНДР термина «древний реализм». Реализм в корейской классической литературе имеет длительную историю развития, начиная с древней эпохи (период по IX век включительно⁴).

Письменная литература, включая художественную, развилась в Корее уже в века, предшествовавшие нашей эре. Раннее развитие традиций реализма в корейской литературе в какой-то мере связано с развитием в древнем Китае, а вслед за Китаем и в Корее определенного типа мышления. Ему дал характеристику Гегель, объясняя, почему у китайцев нет национального эпоса: «…Прозаическая основная черта их (китайцев. – А. Т.) созерцания, придающая даже первым зачаткам истории рассудительную форму прозаической упорядоченной исторической действительности, так же как религиозные представления, недостаточны для художественной формы в собственном смысле, с самого начала в виде неустранимого препятствия мешают этому высшему эпическому жанру» ⁵. Сходные мысли высказывал и Лу Синь, говоря о вытеснении у китайцев еще в древнюю пору мифологии историей, пристрастии конфуцианцев к истории, их стремлении переработать древние мифы и предания по образцу исторических летописей, в которых вместо мифических персонажей выступают исторические деятели⁶.

Эта смена мифологического мышления историческим сознанием у древних китайцев имеет прямое отношение к древним корейцам, воспринявшим у китайцев их тип мышления, идеологию конфуцианства. В двух дошедших до нас выдающихся историко-литературных памятниках раннего средневековья – «Исторических записях трех государств» (XII в.) и «Дополнениях к историческим записям трех государств» (XIII в.), созданных конфуцианским ученым Ким Бу Сиком и буддийским монахом Иль Ёном на основе несохранившихся древних исторических записей эпохи трех государств (I – VII вв.), мы все время наталкиваемся на факты отмеченной Лу Синем «историзации мифов»; многие мифические и легендарные персонажи в них фигурируют в качестве исторических личностей. Одна из исторических предпосылок возникновения древнего реализма в корейской литературе в том и состоит, что корейская литература по существу не «ала мифологического периода развития.

Здесь необходимо особо отметить роль конфуцианства в идеологическом, культурном, литературном развитии Кореи в прошлом. Как и всякая догма, конфуцианство душило свободную мысль, но в нем было заключено и некое рациональное зерно. Обращает на себя внимание уже тот факт, что конфуцианцы рано отказались от мифологии в пользу истории. Корейская древняя и средневековая литература развивалась в делом независимо от Церкви. Не говоря уже о народной культуре, господствующая, официальная средневековая идеология существовала в Корее вне церковности. При сосуществовании в древней и средневековой Корее трех основных религиозно-философских систем Дальнего Востока – буддизма, даосизма и конфуцианства – довольно рано в ней даоско-буддийский идеал, то есть культ отшельничества – недеяния и нирваны – небытия постепенно уступал конфуцианскому просвещению и рационализму – чисто земному и утилитарному миросозерцанию. А в XV веке буддизм был окончательно вытеснен конфуцианством, которое утвердилось в качестве официальной идеологии феодальной Кореи. Однако и в эпоху Силла (VII – IX вв.), и в эпоху Корё (X – XIV вв.), когда буддизм был государственной религией Кореи, его влияние на духовную и культурную жизнь нации фактически не было определяющим. Во всяком случае, корейская литература этих веков, как народная, так и созданная представителями правящего класса, за небольшим исключением, представляет собой литературу светскую, далекую от религиозных мотивов и фанатизма.

Повторяем, конфуцианское этико-политическое учение с его феодальной классовой сущностью, культом монарха и государства, с подавлением мыслей, чувств, воли индивида на протяжении веков, конечно же, сковывало творческие возможности человека, народа, нации. Однако многие прогрессивно мыслящие люди Кореи, которые сами были видными конфуцианскими учеными, отвергали не только буддийскую мистику, но и протестовали против конфуцианского доктринерства, догматизма и начетничества, выступали в защиту человека, особенно рядового человека, представителя угнетенных низов. Одной из особенностей корейской классической литературы является раннее появление и развитие в ней социальных традиций, которые берут свое начало в творчестве Цой Чи Вона. Можно сказать, что корейская литература на веем протяжении своего развития оплодотворялась гуманистическими идеями. А это имеет прямое отношение к укреплению в ней реалистических тенденций.

Наконец, конфуцианство было практическим, действенным учением, призывавшии к деянию – в противоположность недеянию и небытию;

1. См.: «Вопросы зарождения и развития реализма в корейской литературе», Пхеньян, 1963, стр. 59.[↩]
2. См.: Н. И. Конрад, Запад и Восток, «Наука», М. 1966; И. Н. Голенищев-Кутузов, Итальянское Возрождение и славянские литературы XV – XVI веков, Изд. АН СССР, М. 1963; М. М. Бахтин, Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса, «Художественная литература», М. 1965.[↩]
3. Ко Чон Ок, Первый этап в развитии реализма в корейской литературе – IX век, сб. «Вопросы зарождения и развития реализма в корейской литературе», стр. 1.[↩]
4. Сюда входят, таким образом, и древнейшие времена, и эпоха трех королевств – Когурё, Пэкчо, Силла (I – VII вв.), и последующая эпоха объединенного королевства Силла (VII – IX вв.), которая, по сути дела, является уже эпохой раннего средневековья.[↩]
5. Гегель, Сочинения, т. XIV, Соцэкгиз М. 1958, стр. 276.[↩]
6. См.: Н. Федоренко, Земля и легенды Китая, «Советская Россия», М. 1961, стр. 50.[↩]