Шерлок Холмс по-деревенски. В стране гейзеров. Путешествие на балкон и обратно. Лики на заре

Участковый с трудом перелез через плетень, затрещавший под его грузным телом. Сквозь сады-огороды, сирень-черемуху, яры-боры пошел дальше по следу. Вдруг встал как вкопанный, засопел, подтянул спадавшие штаны, покрутил пальцами вокруг рыхлого пуза.

– Так!.. Эдак!..

Дело осложнилось. След терялся в осенней траве. Вблизи алела рябина, вдали эмалево-слюдяно голубела Обь. Участковый вспомнил продавщицу Дуську, потом дочь свою Зинаиду, как сидела она давеча за столом в миниюбочке, оголив значительно выше колен здоровенные, уже по-женски зрелые ноги, и озлился.

– Шерлоки Холмсы, – обиженно бормотал он, – Агаты Кристи, Жоржи Сименоны всякие… Им, городским, что: встал, кофею-какаву попил, на скрипке разную хурду-мурду изобразил и готово – садись писать протокола. Так, дескать, и так, уважаемые леди и господа, неизвестный преступник опознан. А нам, которы деревенски… в смысле дедукции и индукции, а также в разрезе воспитательной работы с хулиганьем… Так!.. Эдак!..

Он длинно цыкнул всеми зубами, почесал пузо, вобрал ноздрями воздух и вдруг хитро заулыбался: с ближнего гумна потянуло духовито. Участковый облегченно вздохнул: слава тебе, господи, никак напал на след. Через минуту он уже разбрасывал ногой самодельный самогонный аппарат, топтал каблуком кишку-змеевик, разбивал дзинькающие бутылки с готовой продукцией.

– А про Зинаиду я, кажись, зря плохое подумал, – сам с собой рассуждал участковый. – Многи девки нынче таки. Голы кофточки надевают, миниюбчонки. Мода! Так!.. Эдак!..

За поворотом сиренево голубела излучина Оби.

В СТРАНЕ ГЕЙЗЕРОВ

Геннадий ФИШ

Старый Бьефсенссон в клеенчатом плаще стоял на берегу и, махая такой же клеенчатой шляпой, радушно встречал меня.

– Добрый день, – сказал он, приветствуя меня по-исландски, – давненько вы не были в наших краях!

Я деликатно промолчал. Старый мой друг, видно, запамятовал, что я уже бывал тут и в прошлом году и в позапрошлом. Приближался сочельник, и мне хотелось попасть на рождественский пирог к старому Пьексенссону.

Пока старый Пьезонссон вез меня в ветхом дребезжащем рыдване, я слушал, закрыв глаза, старую, но вечно молодую сагу, которую поведал мне депутат альтинга старый Ньюсенссон.

«Жила-была златоволосая красавица. У нее был чудный голос.