Текстология как поиск

Причины в истории, как в любой другой области, нельзя постулировать. Их надо искать…

М. Блок. Апология истории

Книга научного сотрудника ИРЛИ (Пушкинский Дом) Алексея Балакина «Разыскания в области биографии и творчества И. А. Гончарова» вышла в свет в 2018 году (М.: ЛитФакт), а в 2020 году то же издательство выпу­стило второе — пересмотренное и дополненное — издание книги. Книга эта не просто сборник статей. Это, если угодно, обстоятельный жур­нал пути текстолога к достоверности, или строгий в своей тщательности дневник упорного поиска. Поиска неведомых или спорных до времени отдельных событий, многих «трудов и дней», а в целом — стадий творческой и повседневной жизни Гончарова.

Книга «Разыскания…» менее всего полемична, несмотря на корректное замечание автора, что на составляющих ее работах «лежит неизбежный налет дискуссионности». Спора с предшественниками не получается. Ибо прежде всего книга эта — розыск, предпринятый вслед обоснованному сомнению. Сомнению — укрепленному искушенным знанием, ответственным пониманием личности Гончарова и самостоятельным выбором направления поиска. Это собрание исследований спокойного тона и неторопливого шага к разрешению выбранных вопросов. Движения по пути, порой уже пройденному другими. Пройденному иногда без нужной оглядки и внимания к ткани произведения. Автор же «Разысканий…», замечая то, что предшественниками упущено, постепенно обнаруживает те искомые доли контекста, без которых оценка верности целого попросту невозможна.

Темы работ, составивших книгу, разнятся мерой и глубиной проблем, со­держанием поиска, а потому жанрово неоднородны. Однако всем им присущ сдержанный тон выверенного письма, меткость взгляда и удовлетво­рение верно найденным смыслом. Итогом же разысканий становятся явления и связи, заново открытые внутри творческого дела писателя. Связи и явления — исследованные формально строго, идейно существенно и стилистически стройно. В этом ряду находится одна из проблем, издавна занимавших автора: вопрос о принадлежности раннему Гончарову повести «Нимфодора Ива­новна» (А. Балакин последовательно опровергает устоявшуюся атрибуцию повести раннему Гончарову). Или не­большая статья-предположение о появлении в знаменитом романе фамилии Обломов («Обломов до «Обломова»»). Возможный мотив для такого предположения был отыскан исследователем в водевиле Петра Каратыгина «Первое июля в Пе­тергофе» — представление Гончаров мог видеть в Александринском театре. Впрочем, названия многих статей — на античный манер — скупы и просты, предваряя и раскрывая свое содержание без лишнего, но исчерпывающе.

Приведем перечень статей первой части книги полностью: «Об авторстве фельетона «Выбранные места из приятельских писем»», «О проблеме выбора источника основного текста романа «Обрыв»», «О тексте последних прижиз­ненных изданий романа «Обыкновенная история»», «Обломов до «Обломова»», «Новый источник текста статьи о И. Н. Крамском. Приложение: И. А. Гонча­ров. По поводу картины Крамского «Христос в пустыне»», «О ничего не пишущем мэтре, или Почему Гончаров решился завершить роман «Эпизоды из жизни Райского»».

Важным итогом текстологических работ, вкупе с их филологическим достоинством, предстает открытая нашим автором неожиданная очевидность упущенного предшественниками. Или — по разным причинам — не замеченного, хотя и доступного их профессиональному вниманию. А именно, присутствие/отсутствие характерных примет письма и принципов создавае­мого писателем текста. Обнаруженные в ходе текстологического поиска, подобные «особые приметы» творческой истории сочинения дополняют, а порой и изменяют картину. Дополняют иногда решительно и бесспорно, порой с долей допущения, но всегда существенно верно. Притом что каждая из этих работ Балакина открывает для историко-литературной судьбы на­следия Гончарова новые события и расставляет иные вехи.

Такая характеристика может показаться излишне отвлеченной, од­нако в случае текстологических опытов Балакина она полна живого лич­ностного смысла. Ибо важнейшее из устойчивых свойств этих авторских опытов — стремление к поиску. Именно энергия действительного поиска, его особый нерв и привели к исследовательской полноте книги. Разыска­ния нового материала или материала, досадно не замеченного иссле­дователями, не увиденного как в самой ткани сочинений Гончарова, так и в со­путствующих им документах. Документах, дельное изучение которых при­звано отыскать смысловую и текстологическую правду классического сочи­нения. Разыскать, снарядившись логикой документа и терпеливым внимани­ем текстолога. Найти верное решение проблемы аутен­тичности текста или уяснить подробности последней авторской воли, текст утвердившей. Словом, тема исследования оборачивается для Балакина проблемой поиска. А успешно решенная именно как проблема, вновь становится темой, полно­ценно входящей в состав академической науки.

Книга сложилась как итог двадцатилетней работы автора в составе Группы по изданию Полного академического собрания И. А. Гончарова ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН. Она представляет собой целостное собрание иссле­дований и статей разного времени, разделенное на две части — о твор­честве и о жизни ее героя.

Наиболее выразительно стиль и метод ученого представлены статьей, открывающей книгу, — «Был ли Гончаров автором повестей «Нимфодора Ивановна» и «Красный человек»?». Трудом, который для творческой истории ранних сочинений Гончарова стоит в ряду важнейших. Это исследование авторской логики по­вестей, принадлежность которых раннему периоду творчества писателя дол­гое время сомнению почти не подвергалась. Более того, в научных работах не оспаривалась. Автор книги «Разыскания…» не только усомнился, но и успешно опроверг давно бытующее о них в гончароведении неверное мнение, обосновав мнение верное. Эта статья Балакина — нагляд­ный опыт поиска пути к обоснованному выводу. И что в ней особенно приметно — это обширный круг розыска при «глубоком погружении» в сам его предмет. Чему свидетельством — успех этого текстологического труда в литературно-исторической науке о Гончарове, признание этой рабо­ты текстолога филологически обоснованной, историчной, а итога — исчерпываю­щим. Что в ходе работы над академическим собранием сочине­ний Гончарова послужило основанием не включать тексты в основной его корпус, отнеся их лишь к разделу DUBIA.

Вернее, пожалуй, назвать эту статью трудом-открыти­ем, а еще вернее — закрытием темы о принадлежности этих сочинений Гонча­рову. Балакин, сомневаясь, сравнивая, сопоставляя и документально подтвер­ждая всякий свой вывод, на этот давний вопрос исчерпывающе отве­тил: «Не был». Ответил, тщательно соотнося время и стиль анонимного авто­ра повести с вехами житейской и литературной истории писателя; сопоставив их с явно отличающими творческую личность Гончарова особенностями стиля, его идейных и художественных пристрастий. Ответил аналитически подробно и документально точно. Рассмотрим опыт нашего автора на примере текстологического разбора повести «Нимфодора Ивановна». Ибо особенности такого разбора присущи работе Балакина как над другими ста­тьями, так и над книгой в целом.

Для большей ясности приведем слова автора статьи о важной хронологической подробности в истории первой публикации «Нимфодоры Ивановны». А после позна­комимся и с фабулой повести в кратком его пересказе:

«Нимфодора Иванов­на» помещена в прибавлениях ко второму и третьему выпускам журнала «Подснежник» за 1836 год. Переписана она рукой В. А. Солоницына. Вкратце перескажем ее замысловатый сюжет. У молодой женщины Нимфодоры Ива­новны Серебровой уходит на службу и не возвращается муж; через несколь­ко дней в одном из глухих переулков находят обезображенный труп, в кото­ром по одежде и вещам опознают пропавшего. Через полгода дом Серебро­вой сгорает, и она переселяется жить к молодому чиновнику Астрову, влюб­ленному в нее. Однажды в толпе зрителей, пришедших посмотреть на парад, она видит человека, очень похожего на погибшего. Сереброва бросается к нему, но мужчина, называющий себя надворным советником Стрелецким, го­ворит, что не знает ее. Этой сценой заинтересовывается находившийся рядом полицмейстер, задерживает мужчину и через некоторое время выясняет, что это действительно пропавший муж Серебровой, составивший сговор с женой чиновного богача Стрелецкого, убивший его и занявший его место. В итоге изобличенного Сереброва должны сослать на каторгу, но перед самой от­правкой он убивает свою бывшую сообщницу и кончает с собой. Сереброва же через год (как пишет автор повести, «будто бы») выходит замуж за Астро­ва [Балакин 2020: 13–14].

И лишь прочитав повесть заново — спустя время после внятного ответа тек­столога, — видишь и понимаешь его правоту. Ибо дело идет не только о лин­гвистических и тематических несовпадениях текста повести с характерным для Гончарова стилем и материалом, психологическим почерком и языком персонажей, а также самим устройством гончаровского слова. И не только о встречающихся в повести знаках времени, топографиче­ских точках действия или событиях петербургской городской жизни, свиде­телем или знатоком которых писатель быть не мог. Главное, дело идет о стиле, жанре и сюжете этого сочинения. Стиле — слишком резвом, бойком и щегольски небрежном; жанре — намеренно гротескном и «макабрическом». И, наконец, о смысле повести, до дна исчерпанном не текстом даже, а устрашаю­ще узловатой фабулой. Все это для раннего Гончарова — писателя, не вполне уверенного в себе, творившего медленно и нерешительно, слишком далекого от сочинения пестрых и кромешных детективных историй, — все это для него вряд ли возможно. Даже как пародия. Ибо в природе гончаровского юмора нет острых углов гротеска. Во всех сочинениях писателя ирония ума оснащена чувством, смягчена талантом сочувствия героям, а потому — чужда сарказму.

Спутниками же Балакина в поиске текстологической правды неиз­менно являются пытливость архивной работы, доверие методу и осторож­ность в предположениях, а в решении — выверенный ответ и тщательный вы­вод из документа-итога. Но главное — незаурядное знание современных Гончарову исторических реалий, а также сути и знаков его художе­ственного стиля и поэтики. Отчетливость в понимании индивидуальных при­мет словесной манеры Гончарова и его заветных словоупотреблений. И, нако­нец, долгий филологический опыт изучения творчества Гончарова, явственных черт и идейных пристрастий пи­сателя, жанровых особенностей его сочинений, его этического и эстети­ческого обычая. Присущие Балакину-текстологу свойства: зоркость понима­ния, чутье поиска и взыскательное изучение сопутствующих документов — сказываются на всем протяжении указанной статьи. Стоит при этом заметить, что основной структурной особенностью как статьи, так и книги предстает не темпераментное стремление к решению, а нето­ропливый, но настойчивый его поиск. Попытка обнаружения в тексте повести настоящего гончаровского слова и примет времени ее созда­ния. И только после тщательных разысканий, не найдя и не обнаружив их, текстолог решается сделать свой вывод. Ибо «Разыскания…» — это цельная книга, ведущий смысл и последовательный сюжет которой — смысл и сюжет поиска.

И, наконец, необходимо сказать, что строится поиск в логике сравнительно-критического анализа. Его условная формула могла бы выглядеть так: сомнение — поиск — нахождение иного (подлинный документ) — сопоставление с опубликованным ранее — критическое сравнение — вывод — итог поиска.

В связи с этим стоит вспомнить известный труд Марка Блока «Аполо­гия истории». «Работа по восстановлению целого может проводиться лишь после анализа.