«Священные имена их не исчезнут в океане вечности…». О Белинском — музейным языком

Жизнь и творчество Виссариона Григорьевича Белинского во многом связаны с Москвой. Однако его музея в столице до сих пор нет. Это, конечно, несправедливо, тем более что сохранилось несколько зданий, в которых он жил в разные годы. Да и сам он по духу был во многом московским человеком, любившим и ценившим своеобразную атмосферу Белокаменной, глубоко понимавшим ее самобытность.

Поэтому особенно значимо было то, что в 2011-м, в год 200-летия со дня рождения великого критика, некий островок его памяти, своего рода музей в миниатюре, появился в московской библиотеке имени В. Белинского. К юбилею здесь создана мемориальная экспозиция, рассказывающая о жизни и деятельности «неистового Виссариона», собраны издания его произведений, книги и статьи о нем. Эти материалы сосредоточены в специальной комнате, которую фактически можно назвать мемориальной — здесь царит память о великом человеке. По этой экспозиции можно наглядно познакомиться с биографией Белинского, лучше понять его личность и атмосферу его эпохи, что, в свою очередь, способно оживить интерес читателей и к его творчеству, и вообще к литературе. Таким образом, библиотека приобрела свое лицо, свою неповторимую особенность, соединив в своей деятельности два взаимосвязанных направления — просветительское и мемориальное.

История этой библиотеки насчитывает уже почти столетие — она существует здесь, в районе Таганки, с 1917 года, а имя В. Белинского было ей присвоено в 1920 году. Изначально библиотека находилась в Рогожской слободе, затем в небольшом деревянном здании в Сибирском переулке (который позже стал проездом), а в 1960-х годах, когда здесь стали строиться современные многоэтажки, она расположилась на первом этаже одного из таких домов (на соседней Малой Калитниковской улице, 22). Но на этом ее «приключения» не закончились. В начале 1990-х годов вдруг, без всяких комментариев и без следа, табличка, извещающая о том, что это библиотека имени В. Белинского, с ее двери таинственным образом исчезла. Прямо-таки как нос майора Ковалева из гоголевской повести. И тогда здесь ничто не напоминало о своеобразии этого очага культуры, связанном с увековечением памяти великого человека. Но теперь, по прошествии 20 лет, опять же подобно загадочному гоголевскому персонажу, вывеска «Библиотека имени В. Г. Белинского» вернулась на свое место.

Виссарион Григорьевич в Москве жил по разным адресам: в основном в Рахмановском переулке, а также на Тверской улице, в районе Остоженки, на Арбате. Бывал ли он в районе Таганки и нынешних Калитниковских улиц, где теперь находится библиотека его имени? Хотя в воспоминаниях о нем и его письмах (сохранившихся) о таких посещениях не говорится, но одно можно сказать точно — эти места имели свое особое значение в жизни Белинского. Ведь юный Виссарион приехал в Москву из Пензенской губернии (своих родных мест), и ехал он через Рязань, а в центр Москвы он въехал через Зарядье. Обо всем этом он подробно написал в одном из писем, назвав свои путевые заметки так: «Журнал моей поездки в Москву и пребывание в оной».

Значит, именно здесь проходил его путь в Москву — по рязанской дороге (нынешние Рязанский проспект, Нижегородская и Таганская улицы). Как раз в этом районе (между Нижегородской улицей и Волгоградским проспектом) и находятся Малая Калитниковская улица и библиотека имени Белинского. Именно с этих мест началось знакомство 18-летнего Виссариона с Москвой, с ее контрастами и своеобразными видами, с ее атмосферой. Вскоре, немного познакомившись с городом, он, в частности, заметил: «Иногда идешь большою известною улицею и забываешь, что она московская, а думаешь, что находишься в каком-нибудь уездном городе. Часто в этих улицах встречаешь превосходные по красоте и огромности строения, а между ними такие, какие и в самом Чембаре почитались бы плохими и которые своею гнусностию умножают красоту здания, возле которого стоят»¹.

Так что, как видим, неслучайно в этих местах увековечено имя Белинского. И еще одно символическое совпадение: здесь, на соседней Большой Калитниковской улице, жил известный актер, заслуженный артист РСФСР Сергей Курилов, сыгравший роль Белинского в одноименном фильме, снятом режиссером Григорием Козинцевым в 1951 году. Этот фильм в библиотеке показывают читателям во время различных мероприятий, посвященных Белинскому, а старая фотография, где запечатлен кадр из фильма «Белинский» с С. Куриловым в заглавной роли (подаренная библиотеке его сыном — литературоведом А. Куриловым, автором книг о Белинском), — один из экспонатов мемориальной комнаты.

«Захлебываешься волнами теплого воздуха…»

Вообще Москва в жизни и деятельности Белинского занимала большое место и сыграла особую роль. Поэтому было бы закономерно и целесообразно создать в столице мемориальный музей Белинского, что имело бы двойное значение — и как дань уважения великому критику, и как память о его пребывании на московской земле.

Виссарион Григорьевич жил в Москве 10 лет — с 1829 по 1839 год. Здесь были написаны и опубликованы многие его статьи, в том числе его выдающиеся работы «Литературные мечтания» и «О русской повести и повестях г. Гоголя», в которых он выступил не только как критик, но и как теоретик литературы. С Москвой связан первый его литературный успех, оказавшийся невероятно ярким, ошеломляющим. И. Панаев так вспоминал о впечатлении от знакомства с первой значительной работой Белинского, сделавшей его знаменитым, — статьей «Литературные мечтания. Элегия в прозе»: «Начало этой статьи привело меня в такой восторг, что я охотно бы тотчас поскакал в Москву познакомиться с автором ее и прочесть поскорее ее продолжение, если бы это было можно. Новый, смелый, свежий дух ее так и охватил меня. «Не оно ли, — подумал я, — это новое слово, которого я жаждал, не это ли тот самый голос правды, который я так давно хотел услышать?» <…> Как ничтожны и жалки казались мне после этой горячей и смелой статьи пошлые, рутинные критические статейки о литературе, появлявшиеся в московских и петербургских журналах!»²

И многое другое было связано у Белинского с Москвой. Это и годы учебы в университете, где он впервые попал в атмосферу творчества, научного и духовного поиска. Это и круг многочисленных друзей и знакомых, среди которых были И. Лажечников, Н. Надеждин, М. Щепкин, П. Мочалов, А. Кольцов, М. Бакунин, Н. Станкевич, А. Герцен, Н. Огарев, С. и К. Аксаковы, Т. Грановский, В. Боткин, М. Катков, Н. Кетчер, Н. Полевой. В Москве в гостях у Аксаковых Белинский познакомился с Гоголем. Насыщенная литературная, театральная жизнь, философские, духовные искания — вот что составляло московскую атмосферу, очень дорогую для Белинского, и делало для него этот город родным. Он всегда отмечал своеобразие Москвы — и ее исторических памятников, и стиля ее жизни. «Изо всех российских городов Москва есть истинный русский город, сохранивший свою национальную физиогномию, богатый историческими воспоминаниями, ознаменованный печатию священной древности, и за то нигде сердце русского не бьется так сильно, так радостно, как в Москве»³, — писал Белинский.

Москва поражала и вдохновляла его своей красотой и значительностью. Вот какой восторженный отклик вызвал у него памятник Минину и Пожарскому на Красной площади: «Когда я прохожу мимо этого монумента, когда я рассматриваю его, друзья мои, что со мною тогда делается! Какие священные минуты доставляет мне это изваяние! Волосы дыбом подымаются на голове моей, кровь быстро стремится по жилам, священным трепетом исполняется все существо мое, и холод пробегает по телу. «Вот, думаю я, вот два вечно сонных исполина веков, обессмертившие имена свои пламенною любовию к милой родине. Они всем жертвовали ей: имением, жизнию, кровию. Когда отечество их находилось на краю пропасти, когда поляки овладели матушкой Москвой, когда вероломный король их брал города русские, — они одни решились спасти ее, одни вспомнили, что в их жилах текла кровь русская. В сии священные минуты забыли все выгоды честолюбия, все расчеты подлой корысти — и спасли погибающую отчизну. Может быть, время сокрушит эту бронзу, но священные имена их не исчезнут в океане вечности. Поэт сохранит оные в вдохновенных песнях своих, скульптор в произведениях волшебного резца своего. Имена их бессмертны, как дела их. Они всегда будут воспламенять любовь к родине в сердцах своих потомков. Завидный удел! Счастливая участь!»»⁴

Однако в Москве восторги, успехи и счастье общения с друзьями соседствовали с множеством проблем, жестокой нуждой, разочарованиями. В 1836 году из-за публикации «Философического письма» П. Чаадаева был закрыт журнал «Телескоп», где Белинский активно сотрудничал. В 1838-1839 годах он редактировал журнал «Московский наблюдатель», публиковал там свои статьи, но вынужден был отказаться от него, отчасти из-за цензурных притеснений, отчасти из-за ошибок издателя, отчасти из-за того, что сам журнал приобрел слишком «отвлеченный» характер. Таким образом, столь ярко начавшаяся литературная деятельность Белинского не находила достойной трибуны для своего продолжения. Поэтому Виссарион Григорьевич и переехал осенью 1839 года в Петербург, получив приглашение сотрудничать в журнале «Отечественные записки».

Так закончился московский период биографии Белинского, но не закончилась московская тема в его жизни. История его женитьбы, произошедшей позже, в Петербурге, тоже связана с Москвой, где он познакомился со своей будущей женой. В Москву он мечтал вернуться насовсем из Петербурга в последние годы жизни, освободившись от своей «журнальной каторги» — сотрудничества в «Отечественных записках». Вот так ностальгически и мечтательно размышлял он об этом в одном из писем 1847 года, находясь за границей, где лечился на водах: «В Москве климат лучше. Раз: там нет сырости; потом, когда там летом стоит хорошая погода, то в одиннадцать часов вечера захлебываешься волнами теплого воздуха, чего в Питере не бывает: там и в хорошую летнюю погоду в 9 часов вечера уже берегись <…> Я бы желал переехать в Москву тотчас же по возвращении в Питер»⁵. Правда, осуществить это намерение он не успел.

Множество московских адресов связано с именем Белинского. Будучи студентом университета, он жил в старом университетском здании, выходящем на Большую Никитскую улицу. Здесь же образовался и первый в жизни Белинского литературный кружок — «Литературное общество 11 нумера», о чем до сих пор сохранилась живая память среди выпускников МГУ.

В середине 1830-х годов Виссарион Григорьевич тоже жил на территории университета, но на этот раз в «ректорском корпусе» в квартире профессора Н. Надеждина — редактора журнала «Телескоп» и газеты «Молва». Уезжая в командировки, тот поручал Белинскому редактирование этих изданий. Сотрудничество с Надеждиным стало одной из самых светлых страниц жизни молодого Белинского, когда он впервые получил возможность много творчески работать и жить с неведомым для него дотоле комфортом. Виссарион Григорьевич рассказывал об этом в письме к брату К. Белинскому 17 августа 1834 года: «Я перебрался к Надеждину и живу у него уже две недели. Жить мне очень недурно; у меня особенная комната <…> Вот, видишь ли, и на моей улице настает праздник; терпел, терпел, да и вытерпел. Теперь Надеждин уехал (14 числа) ревизовать Тульскую и Рязанскую губернии и поручил мне журнал и дом, где я теперь полный хозяин: держу расход, то есть выдаю кухарке деньги на стол и прочее, пользуюсь его библиотекою и живу припеваючи»⁶.

В 1834 году одно время Белинский жил на Тверской улице (этот дом не сохранился).

1. Белинский В. Г. Полн. собр. соч. в 13 тт. Т. XI. М.: АН СССР, 1956. С. 30. [↩]
2. Панаев И. И. Из «Литературных воспоминаний» // В. Г. Белинский в воспоминаниях современников. М.: Художественная литература, 1962. С. 236. [↩]
3. Белинский В. Г. Указ. изд. Т. ХI. С. 30.[↩]
4. Белинский В. Г. Указ. изд. Т. ХI. С. 31. [↩]
5. Белинский В. Г. Указ. изд. Т. XII. С. 374-375.[↩]
6. Белинский В. Г. Указ. изд. Т. XII. С. 114-115.[↩]