№10, 1984/Обзоры и рецензии

Старое, но грозное оружие

Н. В. Гамалий, Пишу и думаю об Ильиче, М., «Советская Россия», 1983, 192 с.

У Д. Бедного – особое место в нашей литературе, точно охарактеризованное им самим: «Среди поэтов – я политик, Среди политиков – поэт». В самом деле, трудно найти в истории литературы другой пример такой сращенности поэзии с политической жизнью, когда и читатель по большей части воспринимал эти строки не столько в поэтическом контексте, сколько в контексте общественно-политической борьбы.

В книге Н. Гамалий с исчерпывающей полнотой охарактеризована связь поэзии Д. Бедного с общественно-политическими событиями периода подготовки и свершения социалистической революции в России, начального периода социалистического строительства в нашей стране. При этом, естественно, в центре внимания автора книги оказываются взаимоотношения Д. Бедного и вождя революции.

Встречи сначала с ленинскими работами, а потом и с самим вождем партии, многолетнее личное общение с Ильичом оказали решающее воздействие на поэтическое творчество Д. Бедного. Поэзия, сознательно ставшая на сторону революции, обретала новые качества, обусловленные особой ясностью смысла и цели поэтического творчества. И Н. Гамалий внимательно прослеживает, как ленинские слова и оценки текущих событий, ленинские мысли отзываются в стихах Д. Бедного. Следует подчеркнуть вслед за исследователем: «Д. Бедный не занимался прямым иллюстрированием политических коллизий. Он опирался и на свой опыт, использовал собственные наблюдения, а в результате с помощью поэзии ярко высвечивал революционную мысль» (стр. 51).

Детально воссозданная Н. Гамалий история взаимоотношений Ленина и Д. Бедного представляется чрезвычайно поучительной как один из самых ярких примеров осуществления политики партии в области литературы, партийного руководства литературным процессом. Показательна прежде всего ленинская забота об идейной чистоте творчества художника, беспощадно резкое отношение ко всякого рода идейным шатаниям, проявлениям соглашательских настроений. Поэт учился у Ленина наносить идейному врагу точные, разящие удары, добираться до политической сути событий и явлений, тем самым воспитывая своих читателей в духе коммунистической идейности. Трудно при этом переоценить школу, которую прошел Д. Бедный, сотрудничая в большевистских газетах.

Как известно, с особой гордостью писал поэт: «Моей басенной пристрелкой Руководил нередко Ленин сам». Н. Гамалий показывает, сколь многообразными были формы этого руководства: подсказывались темы, внимание поэта обращалось на необходимость создания новой, советской песни (так появилась сразу же подхваченная народом песня «Проводы»), Д. Бедному предлагались маршруты поездок на фронт или по Советской стране. Тут особенно дорого то обстоятельство, что доброжелательное и вместе с тем требовательное отношение к себе вождя партии и Советского государства поэт чувствовал постоянно. Даже в самое трудное для Советской республики время, когда, казалось бы, было совсем не до стихов. Для Ленина творчество Д. Бедного было «пролетарским творчеством» (стр. 93), подлинно «революционной работой» (стр. 119).

И вот еще что важно: как отмечает Н. Гамалий, «В. И. Ленина всегда интересовала обратная связь, эффективность пропаганды вообще, поэтического, художественного слова и частности» (стр. 92). Речь – о силе воздействия именно художественного слова, которое должно найти свой собственный путь к человеку: его разуму и сердцу. В связи с этим в книге заходит – но, к сожалению, слишком редко – разговор о поэтическом слове Д. Бедного: выразительности речевых характеристик, блестящем остроумии, свежести образных решений. Не случайно Ленин не раз использовал в своих статьях и выступлениях острое слово поэта, принадлежащие тому точные и едкие определения.

Известно, как бережно относился Ленин к таланту художника: раньше других при разговоре об этом вспоминаются имена М. Горького и Д. Бедного. У последнего был совсем не простой характер: по определению Н. Гамалий, «человек неспокойный, резкий в оценках, острый на язык» (стр. 36), «легко поддающийся настроению, самолюбивый, встревоженный подчас мелочными обидами» (стр. 50). А самое главное, неопытному партийцу, каким был он в предреволюционные годы, нелегко было разобраться в сложностях политической обстановки, и прежде всего в обстоятельствах внутрипартийной борьбы. Излишняя вспыльчивость, грубоватость и позднее не раз подводили его. Хорошо зная Д. Бедного, высоко ценя его поэтический дар, силу воздействия его поэтического слова на рабочую и крестьянскую читательскую массу, Ленин делал все, чтобы сохранить в большевистской прессе ее талантливого сотрудника. «Насчет Демьяна Бедного продолжаю быть за, – пишет он в 1913 году в редакцию «Правды». – Не придирайтесь, друзья, к человеческим слабостям! Талант – редкость. Надо его систематически и осторожно поддерживать. Грех будет на вашей душе, большой грех (во сто раз больше «грехов» личных разных, буде есть таковые…) перед рабочей демократией, если вы талантливого сотрудника не притянете, не поможет и ему. Конфликты были мелкие, а дело серьезное. Подумайте об этом!» 1 И позже, обсуждая вопрос о конфликте Д. Бедного с Госиздатом, длительное время не печатавшим его книги, Оргбюро ЦК РКП (б) под председательством Ленина вынесет решение: «Предложить Государственному издательству ускорить выпуск книг Демьяна Бедного, имеющих актуальное агитационное значение» (стр. 152).

Не высоко ценя поэтический талант Д. Бедного, его агитационную работу, Ленин вместе с тем относится к его творчеству чрезвычайно взыскательно. Он не советует (и поэт соглашается с этим) публиковать произведения с неточным социальным прицелом: басню «Муравьи», в которой давалась чрезмерно резкая оценка части редакции газеты «Правда», и «Честь», где была карикатурно выведена В. Засулич. Ленин, по выражению самого поэта, «разнес» (стр. 126) его стихотворение «Слепые», где утверждалось, что «сермяжная толпа спокойно-равнодушна как к пролетарию, так и к его врагу» (стр. 127) В этих, как и в некоторых других, случаях поэта подводила не только определенная политическая незрелость, но и стремление упростить в целях доходчивости сложные вопросы, о которых он брался писать.

Совсем не простая, встававшая не перед одним Д. Бедным задача: как, не снижая, говоря словами Маяковского, «квалификации» стиха, вместе с тем дойти этим стихом до самого широкого читателя (еще чаще – слушателя), вовсе не искушенного в поэзии. Впрочем, Д. Бедный сознательно шел на издержки, неизбежные в работе, которая – по условиям времени – делается наспех, не позволяя поэту дать «своим мыслям надлежащей чеканки». Об этом напоминает Н. Гамалий, приводя известные ленинские слова в адрес Д. Бедного («Грубоват. Идет за читателем, а надо быть немножко впереди») и замечая по этому поводу: «Простота и доступность, свойственные стилю Демьяна, порой продолжались «больше, чем надо», и превращались в недостаток…» (стр. 141).

Но в том-то и дело, что здесь отнюдь не недостаток, который, по пословице, является продолжением достоинств, а буквально обратная сторона одной медали. Агитпоэзия по природе своей вторична по отношению к событиям общественно-политической обстановки, лозунгам дня. И это я вовсе не унижает ее, не может служить основанием для снисходительных похвал в ее адрес. При сценке агитпоэзии в силу вступают свои критерии, и важнейшие среди них – точность и сила политического заряда, сокращение до минимума временной дистанции меж событием (явлением) и его отражением в стихе, наконец, действенность поэтического слова. Обретая иные достоинства, обеспечивающие поэтическому произведению место в сознании не одного поколения читателей, произведение просто выходит за рамки агитпоэзии. Справедливо это и по отношению к Д. Бедному. Он мог писать – и писал – проникновенные лирические стихи («Снежинки», «Печаль»), но считал необходимым подчинить свой поэтический дар тому, чтобы «ленинская правда стала достоянием умов и сердец широких трудящихся масс» (стр. 187).

Все это следует иметь в виду, говоря об отдельных агитпроизведениях, о достоинствах и возможностях этого жанрового разряда в целом. В этой связи представляется закономерным – и крайне важным при исследовании творчества Д. Бедного – стремление Н. Гамалии возможно более полно выявить связь отдельных произведений поэта и всей его поэтической работы в целом со всеми перипетиями общественно-политической жизни и борьбы. Это реальный комментарий, который позволяет понять и объяснить причины появления того или иного произведения, глубоко вникнуть в его смысл, в особенности поэтической структуры, отчетливо ощутить и охарактеризовать «работу» стиха. Тут все дело именно в «последовательности и упорстве практического приложения таланта к решению непосредственных задач революции» (стр. 187), в растворении своего «творчества в общественной жизни» (стр. 188). Именно с этих позиций, с практической точки зрения прежде всего, следует подходить к оценке поэтических творений. К месту вспомнить здесь слова Маяковского: «В курганах книг, похоронивших стих, железки строк случайно обнаруживая, вы с уважением ощупывайте их, как старое, но грозное оружие».

Однако агитпоэзия вовсе не сводится к рифмованной политграмоте: разъясняя смысл событий сегодняшней общественно-политической жизни, она остается именно поэзией, где образность позволяет увидеть в капле росы – мир. Стих оставляет впечатление (вспомним ленинские слова) «грубоватого» именно тогда, когда не поднимается к обобщению (замечу особо – в этом природа и цель образной поэтической речи), не открывает перед читателем дальних перспектив.

Безусловно права Н. Гамалий, говоря о восприятии поэтом публикации черновиков ленинских выступлений, которые явились для Д. Бедного «ни с чем не сравнимым примером бережного и ответственного отношения к слову» (стр. 190). Однако именно о яркости, то есть художественной выразительности поэтического слова, в книге говорится чрезмерно скупо. А право же, разговор о специфике агитпоэзии здесь был бы отнюдь не лишним.

Литературоведческое исследование Н. Гамалий суховато по изложению. Но живым теплом человеческой души согреваются страницы научного труда, где говорится о добром отношении Ленина к Д. Бедному и, без преувеличения, восторженной влюбленности поэта в вождя революции. Как нельзя более уместными выглядят здесь эпизоды, где рассказывается о личных встречах Ленина и Д. Бедного, об их общении в деловой обстановке, во время отдыха. Удивительное душевное богатство Ленина, обаяние его человеческой личности оказывали огромное воздействие на становление, творческое развитие поэта. Вспоминая Ильича, «судью взыскательно-строгого», Д. Бедный никогда не сомневался в справедливости его оценок: «Он, как всегда, я знаю, прав». И как выразительны извлеченные из архива воспоминания поэта о скорбных днях, когда страна прощалась с Лениным. Осиротевший, подавленный, Д. Бедный словно бы оцепенел: «Мы со слезами говорили, либо, глотая слезы, молчали» (стр. 182).

В истории взаимоотношений вождя революции и Д. Бедного читателю дорога, разумеется, каждая деталь, каждая – пусть даже на первый взгляд незначительная – подробность. И чрезвычайно велика ответственность исследователя, обращающегося к этой теме: тут место фактам, а не домыслам, всякое предположение, всякая гипотеза должны быть обоснованы особенно строго. Напоминать об этом приходится потому, что на страницах книги Н. Гамалий слишком часто встречаются такие фразы, как: Ленин, «безусловно, не пропускал стихов знакомого ему поэта» (стр. 88), «наверняка с удовлетворением и удовольствием встретил там стихи Д. Бедного» (стр. 92), «трудно предположить, что поэт не беседовал с В. И. Лениным перед своей первой поездкой на фронт» (стр. 146), «кто знает, может, его (текст неопубликованного предисловия к стихотворной повести «Царь Андрон». – А. К.) и получил В. И. Ленин» (стр. 166) и т. д. Никак не аргументированные, предположения эти попросту повисают в воздухе, и это особенно досадно, потому что связываются они с именем Ленина.

Заслуживает самого пристального внимания процесс – и результаты – творческого (а если оно было, то и личного) общения поэта с Лениным. При этом значительно обогащаются представления о новаторской сущности поэзии социалистического реализма – искусства,

ставящего перед собой цель, правдиво отражая жизнь, активно участвовать в ее переустройстве на коммунистических началах. В этом убеждает и книга Н. Гамалий, где чрезвычайно основательно исследовано воздействие Ленина —

его мысли, слова, конкретные оценки стихов – на творчество одного из наиболее ярких певцов революции, поистине стоявшего в строю бойцов, а позднее – строителей Республики Советов.

  1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48. с. 182.[]

Цитировать

Карпов, А. Старое, но грозное оружие / А. Карпов // Вопросы литературы. - 1984 - №10. - C. 198-202
Копировать