Становление прозы
Х. У. Курбанова, Голос времени, Изд. АН УзССР, Ташкент, 1964, 112 стр. (на узбекском языке).
Тридцатые годы – время становления узбекской прозы, которая, расширяя тематический диапазон, углубляя мастерство, училась раскрывать правду народных характеров.
Период этот еще слабо исследован узбекским литературоведением. Творчество многих художников в свое время выключалось из литературного процесса или же толковалось весьма односторонне. К числу таких художников относится выдающийся узбекский романист Абдулла Кадыри (1894 – 1939). Когда в 1922 году в журнале «Инклаб» начал печататься первый его роман «Минувшие дни», узбекской реалистической прозы еще, собственно, не существовало, если не считать нескольких отдельных рассказов. И в 1929 году, выпустив в свет второй роман – «Скорпион из алтаря», Кадыри оставался единственным узбекским писателем, выступившим в крупном прозаическом жанре. Его популярность уже в те годы перешагнула границы республики. Сейчас романы Кадыри известны во множестве переводов; но и тогда, вскоре после их появления, они были переведены на азербайджанский, татарский, казахский языки.
И это объясняется не только тем, что он был, в сущности, первым крупным прозаиком. Кадыри – писатель действительно масштабный, мастер тонкий и сильный, глубоко знавший народ и народный язык. Ему свойственны и романтическая приподнятость в обрисовке главных положительных образов – та приподнятость, которая характерна для народного эпоса, – и владение стихией народного юмора. Все эти разнородные как будто бы элементы в стиле Кадыри сливались в органичное целое.
Находившийся накануне революции в плену джадидских воззрений и настроений, Кадыри с годами, одновременно с тем, как совершенствовалось, его писательское мастерство, рос и идейно; в романе «Скорпион из алтаря» события развиваются в преддверии революционной эпохи, здесь действуют уже подлинно народные герои. Вершиной его творчества были 30-е годы, когда он выступил с повестью «Абид-кетмень», посвященной колхозной перестройке узбекского кишлака…
В 30-е годы большие темы современности оказываются в центре внимания всех жанров узбекской литературы: поэмы, драмы, рассказа и романа. Почти одновременно с повестью Кадыри «Абид-кетмень» появляются такие значительные вещи, как «Рабы» Айни (он писал и на узбекском языке и является одним из основоположников узбекской советской прозы), «Ядгар» и «Шумбола» («Озорник») Гафура Гуляма, «Враги» Хусейна Шамса, несколько позже – «Мираж» Абдуллы Каххара. Все это были, так сказать, ступени лестницы, которая вела к крупнейшему в 30-е годы достижению социалистического реализма в узбекской литературе – «Священной крови» Айбека (1939). Здесь современность и история сплавляются воедино.
Одна из основных тем литературы 30-х годов – тема коллективизации, связанная с освоением современной проблематики и воплощением образа героя-современника. И вполне закономерно, что именно эта тема стала в центре исследования молодого литературоведа Х. Курбановой. Вполне закономерно и то, что свою книгу «Голос времени» автор строит не на обзоре всей прозы той поры, а на детальном анализе трех крупных произведений: «Рабы» Айни, «Враги» Шамса и «Абид-кетмень» Кадыри.
Надо иметь в виду также, что из трех названных произведений два – роман Шамса и повесть Кадыри – практически остались вне поля зрения литературоведов. Между тем не приходится и говорить, какой интерес представляет это звено литературного процесса. Не зная его, нельзя представить себе вообще традицию колхозной темы в узбекской литературе – традицию, развитую впоследствии такими значительнейшими произведениями прозы, как «Кошчинар» А. Каххара, «Ветер золотой долины» Айбека и «Сильнее бури» Ш. Рашидова.
Автор начинает работу разбором романа Айни. В недавно отсталом, феодальном крае прошлое еще слишком хорошо помнилось и давало о себе знать во множестве социальных и моральных пережитков. Не удивительно, что разоблачение его оставалось одной из важных задач литературы, но своеобразие романа «Рабы» заключалось в том, пишет Х. Курбанова, что история была уже не самоцелью, а подходом к современной теме. На протяжении всего повествования идет в разных формах проявляющая себя острая и жестокая борьба между миром отживающим и нарождающимся. Композиция романа, ее «хронологизм», говорит Х. Курбанова, полностью отвечает идейному замыслу произведения, дает возможность писателю показать исторические сдвиги, жизнь дехкан на переходе от одной исторической эпохи к другой. Именно отступление в историю позволяет читателям увидеть сегодняшний день как итог трудного пути народа, как вершину, к которой народная жизнь стремилась. Однако здесь, так сказать, не время проходит сквозь роман, сквозь биографии героев, а, напротив, сами герои «двигают время», активно приближая будущее. Народ предстает в романе могучей движущей силой истории… Бесспорное достоинство этой части работы в том как раз и состоит, что исследователь не упускает из виду «обе стороны медали».
Далее автор обращается к роману «Враги», построенному целиком на современном материале. Х. Курбанова дает общую характеристику писательского пути Шамса и приходит к выводу: роман «Враги» – не только основная веха этого пути, но и наиболее характерное для Шамса произведение, в котором отчетливо проявляются достоинства и недостатки его творчества. Будучи внимательным наблюдателем действительности, писатель нередко грешил фотографичностью, описательностью, иногда ему просто, видимо, недоставало художнической фантазии. Отрицательные персонажи его романа выглядят гораздо более живыми, нежели положительные. Однако, делает вывод Х. Курбанова, воспитательная роль романа Шамса была достаточно велика: читатель правильно понимал его разоблачительный пафос как стремление утвердить новые нормы жизни и морали.
Если в романе «Враги» тема коллективизации реализуется в остром, однако несколько поверхностно решенном конфликте, то повесть Кадыри «Абид-кетмень» ставила своей задачей показать прежде всего сдвиги в сознании дехкан, подлинную причину массового прихода бедняка и середняка в коллективное хозяйство. Х. Курбанова не обходит противоречий творчества Кадыри, который не сразу и не во всем разобрался в сложных процессах рождения новой действительности. Хотя «Абид-кетмень» – высшая точка его идейной эволюции, все же и здесь сказалась некоторая ограниченность взглядов писателя, проявившаяся и в стиле. Но в целом эта повесть Кадыри – явление яркое, а в общественном смысле и очень знаменательное.
Вообще работа Х. Курбановой ценна тем, что хорошо показывает общественную сторону литературного процесса; показывает руководящую роль партии по отношению к литературе, воспитательную роль литературы по отношению к читательским массам.
Однако весьма существенный изъян работы – нередко проявляющееся невнимание к художественной специфике литературы, к вопросам писательского мастерства. Хотя исследователь и обращается к изобразительным средствам писателя, часто это не анализ, а скорее перечень. Так или иначе, но индивидуальный облик, особенности стиля каждого из художников остаются невыясненными, а у них очень разные творческие манеры, и хрестоматийно ясная проза Айни совсем непохожа на взволнованный, богатый нюансами стиль Кадыри или деловито-обстоятельную манеру Шамса.
Читая книгу, не всегда ощущаешь за нею необходимое понимание литературы как единого процесса, не говоря уже о том, что автор не обращается к произведениям других братских литератур, написанных на близкие темы и в тот же период. А это помогло бы нащупать закономерности, общие для всей нашей многонациональной литературы.
г. Ташкент