Среди журналов и газет

ПИСЬМА М. ИСАКОВСКОГО. И. Коровкин, школьный учитель из Омской области, еще в начале 40-х годов начал сбор материалов о своем любимом поэте – М. Исаковском. Еще раньше между ними завязалась переписка. Она продолжалась и в годы войны, и в послевоенный период. Некоторые письма поэта опубликованы в журнале «Сибирские огни» (1975, N 1).

23 декабря 1943 года Исаковский писал Коровкину: «С учителями и учениками школы той деревни, где я родился и учился, я, конечно, Вас познакомил бы, но я не знаю – кто там уцелел, кто сумел избежать немецкого плена и вернуться в родные места. По крайней мере, не так давно (вскоре после изгнания немцев) положение там было такое: деревня выжжена целиком, и в ней уцелел только один житель – крестьянин по прозвищу Гусь, ютившийся в землянке. Причем, все было выжжено так, что нельзя было найти ни одного бревна, ни одной доски. Даже колодезные трубы немцы взорвали и сожгли… Другими словами, немцы после себя оставили пустыню в полном смысле этого слова. И, само собой разумеется, так они поступили не с одной моей деревней, а с сотнями и тысячами других деревень Смоленской области (да и не только Смоленской). Знаю я также, что многие жители нашей местности угонялись немцами на запад, но были отбиты наступавшей Красной Армией и потом уже возвращались обратно. Но кто именно вернулся в мою родную деревню и что там делается сейчас – точно не знаю, т. к. связь плохая. Думаю, что школа там вряд ли работает, вряд ли ее успели восстановить (вернее, построить заново).

Вы спрашиваете – ведется ли сбор средств на восстановление Всходского района. Тут дело такое. Я не думаю, чтобы где-либо велся сбор средств на восстановление именно Всходского района (потому что от немцев пострадали сотни районов), но вообще-то сбор средств для помощи пострадавшим областям ведется. Я в свое время внес 50 000 руб. из полученной мною Сталинской премии на восстановление именно Всходского района. Деньги эти я перевел в Смоленское отделение Госбанка с указанием – для какой цели они предназначены».

В письме от 9 ноября 1962 года Исаковский, отвечая на вопросы Коровкина, писал: «Мать моя песенницей не была – по крайней мере, в те годы, с каких я ее помню. А я ведь был у нее 12-м по счету ребенком (всего было 13, но выжило только пятеро). Следовательно, в те годы, с которых я начал ее помнить, ей было уже 40 лет, а может статься, и больше. В таком возрасте женщины в деревне уже переставали петь, как, может быть, пели в девичестве. Впрочем, пели иногда, будучи в подвыпитии, на свадьбах и гулянках. Я тоже помню, как пела моя мать, и это было единственный раз…

Народные песни, которые у нас пелись, я узнавал, главным образом, от девушек, которые пели по вечерам, собравшись где-либо на бревнах. Это было и в детстве и в юности. С тех пор я помню такие, например, песни, как «Кругом я, девка, осиротела» (при пении пропускалось первое «о» – пели «сиротела»), «Выходила Саша за новы ворота», «По Дону гуляет казак молодой» и др.