Перечитывая, вспоминая…

Нападение гитлеровской Германии на нашу страну застало Михаила Александровича Шолохова в его родных местах – на Дону, в станице Вешенской. Потрясенный этим страшным событием, он сразу же подумал о своем солдатском долге перед Родиной, и в Москву, на имя наркома обороны Маршала С. К. Тимошенко, пошла телеграмма: «Дорогой товарищ Тимошенко! Прошу зачислить в фонд обороны СССР присужденную мне Сталинскую премию первой степени¹. По Вашему зову в любой момент готов стать в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии и до последней капли крови защищать социалистическую Родину… Полковой комиссар запаса РККА писатель Михаил Шолохов».

В июне Шолохов был призван в армию и в качестве военного корреспондента «Правды» и «Красной звезды» прошел всю войну. «Сперва, в 1941 году, – вспоминает он, – был на Западном фронте, в Смоленской области, неподалеку от Смоленска – перед Вяземским окружением. Потом кочевал по фронтам, в зависимости от обстановки и от того, куда пошлют». А посылали его и под Ростов, и в Сталинград, и на другие участки.

Шолохов был летописцем войны и ее солдатом: два эти начала слились в его личности самым тесным и органическим образом. В давние годы один поэт восклицал с полемическим пафосом: я прежде всего член партии, а стихотворец потом. Шолохов мог бы сказать о себе точнее, диалектичнее: «Я солдат, потому что писатель, и писатель, потому что солдат». Писатель-солдат…

О Великой Отечественной Шолоховым написаны очерки «На Дону», «В казачьих колхозах», «На смоленском направлении», «По пути к фронту», «Первые встречи» и другие; рассказы «Наука ненависти», «Судьба человека»… Познакомил нас писатель и с главами большого романа «Они сражались за Родину», над которыми продолжает работать. Во всех этих вещах, даже самых «газетных», есть то авторски выстраданное, по-шолоховски основательное, точно выверенное словом, что позволяет ставить их в первый ряд произведений нашей военной прозы, а рассказ «Судьба человека», бесспорно, относится к советской классике. Несомненно, и на созданное М. Шолоховым о войне (рассказ «Наука ненависти» появился в «Правде» 22 июня 1942 года) опирался Алексей Толстой в своем докладе «Четверть века советской литературы», прочитанном на юбилейной сессии Академии наук СССР в ноябре 1942 года, когда говорил:

«Мы присутствуем при удивительном явлении. Казалось бы, грохот войны должен заглушить голос поэта, должен огрублять, упрощать литературу, укладывать ее в узкую щель окопа. Но воюющий народ, находя в себе все больше и больше нравственных сил в кровавой и беспощадной борьбе, где только победа или смерть, – все настоятельнее требует от своей литературы больших слов. И советская литература в дни войны становится истинно народным искусством, голосом героической души народа. Она находит слова правды, высокохудожественные формы и ту божественную меру, которая свойственна народному искусству. Пусть это только начало. Но это начало великого» ².

В своих заметках я не собираюсь делать сколько-нибудь обстоятельного разбора военной прозы М. Шолохова, тем более, что этому посвящено уже немало работ наших критиков и литературоведов, а ограничусь лишь некоторыми мыслями, возникавшими при первом чтении шолоховских произведений в ту далекую военную пору и сейчас, когда они перечитывались.

Первая мысль – о Родине…

Я был тогда политбойцом, потом военным корреспондентом дивизионной газеты и как раз той дивизии, что пришла на Смоленщину, под Ярцево, с Дона, – 9-й Донской ордена Ленина имени Микояна стрелковой дивизии, и людей, о которых писал М. Шолохов в своих первых очерках военной поры – «На Дону» и «В казачьих колхозах» ³, – встречал довольно часто. Правда, это были дети тех, о ком рассказывал писатель: старые остались в станицах, – но думали солдаты о том же, о чем и их отцы, воевавшие в первую империалистическую и в гражданскую, и воевали молодые так, как отцы наказывали. Бригадир 3-й бригады колхоза «Большевистский путь» Василий Целиков просил Шолохова:

«Пропишите через «Красную звезду» моим ребятам и всем бойцам, какие на фронте, что тыл не подкачает! Пущай они там не дают спуску этим фашистам, пущай вгоняют их в гроб, чтоб наша земля стала им темной могилой!»

Я хорошо помню в дивизии разведчика Соппу, внешне очень схожего с одним из героев фронтовых очерков Шолохова – разведчиком Беловым, «в движениях, в скользящей походке» которого сразу же угадывалась военная профессия этого человека: «шел он по земле, захламленной сосновыми ветками и сучьями, но шел так бесшумно, будто ступал по песку». Помню я и пулеметчика Ивана Каюка, фамилия которого, а больше – боевые дела давали повод для острот в адрес противника: «У пулемета Каюк – значит, гадам каюк»… Эти и другие солдаты дивизии занимались своим трудным ратным делом, и было им совсем не до философствований. Но, пусть и невысказанное, всегда жило в их груди главное чувство – чувство Родины.

Как-то мы разговорились с Соппой на эту тему.

– Моя родина, – сказал он, – Дон, но и Смоленщина нам не чужая. Вся Советская страна у нас Родина…

Словно с этих солдат списывал своих героев Шолохов.

Кровную привязанность к Украине испытывает герой рассказа «Наука ненависти» лейтенант Герасимов – механик «одного из заводов Западной Сибири».

«Хорошая земля на Украине, и природа там чудесная! – говорит он. – Каждое село и деревушка казались нам родными, может быть, потому, что, не скупясь, проливали мы там свою кровь, а кровь ведь, как говорят, роднит… И вот оставляешь какое-нибудь село, а сердце щемит и щемит, как проклятое. Жалко было, просто до боли жалко! Уходим и в глаза друг другу не глядим».

Большое, общенародное, державное встает за образом Родины в произведениях Шолохова. Герой их в ответе не за какой-либо один, «свой» край, а за всю страну. Писатель умеет задеть, сильно задеть струны сыновней привязанности человека к земле своих предков, к родной истории, родному языку, ко всему, что окружает людей сызмальства, входит в наше сердце с детства и крепнет, крепнет в нем необычайно на продолжении всей жизни…

Чем же задевает писатель эти тончайшие струны в душе солдата? Нельзя ответить на этот вопрос односложно, да и литературоведческий анализ, повторяю, не входит тут в мою задачу. Может быть, сказать так: талант художника и кровное чувство причастности? Словом, опять – писатель и солдат. Со всей откровенностью, беспощадностью обнажал Шолохов перед читателем огромность той беды, тех страданий, что несло нам гитлеровское нашествие. Понимание истинной беды Родины во все времена рождало отзвук в душе истинного гражданина. Об этом сказано еще в стихах Н. А. Некрасова:

Не может сын глядеть спокойно

На горе матери родной,

Не будет гражданин достойный

К отчизне холоден душой…

(«Поэт и гражданин»)

Фашистский вандализм жестоко, нелепо, неоправданно разрушает и уничтожает все, что долгие годы создавалось терпеливым и упорным трудом советских людей, – разрушает и уничтожает самое жизнь. В очерке «По пути к фронту» есть такая деталь военного пейзажа, весьма характерная для творческой манеры Шолохова.

«Мы сворачиваем на проселочную дорогу, едем по местности, где всего несколько дней назад были немцы. Сейчас они выбиты отсюда, но все вокруг еще носит следы недавних ожесточенных боев. Земля обезображена воронками от снарядов, мин, авиабомб. Воронок этих множество. Все чаще попадаются пока еще не прибранные трупы людей и лошадей. Сладковато-приторный трупный запах все чаще заставляет нас задерживать дыхание. Вот неподалеку от дороги лежит вздувшаяся гнедая кобылица, и рядом с мертвой матерью – мертвый крохотный жеребенок, успокоенно откинувший пушистую метелку хвоста. И такой трагически не нужной кажется эта маленькая жертва на большом поле войны…»

«…Трагически не нужная… маленькая жертва на большом поле войны» обретает у автора значение символа, позволяющего сильнее подчеркнуть беспощадную жестокость врага, отчетливее прояснить бесчеловечный характер войны, развязанной гитлеровцами.

Какой отзвук рождало понимание беды Родины в сердце советского солдата? Если укрупнять его деления – героический поступок Матросова. Все 1418 дней и ночей Великой Отечественной сотканы из миллионов, и миллионов подвигов.

1. Передача М. Шолоховым в фонд обороны страны присужденной ему премии была одним из первых проявлений того патриотического почина, который превратился в широкое народное движение по сбору средств на строительство танковых колонн, авиаэскадрилий и других видов вооружения для Советской Армии. Средства поступали не только от граждан СССР, но и от наших друзей за рубежом. Всего за годы войны в фонд обороны поступило 16 миллиардов рублей, большое количество платины, золота и драгоценных камней, более десяти тонн серебра.[↩]
2. Алексей Толстой, Собр. соч. в 10-ти томах, т. 10, Гослитиздат, М. 1961, стр. 553.[↩]
3. «Правда», 4 июля и «Красная звезда», 31 июля 1941 года.[↩]