Среди журналов и газет

«DE VISU», 1994, N 1/2 (14). Сдвоенный номер открывается публикацией «А. А. Кондратьев. Письма Б. А. Садовскому» (подготовка текста С. В. Шумихина; предисловие и примечания Н. А. Богомолова и С. В. Шумихина).

Еще в январе 1910 года Кондратьев писал Брюсову: «Мне хотелось бы поменяться книгами с Борисом Садовским. Нельзя ли устроить это при Вашем посредстве?» (РГБ. Ф. 386. К. 90. Ед. хр. 8. Л. 11). «Но вряд ли это могло произойти тогда, – пишут авторы предисловия. – Из воспоминаний Кондратьева мы знаем, что с Садовским он познакомился в доме своего сослуживца по канцелярии Государственной думы профессора П. В. Безобразова, и случилось это, скорее всего, незадолго до первого письма».

Подборка публикуемых писем (их всего 46; хранятся они в РГАЛИ – Ф. 464. Оп. 2. Ед. хр. 114) открывается письмом А. А. Кондратьева от 28 декабря 1911 года:

«Многоуважаемый Борис Александрович.

Только что отправил Вам заказной бандеролью новую книгу мою об Алексее Толстом, которым и Вы, насколько это мне известно, немного занимались. Поэтому мне весьма ценно было бы знать Ваше мнение об этом труде. Буду рад, если что-либо в книге моей покажется новым и интересным. Из портретов жены поэта я выбрал наиболее благообразный. Издатель книги, верите, самый важный из членов кружка, именуемого кн<игоиздательст>вом «Огни», Евгений Александрович Ляцкий, узнав, что я буду посылать Вам книгу, просил, если буду кроме того писать, поблагодарить Вас за благоприятный отзыв об изданных им «Былинах».

Пользуюсь случаем пожелать Вам новых успехов в литературных Ваших трудах, а равно (совершенно искренно и от души) здоровьями счастья в наступающем новом году, сумма цифр которого мне не очень нравится.

Жму крепко руку.

Ал. Кондратьев.

Мой адрес: СПб., Сергиевская ул., д. 61, кв. 26.

Если судьба Вас занесет в Петербург, несказанно рад буду видеть Вас у себя».

30 мая 1913 года Кондратьев пишет Садовскому из Петербурга: «Этим петом я намерен сделать попытку поближе познакомиться с одним литературным архивом, который меня притягивает уже давно. О Гумилеве, уехавшем в Абиссинию: последнее письмо получено из Джибути. Больше не будет. Так сказала мне его жена, Анна Ахматова, сидя около меня на одном из собраний Нового Общества Поэтов. Она туда приглашена, а он – нет. Мне кажется. Вам следовало бы, по приезде Вашем осенью в Петербург, вступить в это общество, т<ак> к<ак> баша «Галатея», на мой (быть может, ошибочный) взгляд, будучи составлена из слишком разнородных элементов, как-то не клеилась…»

«И Кондратьев, и Садовской – своего рода литературные неудачники… – пишут Н. Богомолов и С. Шумихин в предисловии. – И по своей писательской манере они чаще всего стояли как бы на обочине литературы. Оба были мастерами стилизации, пристально интересовались мифологией (правда, разных исторических эпох), для обоих жизнь русской литературы XIX века была не отвлеченным понятием, а собственным имением, в котором оба они жили.

Поэтому и на литературу современную они смотрели с точки зрения историков, и оставляли нам сведения не только о Блоке, Гумилеве, Вяч. Иванове или Сологубе… Масса известий о «Новом обществе поэтов», о «Вечерах Случевского», о задумывавшихся, но не реализовавшихся «Галатее» и «Мнемозине», об Александре Конге и Александре Тинякове, Иване Рукавишникове и В.