Синтетический поэт (Тихон Шумилкин)

Мы уже писали о своих разысканиях в литературном архиве безвременно ушедшего от нас поэта Тихона Шумилкина (см. «Вопросы литературы», 1985, N 1). Нам удалось приобрести часть его литературного архива, конечно, не без существенных затрат Вдова поэта Раиса Шумилкина-Центрова ставит условием продажи немедленную публикацию сочинений ТШ. Наши доводы относительно дефицита бумаги ее не убеждают.

– Изыщите бумагу! – говорит Р. Шумилкина-Центрова. – Из внутренних резервов. Зря, что ли, я ношу в макулатурную палатку книги и журналы, которые муж специально покупал? Вот из сданной макулатуры и изыщите резервы для издания поэта.

Легко сказать: «Изыщите!»

Но кое-что нам удалось сделать для публикации некоторых произведений Т. Шумилкина – родоначальника развитого синтетизма. Мы убедили нескольких понятливых редакторов, что лучше и экономичнее для народного хозяйства издавать отдельные произведения Тихона Шумилкина, чем публиковать – тратить бумагу и средства – ЦЕЛЫЕ сборники поэтов и книги прозаиков, откуда он заимствовал свои сугубо синтетические сочинения.

Произведения Тихона Шумилкина, в особенности стихи, которые мы нашли в архиве писателя, нами идентифицированы. Мы обнаружили в нашей периодике, а также в отдельных сборниках эти стихи за подписью их настоящих авторов.

В данной публикации они печатаются жирным шрифтом.

Не будем лишний раз поминать имен, ибо все, что мы предлагаем вниманию читателя, так или иначе несет на себе печать характера и мировоззрения Тихона Шумилкина.

Читатель может нас спросить: что же заставило ТШ стать писателем?

Ответ на этот вопрос можно найти в «Автобиографии» Тихона Шумилкина, с отрывка из которой мы и начинаем нашу публикацию.

 

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ

«Приехал я за продуктами и всякой всячиной в Москву из провинции и остановился у своей тетки. К вечеру пошел пройтись по ближним к ее дому местам. Прогулялся от ее дома к метро и обратно и заметил большое число серьезных мужчин: некоторые в тулупах (по-московски – в дубленках) и в больших пушистых шапках, другие пожиже одеты, но все же в драпе (дело было поздней осенью). И уважение им такое оказывается – киоскеры с ними здоровались; я услышал, как киоскер у самого метро сказал одному из представительных мужчин: «Берут ваш роман, очень даже берут…» Другому киоскерша протянула газетку, прежде чем он попросил, и чуть из киоска не вывалилась – так старалась. И я заметил, что многие из этих крепких мужиков здороваются друг с другом, беседуют, прогуливаются… Пришел я обратно на квартиру к тетке и спрашиваю ее: «Кто это у вас такие – много справных мужиков, прогуливаются, беседуют, киоскерши их уважают…»»Это ты, наверное, писателей заметил, – отвечает мне тетка, – солидный народ. Есть среди них и рвань всякая, да не в нашем районе, в нашем, у Аэропорту, только солидные прописаны. Тут у их и поликлиника, и ателье есть, где им шапки шьют по казенной цене».

«По казенной? – спрашиваю. – И что же они ходят так это вольно?»»Думают, – отвечает тетка. – Это не мы с тобой».

«Нет, шалишь, отчего не я?!» – думаю. И тут запала мне мысль стать писателем…»

Заметим в скобках, что читатель ошибется, если сочтет Тихона расчетливым материалистом. Материальное – материальным., но духовные его взлеты и побуждения несомненны. Ведь благодаря его неустанному поиску и синтезированию литература наша обогатилась тем, что многие из нас никогда бы добровольно и не прочли.

Итак, возник импульс. Однако Тихону было нелегко… Много трудов потратил он на то, чтобы обосноваться в Москве, – об этом как-нибудь в другой раз, – испытал хождения по литературным мукам.

ТШ решил, что легче всего писать стихи, и начал со стихов; писал, носил по редакциям, показывал всем, кого удавалось застать врасплох, но слышал в ответ: «Стихи жуткие…», «Примитив»… («Что за «примитив»?» – дивился Тихон.) Тогда Тихон стал упрашивать редакторов, своих рецензентов: «Дайте мне скелетик. Понимаете, мне нужен скелетик!»»Какой скелетик?!» – От него с ужасом шарахались. Его принимали за психа из числа приверженных к сочинительству. «Скелетик – как стихи писать, – убеждал их Тихон. – Я по скелетику враз научился бы. Разобрал бы его, собрал бы – и враз понял бы… Я сообразительный…» (Отсюда в «Изречения» Тихона Шумилкина и попало выражение – темное место, которое мы с трудом разгадали: «Дайте мне скелетик, и я создам «Божественную комедию»!»)

Никто скелетиков не жертвовал, и Тихон придумал другой ход. Он стал брать ото всех и отовсюду то, что ему особенно нравилось. Так постепенно он и сложился как поэт развитого синтетизма. В ответ на недоумения и нападки Тихон восклицал: «Во мне бьются миллионы сердец!» Исходя из этих слов самого ТШ, мы, в плане литературоведческого анализа, можем назвать его поэзию «сердцем миллионов».

Мы печатаем ниже стихи Тихона, которые ярко выражают его изречение «Во мне бьются миллионы сердец!». Не следует удивляться тому, что есть у Тихона и стихи, написанные от имени женщины-поэтессы. Сначала – мужские шедевры-антипоэзы.

 

Тихон ШУМИЛКИН

СИНТЕТИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ

Помню трех…

 

Расставлю деревяшек хоровод,

Окину окон дорогие лица.

Одну любил, в другую мог влюбиться

У третьей помню волосы и рот.

 

Не выпускайте джинна из кувшина

 

Тебя, мой джинн, – роман мой с белым светом,

я в сей кувшин упрятать захотел.

И ходят слухи, вроде я «с приветом»,

а между тем – папаша двух детей…

 

ТШ. Эти стихи – поэтический ориентир! Их напечатал «День поэзии»! Куда уж дальше?! Что может быть выше такого признания?!

А теперь женские шедевры-антипоэзы. Они роют еще глубже.

«Кап» две капли

 

Придай мне не больше значенья.

Чем сорной траве полевой.

Зачем тебе знать, что свеченье

Стоит над моей головой?

 

Зачем тебе плакать заране,

Коль вместе однажды прольем

Из моря любви и страданий

Две капли в один водоем.

 

ТШ. Каково?! «Свеченье стоит над головой»! А он еев сорные травы записал! Ну, непонятно только, чего это он заране плачет. Вроде бы он обидчик, а не она… Да и что-то скуповато: две капли из всего моря выделено. Но все равно – сильная рифма. Да и стилем эта поэтесса богата.