№12, 1970/Обзоры и рецензии

Русская литература в Германии

Eberhard Reissner, Deutschland und die russische Literatur. 1800-1848, Akademie-Veriag, Berlin 1970, 403 S.

Монография немецкого слависта Э. Райснера «Германия и русская литература. 1800-1848» явилась итогом многолетнего изучения десятков периодических изданий, антологий, сборников, сотен публикаций текстов русских произведений в переводах на немецкий язык, статей, рецензий, отзывов о них литераторов, критиков, публицистов того времени. Она существенно дополняет известные (тоже использованные в ней) работы немецких и советских ученых в этой области.

Располагая огромным, в значительной мере новым фактическим материалом, Э. Райснер в трех частях своей книги освещает характер восприятия русской литературы в Германии на трех этапах исторического развития: с начала XIX века до окончания войны с Наполеоном, в период деятельности Священного союза и реставраторской политики правителей Германии, между польским восстанием и революцией 1848 года. Более трети всего объема книги составляет выделенный в особый раздел («Примечания» и «Библиография») и сам по себе имеющий серьезное научное значение справочный аппарат с сотнями отсылок к первоисточникам, дополнительными сведениями и комментариями. В этой «плотности», насыщенности ценными историко-литературными фактами, в лаконизме, с каким автор подает добытый им матерbал, открывая другим исследователям широкое поде для дальнейшего его изучения, и состоит главное достоинство книги.

В первой ее части содержатся сведения о распространения в Германии в начале столетия русских исторических «анекдотов» (о Петре I, Екатерине II, Павле I и Александре I, Потемкине, Суворове), о первых переводах русских песен, былин, «Слова о полку Игореве», произведений писателей XVIII века. Автор анализирует первые обобщающие труды и отдельные статьи, в которых кратко характеризовалось творчество Кантемира, Ломоносова, Сумарокова, Фонвизина, Княжнина, Хераскова, П. Львова, Хемницера, Богдановича. В «Систематическом обозрении русской литературы с 1801 по 1805 г.» (1808) было перечислено уже 1486 названий произведений 366 русских авторов. Однако полного и верного представления о русской литературе у немецкого читателя не могло сложиться ни в эти, пи в последующие годы. За редкими исключениями (Державин, позже – Крылов, Гоголь), русским писателям часто отказывалось в самостоятельности, оригинальности, самобытности. Наряду с доброжелательными отзывами, в одной из рецензий 1807 года утверждалось, что русской литературы как таковой не существует, что она составляется, в сущности, из переводов плохих западных романов. Мало что изменилось и спустя тридцать лет. В 1837 году автор первого немецкого учебника по русской литературе Ф. Отто заключал: «Россия имеет хороших историков, пару хороших романистов, которые все же следуют зарубежным образцам…»

Само расположение материала и построение книги Э. Райснера дает возможность проследить одновременно бытование или попеременно нараставшие, в зависимости от разных общественно-политических и литературных обстоятельств, одобрительные или пренебрежительно-скептические суж-

 

дения о русской литературе. Эта ее внутренняя логика, отражающая логику исторического развития, и представляет для нас особый интерес, хотя вообще книга заслуживает обстоятельного рассмотрения и оценки по многим другим «параметрам».

Во второй и третьей частях монографии Э. Райснер не раз справедливо замечает, что недооценка русской литературы объясняется недостаточно полным знанием и несовершенством переводов. Не последнюю роль играли здесь, разумеется, и политические факторы, обусловившие, например, выдвижение на первый план в 20-30-е годы тенденциозных сочинений «хороших историков» Карамзина, Н. Устрялова, «выдающихся» прозаиков Булгарина, Греча, Сенковского. Следует обратить внимание и еще на одно обстоятельство, о котором говорит добросовестно составленный Э. Райснером библиографический перечень публикаций произведений (около 600) 95 русских писателей за 1800-1850 годы: примерно четвертая часть их приходится на бездарные верноподданнические сочинения.

Любопытна и такая деталь: в немецких переводах и рецензиях автор «Слова о полку Игореве» называется «русским Гомером», Кантемир – «русским Ювеналом», Державин – «русским Клопштоком», Жуковский – «русским Шиллером», Крылов – «русским Эзопом», Пушкин – «русским Байроном», что свидетельствует о вольном или невольном стремлении переводчиков и критиков приноровиться, так сказать, к явлениям и понятиям, известным и привычным для немецких читателей. Это неизбежно должно было порождать и порождало тенденцию избирательного подхода и уподобления творчества русских авторов этим известным литературным величинам и понятиям за счет «отсечения» всего того (оригинального, самобытного), что не укладывалось в них. Вне поля зрения немецких издателей, переводчиков, критиков, читателей оставалось, в сущности, все «сатирическое направление» русской литературы, обличительные и вольнолюбивые произведения Кантемира, Ломоносова, Сумарокова, Новикова, Фонвизина, Радищева, раннего Крылова, декабристов, Пушкина, Лермонтова. В тех же редких случаях, когда они переводились (например, «Вольность» Пушкина, «Войнаровский» Рылеева, «Горе от ума» Грибоедова, «Мертвые души» Гоголя), даже более или менее компетентные критики и рецензенты из либерально-демократических кругов, не говоря уж о рядовых читателях, далеко не всегда могли поставить их содержание в связь с конкретными реальными условиями русской жизни. Даже они, признавая достоинства того или иного произведения (например, «Евгения Онегина»), тут же пишут, что Пушкин изображает самого себя, что он подражает Байрону. Еще и в конце 30-х годов они продолжают считать «последним словом» русской литературы сентиментализм Карамзина и романтизм Жуковского. Эта непоследовательность осложняла позицию прогрессивных деятелей немецкой литературы в борьбе с консерваторами и реакционерами, видевшими в самодержавном строе России социально-политический идеал для Германии и ориентировавшими читателей на охранительную литературу.

Переоценка ценностей происходила с запозданием, в процессе постижения сложной и острой политической и внутрилитературной борьбы, какую приходилось в это время вести в России Пушкину, Белинскому, Герцену, демократическим силам русской интеллигенции. Кульминационным моментом этой, захватившей и литературную общественность Германии борьбы был 1837 год, год смерти Пушкина. Он ознаменовался появлением «Литературных картин из России» Г. Кенига (хорошо знакомого с Н. Мельгуновым, П. Вяземским, Н. Станкевичем, А. И. Тургеневым, Жуковским, Гоголем и другими русскими писателями), где впервые творчество отдельных писателей рассматривалось в связи с историческим и культурным развитием страны. Завязавшаяся вокруг этой книги полемика, в которую включились и русские литераторы, способствовала более четкому размежеванию партий в литературе, прояснению их позиций в отношении к русскому народу и царизму, пониманию значения творчества Пушкина в утверждении реалистического направления.

Сразу же вслед за работой Кенига и под ее влиянием в «Немецком ежегоднике» в 1838 году публикуется статья известного журналиста К. Варнгагена (близко стоявшего к кружку Станкевича, знакомого с Н. Мельгуновым, Я. Неверовым и другими русскими литераторами) «Сочинения Александра Пушкина», в которой анализ произведений завершался выводом о независимости автора от Байрона и где он характеризовался как поэт «в высшем смысле национальный».

Из других публикаций этой поры важное значение имело издание в 1840 году в Лейпциге двухтомного «Собрания стихотворений Пушкина», подготовленное Р. Липпертом (связанным с «Отечественными записками»). В рецензиях на это издание писалось, что каждое произведение Пушкина есть «неподдельный кусок русской жизни». К этому времени в немецкой печати все чаще и определеннее проявляется стремление раскрыть взгляды русских писателей (Пушкина, Лермонтова, Гоголя), а их творчество ставится в связь с общественно-политической и литературной борьбой в России. Вместе с этими именами с начала 40-х годов на страницах журналов появляется имя Белинского, перевод ряда статей которого был осуществлен Р. Липпертом и Я. Иорданом. Немецкая прогрессивная литературная критика открывала для себя русский реализм, постигая подлинную сущность творчества Крылова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, литературно-эстетическую концепцию и критический метод «неистового Виссариона». В этом, в частности, и проявлялось воздействие русской литературы и критики на немецкую. Подобный вывод обязывает сделать сам привлеченный материал.

Монография Э. Райснера содержит обстоятельные биографические справки об издателях немецких журналов и газет, их сотрудниках и корреспондентах, переводчиках и критиках, популяризировавших русскую литературу, об источниках их информации, об их литературно-общественных и личных связях.

Книга безусловно вызовет интерес специалистов, изучающих русскую литературу первой половины XIX века в ее связях и отношениях с немецкой литературой. В ней есть все необходимые предпосылки для дальнейших конкретных исследований в этом направлении.

г. Глазов

Цитировать

Татаринцев, А. Русская литература в Германии / А. Татаринцев // Вопросы литературы. - 1970 - №12. - C. 267-269
Копировать