Рене Этьембль. «Доводы литературной компаративистики, или Сравнение — не довод»

Рене Этьембль

Доводы литературной компаративистики, или Сравнение — не довод

Перевод и примечания Е. Е. Дмитриевой

Область исследования французского компаративиста

Когда мы начинаем изучать сюжеты, которые М. Гийяр1 предлагает в своем кратком пропедевтическом курсе, можно только пожалеть, насколько далеки они от литературы в исконном смысле этого слова: Гийяр призывает компаративиста изучать медиаторов литературного космополитизма, то есть книги и людей, которые способствовали в ту или иную эпоху распространению в стране зарубежной литературы. Затем речь идет о судьбах литературных жанров <…> После чего — о судьбах сюжетов, о чем-то наподобие Stoffgeschichte2 немецкой vergleichende Literaturwissenschaft3 <…> о судьбах авторов, об иностранных источниках, которыми подпитывались конкретные авторы и целые школы, наконец, о том образе другой страны и культуры, который каждая страна формирует по-своему. С появлением исследования Асколи «Великобритания в зеркале французского мнения»4 (1927) этот тип исследования также процветает во Франции, почти так же, как и изучение исландских путешествий на остров Мадагаскар к малагасийцам, или на Камчатку, или же путешествия шведов в Бангкок! <…> Не могу утверждать, что этот жанр исследований, которому я отдал многие годы, является в строгом смысле литературной компаративистикой. Разве тот превратный образ Соединенных Штатов, который создали в своем воображении французы, читая драмы и романы об эпохе гражданских войн в Америке, или те карикатурные представления, которые все те же французы имеют о Японии и Турции благодаря романам Пьера Лоти, разве все это имеет отношение к литературе? А ведь это область, которая должна скорее заинтересовать историка, социолога или же государственного деятеля.

За и против Stoffgeschichte

Поль Азар 5 и сам Гийяр признают: «Следовало бы запретить компаративистам изучение тем и мотивов: все это не более чем литературный материал; сама же литература начинается с их освоения посредством жанра, формы, стиля». При этом историческое изучение сюжетов остается тем не менее
одним из излюбленных занятий французской школы. В одном из последних сочинений, недавно полученных мною, Ролан Дерш исследует четыре поэтических мифа: Эдипа, Нарцисса, Психеи, Лорелеи — в ряде произведений нескольких литератур <…> Так и недавний труд Робера Вивье6, профессора университета Льежа, прекрасного романиста <…> демонстрирует литературную эволюцию Икара сквозь века. Поэт и профессор Робер Вивье умеет соединять подход историка с требованиями вкуса. Историк будет рад узнать, что юный Икар, презрев советы своего отца Дедала, захотел его перехитрить и был осужден за свое непослушание <…> Поначалу главным героем был архитектор Дедал, но как только Артур Лундквист 7 захотел в наши времена восславить Рембо как бога <…> он сравнил его с маленьким глупцом Икаром. Так и Люк Эстан8 говорит о Рембо-Икаре в своей поэме «Гробница Рембо» <…> В наши дни Икаром становятся, увы, все. Труд, подобный тому, что создал Робер Вивье, может пролить для нас свет на современную поэзию. Но если бы его автор не снабдил его своими переводами и подробным комментарием, он представил бы нам социологическое исследование, далекое от жанра литературной компаративистики. Я никогда не буду утверждать, что мои размышления в книге «Миф Рембо» являют собой идеальное соответствие нашей дисциплине.