Развитие мирового искусства
Д. С. Наливайко, Искусство: направления, течения, стили, Киев, «Мистецтво», 1985, 365 с.
Книга Д. Наливайко «Искусство: направления, течения, стили» является продолжением монографии этого автора, посвященной тем же проблемам, начиная с эпохи Возрождения до XIX столетия. В рецензируемой книге рассматривается не только критический реализм XIX века, натурализм и импрессионизм, но и критический реализм XX века, декаданс, модернизм, авангардизм и социалистический реализм за рубежом. Уже само название глав говорит о том, что автор стремится к охвату наиболее значительных, глобальных направлений в мировой литературе со всеми их особенностями и противоречиями.
В основе исследования лежат прежде всего вопросы развития реалистического искусства как ведущего направления в каждой из изучаемых литератур. Автор пытается осмыслить литературные течения во всей их сложности и многообразии. Литературный процесс анализируется как в целом, так и с выходами в другие области искусства, главным образом – живопись. Это позволяет Д. Наливайко ставить и во многом решать по-новому сложные вопросы развития искусства и в историческом аспекте, и с точки зрения современности.
Автор чужд какого-либо догматизма, какой-либо схемы, а при решении теоретических вопросов очень трудно избежать соблазна – выстроив определенную концепцию, в той или иной мере подгонять под нее живое многообразие искусства. Книга Д. Наливайко не страдает той ущербностью, к которой неминуемо приводит зависимость от предвзятой концепции.
В главе, посвященной критическому реализму XIX столетия, особое внимание уделяется русскому реализму. Намечены основные линии, ведущие от классического реализма в XX век. Речь идет о типичности и познавательности, о национальной специфике, об аналитическом обобщении явлений жизни, об углубленном психологизме.
Важно, что автор видит реалистические направления XIX – XX веков дифференцированно, в их связи с действительностью. Художник-реалист, пишет он, «непредубежденно» подходит к действительности, он всякий раз как бы заново открывает ее и ищет наиболее адекватную форму ее художественного воплощения, соответствующую характеру и структуре жизненного материала» (стр. 79). Д. Наливайко видит реализм как живую форму, находящуюся в беспрерывном движении.
Не обойден в книге и вопрос, не раз поднимавшийся в нашем литературоведении, – о временных рамках реалистического метода. Так как трудно не видеть, что искусство во все века, при всех особенностях не было чуждо реализма, появляется понятие «реалистичности», подразумевающее существование реалистических элементов, не ставших еще системой художественного восприятия. Например, когда речь идет об античной литературе, то реалистичность находят только лишь в комедийных жанрах. Но Д. Наливайко, ссылаясь на книгу Э. Ауэрбаха «Мимесис. Изображение действительности в западноевропейских литературах», говорит о реализме в описании щита Ахилла у Гомера. Следует отметить, что вопросы временных рамок реализма весьма дискуссионны. Так, например, теория мимесиса положена в основу книги Н. Сахарного «Гомеровский эпос».
Вслед за видными советскими учеными Д. Наливайко подчеркивает, что критический реализм как направление возникает и формируется в эпоху зрелого капитализма и сопутствующего ему распространения научного мышления. Не вызывает сомнений, что расцвет критического реализма в так называемых бальзаковских формах приходится на ХТХ столетие.
Менее понятно утверждение о прямой зависимости художественного метода от развития науки. Действительно, для Бальзака и еще в большей степени для Золя открытие мира через научное познание было существенным. В данном вопросе исследователь придерживается мнения, ставшего особо популярным в век НТР. Может быть, речь идет скорее о реалиях, приметах времени, а не об эстетическом методе. В этот тезис не укладывается все многообразие литературы, и прежде всего такой феномен, как русская литература критического реализма.
Разумеется, и для русской литературы научный прогресс был важен. Об этом писали, как отмечает автор, и Белинский, и Писарев, определяя вопросы научного познания как основополагающие для натуральной школы. Но и сам Д. Наливайко в дальнейшем признает, что творчество Толстого и Достоевского не умещается в Выстроенной им схеме западноевропейского критического реализма: «…феномен русского классического реализма опровергает распространенную в науке 30 – 40-х гг. концепцию, по которой расцвет реализма происходит в условиях стабилизации буржуазного общества и является прямым ее следствием» (стр. 98). Однако следует оговориться: исследователь не ставит знака равенства между познавательной функцией науки и познавательной функцией литературы, оставляя за последней особую эстетическую специфику.
Автор книги решительно отвергает укоренившуюся в свое время концепцию о спаде реализма в период перерождения капиталистического общества. Появились новые могучие факторы, определяющие развитие прогрессивного искусства. Об этом свидетельствует интерес Золя, Гауптмана, позднее Роллана и Франса к идеям социализма, к рабочему освободительному движению.
Не ограничиваясь разбором традиционного бальзаковского реализма, Д. Наливайко дает разностороннюю характеристику натурализма и импрессионизма, показывая как их роль в обогащении реалистического искусства, так и определенную их ущербность.
Особенно удачна глава, посвященная импрессионизму, – уже потому, что в ней больше, чем в других главах, литературного и художественного материала, а, как известно, сочетание теоретических положений с эстетическим прочтением художественного текста дает эффективный результат. Импрессионизм, по мнению автора, – новый и плодотворный этап в развитии реалистического искусства. «И то, что импрессионизм охватил различные виды искусства и различные национальные культуры, – пишет Д. Наливайко, – и то, что в своих радикальных выражениях он возникал и развивался в них спонтанно,
свидетельствует о том, что мы имеем дело со значительным, этапным явлением в движении европейского искусства. Явлением, выражающим некие имманентные закономерности и тенденции художественного развития…» (стр. 156).
Эта точка зрения противопоставляется укоренившейся со времен Гамена концепции, согласно которой импрессионизм – это субъективное упадочное искусство. «Французские художники-импрессионисты, – подчеркивает автор, – исходили, во-первых, из доверия к природе и жизни как объективной данности, во-вторых, из того, что мир нельзя отделить от его восприятия» (стр. 157). Импрессионисты обогатили наши представления о реальной действительности, они видели мир во всем его красочном многообразии. Д. Наливайко пишет о демократизме импрессионистов, об их жизнерадостной, жизнеутверждающей по самой своей тональности живописи.
Автор книги делает вывод, что трудно найти что-либо более противоречащее подлинной сущности явлений, чем причисление этого искусства к декадансу. Он критикует и декадентские, и вульгурно-социологические трактовки импрессионизма В. Фриче, И. Иоффе в 30-х годах. Искусствоведение 50-х годов эту концепцию пересматривает, но понимание импрессионизма как искусства по генезису и характеру реалистического приходит не скоро.
Чистые течения и стили, утверждает Д. Наливайко, знает лишь теория, реально же они всегда существуют во взаимосвязях и взаимопроникновениях. Разные течения и стили не только взаимодействуют друг с другом, но иногда и растворяются друг в друге. Тут вступают в силу законы типологической общности, которые распространяются и на саму структуру произведений. Импрессионизм автор считает историко-типологическим образованием, связанным с другими художественными системами. Решающим здесь является устойчивое единство основных структурообразующих принципов. Это существенное положение, которое многое проясняет в самом подходе к литературному направлению.
Важно отметить, что автор проводит линию от импрессионистов к искусству XX века, в том числе и реалистическому, ибо это отвечало ритму жизни, новому мироощущению.
Значительный интерес представляет глава «Критический реализм XX века». Здесь разворачивается дискуссия с Д. Лукачем и другими критиками. Теория о неизбежности кризиса и исчезновения критического реализма в XX столетии, а также о его ущербности и неполноценности в новейшее время опровергается, как утверждает Д. Наливайко, самой жизнью искусства.
Безусловно, реализм XX века – качественно новое явление по сравнению с реализмом XIX века. Автор идет дальше, доказывая, что это отдельная реалистическая художественная система, хотя и не теряющая своей генетической связи с реализмом XIX столетия.
Д. Наливайко не ограничивается в своем анализе проблемно-тематическим уровнем, который определяется изменившейся действительностью. Автор книги говорит о более сложных явлениях, о создании новых форм и структур художественного мышления. «Разумеется, силовое поле художественного переворота распространяется и на реалистическое искусство» (стр. 185 – 186), – пишет исследователь. Он отмечает, что критический реализм нового типа обогащается достижениями и постимпрессионистов, и неоромантиков, и символистов. Нельзя творчество таких художников, как В. Ван Гог, П. Сезанн и П. Гоген, таких поэтов, как А. Рембо, П. Верлен, А. Блок, М. Рильке, полностью относить к декадансу. Это обедняет прогрессивное искусство, сужает действительные масштабы и интенсивность его развития и в то же время незаслуженно обогащает модернизм.
Раскрывая богатство критического реализма XX века, Д. Наливайко пишет о традиционных эпических формах, о новаторских поисках М. Горького, Р. Роллана, Б. Шоу, Т. И Г. Маннов, К. Гамсуна, Л. Пиранделло, об усвоении открытий русского реализма, о проникновении во внутренний мир человека, о раскрытии актуальных социальных и философско-нравственных проблем времени, о значении условности в художественном творчестве. Основная мысль, проводимая в этой главе, – широта диапазона течений, стилей и жанровых разновидностей критического реализма в XX веке. Тут и философская парабола, и философско-интеллектуальный роман, и документальная проза. Как уже было сказано, автор постоянно подчеркивает взаимопроникаемость различных жанров. Философско-интеллектуальный роман может быть и научно-фантастическим, и психологическим. Литература факта врывается в психологическую прозу.
Большое внимание Д. Наливайко уделяет фольклорно-мифологической струе в реализме XX столетия. Он четко разграничивает модернистское мифотворчество, о котором пишет в специальном разделе, и тот мифологизм, который возвеличивает художественное произведение, придает его общественно-историческому содержанию большую обобщенность, позволяет синтезировать явления, распознавать в частном общечеловеческое. Речь идет о мифологии Ф. Гарсиа Лорки, М. Булгакова, Г. Гессе, Д. Апдайка и многих других, о южноамериканском феномене, где мифы занимают особое место в творчестве А. Карпентьера, Г. Гарсиа Маркеса и многих других.
В главе, посвященной декадансу, модернизму и авангардизму, определяется грань между субъективизмом, отрицающим саму возможность познания, и изображением мира через субъект героя, дается исчерпывающая характеристика упадочной литературы, страдающей так называемой «болезнью духа». Но к модернизму и особенно авангардизму автор подходит осторожно, понимая, что некоторые явления не могут быть целиком причислены к декадансу. Он пытается показать, что многие достижения модернистов, писателей честных, видящих подоплеку буржуазного общества, отчуждение человека в капиталистических условиях, не должны быть исключены из мирового литературного процесса. Здесь анализируется философский символизм, связанный с романтическими традициями, а также русский символизм, поэзия А. Блока, В. Брюсова, которую никак нельзя отождествлять с декадансом.
По мнению автора, авангардизм – течение в левой его части революционное, хотя по эстетике и стилю не реалистическое. Но такие писатели, как Бехер, Брехт, Арагон, Элюар, представители польской Авангарди, чешского поэтизма, пришли к социалистическому искусству.
В последней главе книги Д. Наливайко обращается к социалистическому реализму. Он раскрывает генезис этого ведущего направления нашей эпохи, его всемирно-историческую функцию, его корни в мировой литературе и искусстве, становление на основе принципов партийности, народности и гуманизма. К вопросам генезиса относится очень важная проблема взаимоотношения социалистического реализма с фольклором и романтическими направлениями, поскольку романтизм в новой модификации автор считает органической приметой метода. Проблемы изучения социалистического реализма, его эстетического богатства, многообразия форм и стилей также прослеживаются генетически, в связи с достижениями критического реализма, авангардизма и пр.
Д. Наливайко исходит из положения, разработанного Д. Марковым и другими теоретиками, рассматривающими социалистический реализм как новый тип художественного сознания, новую художественную структуру, обладающую необычайно широкими возможностями образного претворения мира. Это определяется и новой концепцией героя, новым мироощущением, которое выражается и в эпической, и в условной, метафорической форме с философским подтекстом, широким обращением к мифотворчеству.
Книга Д. Наливайко чрезвычайно богата теоретическими обобщениями, наблюдениями над литературным процессом. И невозможно перечислить все проблемы, поднятые в этом исследовании, отличающемся стремлением дать всеохватывающий историко-теоретический обзор, выделить наиболее прогрессивные явления, установить определенную систему в развитии стилей, направлений, методов.
г. Киев.