Радость познания
Влияние, которое приобрела сейчас наука в жизни человечества, не может не сказаться и на литературе. Успехи естественных наук, их новые методы, их философские выводы какими-то, порой весьма сложными, связями отражаются в работе писателя.
Достижения последних десятилетий значительно изменили представления человека об окружающем мире, а значит, и самого человека – героя литературы. Открытия следовали одно за другим, возникали новые науки, обновлялись старые – физика, биология, астрономия, химия. Человек узнал о себе больше, чем за все предыдущие тысячелетия; человек увидел себя, свои возможности в кибернетике; человек увидел себя через современную генетику; человек впервые столкнулся с возможностью уничтожения цивилизации.
Мне кажется, что это не просто накопление новых знаний. Характер этих знаний действовал на способ мышления, на воображение, на фантазию человека. Несравнимо больше, чем прежде, наука заставила пользоваться абстрактными понятиями, приучила человека мыслить и представлять себе явления природы без примитивных механических моделей. Теория относительности, квантовая механика, ядерная физика, представления об электроне как о частице-волне, теория наследственности – всюду наука удалилась от наглядности, поднялась над уровнем непосредственных наблюдений. Повседневный опыт, обыденный здравый смысл не могут помочь в этом «странном мире».
Галилей мог показать, как Земля движется вокруг Солнца. Он просил флорентийских профессоров посмотреть в трубу на спутников Юпитера. Современный физик не сумеет показать людям электрона. Он сам мучительно ищет, как физически осмыслить эту реальность на новом уровне знаний. Он ничего не сможет нам объяснить, если не разбудит наше воображение.
Развитие физики приучило человека мыслить математически, отвлеченными понятиями, представлять себе вещи, непредставимые человеку XIX века. Оказывается, время относительно, даже дискретно; оказывается, Вселенная имеет радиус, пространство – кривизну; оказывается, одинаковые физические условия не всегда порождают одинаковые физические результаты, не всегда порождают одинаковые события, и, повторяя тот же опыт, мы не будем получать тот же результат… Нелепо, абсурдно, и тем не менее этот «странный мир неизбежен». Он фантастичнее любых домыслов фантастов прошлого, но для физиков он естествен; наоборот, «нормальность» для них неприемлема. Знаменитая фраза Нильса Бора – о том, что для новой теории теория Гейзенберга недостаточно сумасшедшая, – точно выражает степень новизны идей, которая требуется сегодня.
Современная наука резко раздвинула границы нашего воображения, фантазии. Она увеличила возможность восприятия не только в области научного познания, но и восприятия искусства, и в частности литературы. Когда мы говорим: «читатель вырос», то этот рост шел и за счет развития науки, массового интереса к ней. Наука обострила чувствительность, способность «принимать» на все бо´льшие диапазоны самые дальние и слабые сигналы. И это усовершенствование приема открывает для литературы новые способы связи и взаимопонимания.
Разумеется, и во времена Галилея наука оперировала сложнейшими отвлеченными понятиями, но то был способ мышления отдельных ученых. Ныне же научной работой заняты огромные коллективы, а интерес к достижениям науки – явление массовое. Не случайно именно сейчас, и, пожалуй, впервые, сама наука стала предметом, материалом литературы. Пример тому – блестящая книга Д. Данина «Неизбежность странного мира». Появление ее было явлением именно литературной жизни. Успех ее не имеет ничего общего с успехом обычных научно-популярных книг, которых, кстати, на ту же тему написано немало, написано хорошо, доступно, квалифицированно.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.