Про НТР

БОЛЬШАЯ ИГРА В НАУКЕ

В. КАВЕРИН

Тогда дело было не только в деньгах – в «крае». За картами он ежеминутно стоял «на краю», и надо было уметь не сорваться. Потом пришли деньги, и он полюбил их за легкость, с которой они ему доставались… Так началась двойная жизнь, бесповоротно его захватившая.

«Двухчасовая прогулка»

Старинное здание института, где в гардеробе почетно пылился забытый еще Мечниковым халат и в буфете тень Гиппократа задумчиво жевала бутерброд, содрогалось от склок.

Аспиранты нервно курили на лестницах и жались поближе к своим темам. А за массивными дверьми директорского кабинета шла Большая Игра.

Закатав рукава пиджака, отчего обнажилась татуировка «Не забуду кандидатский минимум», директор института профессор Двурылов резался в домино со своим замом. Двурылов изощренно дуплился, насвистывая сквозь зубы «Мессу» Генделя, однако и эти испытанные приемы шулера не помогли. Он проиграл две лаборатории и годовой запас хромосом. Оставалась последняя надежда – Ромашкин. Не согласится ли Ромашкин поставить его, директорскую, подпись под своим открытием – эффектом парамагнитного кандибобера?

Ромашкин тем временем совершал свой традиционный утренний моцион: упражнения с гантелями и прогулка по непроторенный тропам. Временами нагибаясь за свежей идеей, он брел в тумане, размышляя о жизни: уходят дни, а мечта, завещанная ему академиком Бобылевым, все еще не достигнута. Забросить бы институтские дрязги, запереться в лаборатории и экспериментировать, не жалея пробирок.

В одну из таких неистовых ночей к нему постучалась Ляля. Они встречались и раньше, но Ромашкину казалось, что эта женщина с прирожденным чутьем биофизика просто кокетничает с ним на субмолекулярном уровне. С минуту оба молчали.