№10, 1963/Мастерство писателя

Признания и размышления

Публикуемые статьи я заметки М. Пуймановой взяты из ее сборника «Признания и размышления» («Чехословацкий писатель», Прага, 1959).

На русском языке, кроме отдельных изданий, в Гослитиздате вышли сочинения писательницы в пяти томах, где были опубликованы важнейшие ее произведения – «Под крылышком», «Пациентка доктора Гегеля», трилогия «Людина перепутье», «Игра с огнем», «Жизнь против смерти», путевые очерки и др.

В NN 4 и 11 нашего журнала за 1962 год были опубликованы подборки высказываний о литературном труде писателей Польши и Болгарии. В этом номере мы печатаем статьи и заметки чехословацких писателей – Марии Пуймановой, Марии Майеровой и Владимира Минача.

Писатель и время

Прежде чем начать рассказ о своей писательской работе, я должна оговориться, что ни одно произведение не может быть создано одним человеком. В любой моей книге есть доля труда рабочих, которые готовили для нее бумагу; горняков из угольных шахт и свинцовых рудников, где добывали уголь, на котором работала бумажная фабрика, и свинец, из которого приготовили типографский шрифт.

В книгу вложили свой труд метранпаж и корректор; наборщик и переплетчик; художник, сделавший для нее обложку; калькулятор, подсчитавший ее стоимость; продавец, сумевший довести ее до читателя, и библиотекарь, – просто голова идет кругом, как подумаешь о том, сколько незримых рук постаралось для того, чтобы книга попала к читателю.

Теперь пришло время потрудиться ему.

Чтение – работа творческая, а не механическая. Читая, человек неустанно вызывает в памяти образ уже прочитанного, дополняя и развивая его. Одни герои рождают у него симпатию, другие – несогласие; мысленно он ведет спор и с ними и с автором. Читатель – наш всесторонний и придирчивый критик, и без живого и постоянного общения с ним книга не может существовать. Вот теперь представьте Себе, как много нужно было для того, чтобы книга появилась! Какая титаническая работа поколений, совершенствовавших язык, на котором мы пишем!

Поэтому позвольте начать с выражения горячей признательности чешскому народу, который, несмотря на столетия иноземного владычества, сохранил свежесть и крепость родного языка, не допустив его ассимиляции; нашим будителям – это они сумели распознать красоту чешского языка и принялись разрабатывать и развивать его. Какая драгоценная сокровищница чешской речи один только словарь Йозефа Юнгмана!

С огромной любовью и благодарностью я вспоминаю своих великих предшественниц – Божену Немцову и Каролину Светлую, и, разумеется, бесконечно благодарна своим учителям и родителям, которые с Детства воспитывали меня на «Бабушке» Б. Немцовой, на «Букете старинных преданий» К. Эрбена и на Ирасековых «Старинных чешских сказаниях».

Писать – это великое счастье и колоссальное напряжение сил. Если кто-нибудь думает, что вдохновение нисходит так, ни с того ни с сего и благодаря ему одному создаются книги – тот глубоко заблуждается. Для того чтобы написать приличный роман – а порой даже маленькую новеллу, – необходимо основательно изучить среду, окружающую героев. Писатель обязан знать несравненно больше того, что потом войдет в книгу, – только доскональное знание позволит его персонажам свободно вращаться в искусственно воссозданном мире, и мир этот должен быть описан убедительно, а герои – естественно и живо.

Так, например, в свою последнюю книжку рассказов о молодежи – она называется «Рассвет» – я поместила новеллу «Звезды», В ней повествуется об одаренном гимназисте, интересовавшемся астрономией, которого потом уничтожили нацисты. Я прочитала множество книг по астрономии, разговаривала со специалистами, дважды была в планетарии, чтобы выверить все до конца.

Кстати, о вдохновении. Конечно, любому из нас знакомо то радостное волнение, когда можно сказать себе: «Ну, наконец-то я добрался до сути дела!» – и когда работа просто горит в руках.

Но прежде нужно взять разбег, не терять контроля над собой и самодисциплины. Писатель – не исключение, это такой же трудящийся человек, как и все люди. Его работа заключается в том, чтобы выразить и изобразить то, что переживают, чувствуют и думают другие. Никто не станет читать книги, если в них не идет речь о вещах, близких и понятных всем людям.

Вот поэтому так велика ответственность, которую писатель берет на себя. Искусное владение ремеслом, трогательное и взволнованное повествование, обращенное в пустоту, никого не удовлетворит. Писатель должен стать для читателя доброжелательным советчиком и своими книгами помогать ему разрешать жизненные конфликты; он должен быть для читателя утехой, радостью, освежающей струей, источником бодрости и желания совершать добрые дела. Серая книга, даже очень правильная по идее, все равно принесет вред, ибо наскучит читателю и он отложит ее.

Но прекрасно написанная книга тоже может быть неполноценной, если она сбивает человека с пути истинного, внушает ему идеи эгоизма, пессимизма и нигилизма. Будьте осторожны! Автор должен помнить не только о гигиене тела, но и о гигиене души.

В «Людях на перепутье» – большом романе о временах первой республики – я критически изобразила батевский комбинат. Правда, в романе фигурирует текстильный, а не обувной комбинат, иначе Батя постарался бы сделать невозможным выход книги; пример тому – история моего предшественника писателя Сватоплука. Во времена первой республики Батя был всемогущ и мог уничтожить всякого, кто вставал ему поперек дороги. На судьбе рабочего Ондржея Урбана я показываю, как господство капитала вело к безработице и расстрелам. Люди на перепутье должны решить, с кем им по пути, и вот тут-то Ондржей – не так давно отсталый деревенский паренек – постигает правоту коммунистов и уезжает на работу в Советский Союз.

«Игра с огнем» – это свободное продолжение «Людей на перепутье». В романе рассказывается о жизни в Чехословацкой буржуазной республике, от времен безработицы до прихода нацистов в Прагу. Название «Игра с огнем» имеет как буквальный, так и символический смысл. Стержнем этого романа является знаменитый судебный процесс в Лейпциге. Вскоре после прихода Гитлера к власти в Берлине был совершен поджог рейхстага. Подожгли его по наущению Геббельса сами нацисты, для того чтобы оправдать в глазах общественного мнения факт преследования коммунистов; нацисты объявили, что рейхстаг подожгли коммунисты. В числе четырех несправедливо обвиненных был Георгий Димитров; тогда он как политический эмигрант жил в Берлине. То бесстрашие, с которым он отстаивал правду в Лейпциге, стало символом мужества, он чем-то напоминал мне тогда Яна Гуса, насмерть стоявшего за свои идеи в Констанце. Димитров защищал коммунистические идеи перед лицом их отъявленных врагов – Геббельса и Геринга, хотя рисковал жизнью. Ему удалось доказать свою невиновность; благодаря мужеству и самообладанию Димитров выиграл процесс. Нацисты уже тогда затеяли опасную игру с огнем, но консервативная Европа в паническом ужасе перед большевиками молча сносила их выходки. Настоящие поджигатели играли с огнем так долго, пока не разожгли новой мировой войны.

Но ведь люди – даже в самые напряженные моменты – живы не только политикой. Даже в периоды величайших исторических перемен им по-прежнему остаются доступны домашние радости и печали, честолюбивые мечтания, свои мелкие семейные драмы и большая любовь.

Молодой Станислав Гамза тоже играет с огнем, страстно увлекшись актрисой Тихой. Роковым образом играл с огнем и улецкий хозяин Казмар, заставивший своего пилота взлететь в туман. Это произошло во время первой майской мобилизации 1938 года.

Роман мой – не строгая летопись истории и не хроника. На судьбах главных действующих лиц – наверное, кое-кто из читателей запомнил их по «Людям на перепутье» – я хотела показать, что подготовка к мюнхенскому предательству началась задолго до его свершения. Уже в те дни, когда Геринг отдал приказ поджечь рейхстаг, крыша затрещала и над нашей головой. Уже тогда, когда Муссолини напал на Абиссинию, а Франко двинулся из Африки на Испанию – уже тогда ставилась на карту судьба Чехословакии. Когда-то реакционные круги с удовольствием вдалбливали нам в голову поговорки вроде: «Своя рубашка ближе к телу», «Моя хата с краю» и т. д. Это были вредные советы. Мир един, и мы не можем выключиться из него; мы не можем соглашаться вести страусовую политику и прятать голову под подушку, когда все вокруг и гремит и грохочет.

Цитировать

Пуйманова, М. Признания и размышления / М. Пуйманова // Вопросы литературы. - 1963 - №10. - C. 139-149
Копировать