№8, 1960/Обзоры и рецензии

Подступы к созданию истории советской драматургии

«Театр и драматургия», – «Труды Государственного научно-исследовательского института театра, музыка в кинематографии», Л. 1959, 450 стр.

Ленинградские театроведы из Научно-исследовательского института театра, музыки и кинематографии первыми взяли на себя очень сложную и ответственную задачу – создать «Очерки истории русской советской драматургии». Своего рода подступами к этому труду являются материалы по советской драматургии, опубликованные в сборнике института «Театр и драматургия». Именно поэтому редколлегия сборника и выносит их на широкую дискуссию. Она обращается к читателям в предисловии: «Учитывая сложность создания очерков по истории советской драматургии, редколлегия сочла целесообразным опубликовать отдельные главы до выхода в свет всего тома, чтобы можно было учесть критические замечания, касающиеся принципов построения монографических глав о драматургах».

Обилие фактов, свежесть источников – вот первое, что бросается в глаза при ознакомлении с содержанием книги. Особенно этим привлекают главы А. Сокольской о драме А. Толстого «Петр I» и Е. Юпашевской о раннем творчестве Вс. Вишневского, широко использующие архивные документы», забытую периодику и т. п. Подобная широта использования фактического материала особенно важна и плодотворна потому, что она помогает преодолеть досадный схематизм, который так долго обеднял, а порой и просто искажал подлинную картину истории советской драматургии.

Хочется в связи с этим отметить как несомненный актив сборника публикацию неизвестных доселе писем Вс. Вишневского, обнаруженных недавно в архиве театроведа А. Гвоздева. Эти письма, относящиеся к периоду работы драматурга над «Первой конной» и «Оптимистической трагедией», существенно дополняют представление об идейно-эстетических исканиях неутомимого разведчика новых путей драматургии и театра. В частности, письма показывают, что один из коренных вопросов творческого кредо Вишневского – его отношение к классическим традициям – представляет собой явление гораздо более сложное, нежели это трактовалось в тех работах, в которых Вишневский представал как безудержный ниспровергатель. «Да, если идти серьезно, необходимо брать истоки рев[олюционной] трагедии и драмы, проследить время фр[анцузской] революции; у нас брать линию от Грибоедова – Гоголя- Островского к Горькому и далее… (элементы трагедии)», – вот к чему звал Вс. Вишневский в письме 1933 года.

«Труды», «Ученые записки» и т, п. – такой тип изданий допускает значительную свободу «маневра» со стороны составителей и редакторов. Поэтому упреки относительно состава подобных сборников всегда легко отвести. Тем не менее в данном случае, когда за статьями сборника стоит – будущий историко-литературный труд, все же естественно было ожидать более отчетливого, целеустремленного отбора глав. Может быть, включая статьи о тех или иных советских драматургах, составители исходили из признака наименьшей изученности? Но почему тогда их выбор остановился, скажем, на творчестве В. Билль-Белоцерковского, которого никак нельзя считать обойденным вниманием литературоведения и критики? Или на «Фронте» А. Корнейчука? Может быть, редколлегией руководило соображение представить читателю работы, наиболее характерные для «Очерков» по своей методике, построению и т. п.? Но статьи эти не дают достаточного представления о типе монографических глав, избранном авторским коллективом для всего труда. Речь идет, конечно, не об искусственной подгонке глав под один ранжир, а об их глубинном внутреннем единстве. Сейчас одна статьи строятся скорее в манере традиционных литературно-критических очерков с присущей этому жанру строгой хронологической последовательностью, с переходом от пьесы к пьесе и т. п. (статьи Г. Лапкиной о В. Билль-Белоцерковском, Л. Климовой о В. Катаеве), другие целиком построены на рассмотрении творческой истории пьес (статья А. Сокольской), третьи ограничиваются исследованием отдельных периодов, отдельных сторон творчества драматурга (статьи Б. Юпашевской о раннем творчестве Вс. Вишневского, Н. Зайцева – об исторических пьесах Вс. Иванова).

Но как бы различны ни были конкретные формы монографических глав в историко-литературных трудах, успех этих глав связан в значительной степени с тем, насколько решены в них по крайней мере две задачи: насколько удалось раскрыть индивидуальное своеобразие драматурга, неповторимые особенности его творческой манеры; и затем -сколь четко найдено место драматурга в общем процессе развития литературы и театра.

Применительно к книге «Театр и драматургия» в ряде случаев можно говорить об удаче в раскрытии индивидуального стиля писателя. Вот, к примеру, глава о Вс. Вишневском. Автор ее верно ощущает художественную природу ранней прозы и первых драматургических опытов Вишневского. Здесь прослежено, как уже в рассказах и очерках писателя начала 20-х годов проявлялись такие особенности его художнического облика, которые во многом определили неповторимость драматургической поэтики создателя «Первой конной», «Оптимистической трагедии»: «агитационно-публицистическая направленность, преимущественно социальная характеристика героев, создание монументального образа народа, интерес к психологии масс и, наконец, элементы героико-патетического стиля…»

В’ конкретном решении вопросов истории советской драматургии каждого исследователя ожидает немало еще не проясненного, спорного, не до конца преодолен до сих пор и гипноз некоторых догматических представлений. Проблема новаторства и традиций, эволюция и взаимопроникновение жанров, проблема реализма и условности, видоизменение форм драматургического конфликта, – эти и многие другие аспекты развития драматургии потребуют еще большого внимания к себе со стороны всего коллектива литературоведов, работающих в этой области. Нет ничего удивительного в том, что и в рецензируемой книге некоторые мысли и утверждения вызывают на споры.

Приведем один пример. Трудно согласиться, скажем, с Г. -Лапкиной в вопросе о некоторых формах реализма в драматургии – вопросе, связанном с более широкой проблемой ее стилевого многообразия. Вступая в полемику с К. Рудницким («В. Н. Билль-Белоцерковский», – «Театр», 1957, N 11) по поводу художественных особенностей «Шторма», Г. Лапкина пишет: «Даже теперь, после того как «Шторм» прожил долгую сценическую жизнь, в нем находят «плакатную наглядность столкновений революции с ее врагами, плакатную однокрасочность характеристик». В этих словах сказывается довольно распространенное в нашем литературоведении суженное понимание плакатности, низводимой в ранг второразрядных форм драматургической иерархии. Между тем плакатность является, как мы убеждены, полноправным, исторически закономерным художественным оружием в арсенале социалистического реализма. Сыграв видную роль в драматургии и театре первых лет революции, плакатность вошла в качестве органического, неотъемлемого элемента в стилевой строй первой героико-революционной драмы 20-х годов и при этом отнюдь не вступила в противоречие с ее конкретно-бытовой основой.

При всей важности выявления внутренних закономерностей советской драматургии задачей «номер один» для историка литературы является, разумеется, необходимость проследить ее связь с жизнью, сдвижением социалистической действительности. Только при этом условии раскроется во всей своей силе и значение партийного руководства литературой и искусством. Естественно, что эта идея о роли партии в процессе развития драматургии должна пронизывать весь будущий труд, все его звенья. И особая ответственность ложится в этом смысле на статью, специальной темой которой является борьба за партийность советского театра и драматургии. Статья Д. Золотницкого, открывающая сборник, не избежала, к сожалению, тенденции сводить дело к чисто описательному, перечислительному обзору руководящих документов по вопросам искусства. Здесь недостает обобщений, более тесной связи с реальным процессом развития драматургии и театра. При подобном изложении этот процесс неизбежно упрощается и предстает как бы механически проистекающим из постановлений, резолюций и т. п.

Наши советы и замечания относятся лишь к заявке на первый капитальный труд по истории советской драматургии, – а ведь именно заявкой по существу и является сборник «Театр и драматургия». Они, естественно, никак не могут претендовать на суждения, в какой-либо мере предвосхищающие оценку будущих «Очерков по истории русской советской драматургии». Хочется от души пожелать нашим ленинградским товарищам большого успеха в этом нелегком, но столь важном деле.

Цитировать

Диев, В. Подступы к созданию истории советской драматургии / В. Диев, А. Богуславский // Вопросы литературы. - 1960 - №8. - C. 205-207
Копировать