Почему я стал сатириком?

В N 10 журнала мы опубликовали ответы ряда советских писателей на нашу анкету:

1. 1. Почему Вы стали сатириком? Довольны ли Вы выбором сатирического оружия?
2. Какой, на Ваш взгляд, будет сатира в XXI веке?

Ниже публикуется заключительная часть анкеты.

Владлен БАХНОВ

1. Сатириком я стал исключительно из корыстных соображений. Ведь нет жанра более, чем сатира, любимого редакторами издательств, журналов и газет. И никакие литературные произведения не печатаются с такой легкостью, как сатирические, если последние, разумеется, написаны достаточно остро и правдиво.

Есть у сатириков и другое важное преимущество. Уж если мы решаем бичевать какое-нибудь явление, то делаем это смело и уверенно, ибо до нас это же явление уже перебичевали все – от центральной прессы до стенгазет включительно.

Правда, бывает и так, что иной сатирик запаздывает и принимается разоблачать то, что в данный момент следует уже, наоборот, поднимать и приветствовать. Но тут вина не жанра, а интуиции и нерасторопности.

2. Какой будет сатира в XXI веке? Мне думается, что к тому времени сатирический жанр значительно расширится за счет слияния с такими жанрами, как дифирамб, панегирик и ода. Можно даже представить себе, как сатириков будущего общественность станет призывать еще смелее и острее вскрывать положительные явления нашего быта.

Впрочем, может быть, я и ошибаюсь.

В таком случае с характерной для сатириков смелостью признаю свои ошибки.

Сергей ЗВАНЦЕВ

1. Почему я стал сатириком? Это скорее случайность, чем злоумышление. Я написал фельетон, написал второй, а потом уже меня это занятие засосало, как засасывают сыпучие пески. Потом к этому привыкаешь, и сатира уже начинает казаться единственным настоящим и стоящим жанром литературы. Прекрасная профессия! Вопреки пословице «хорошо смеется тот, кто смеется последним», сатирик по долгу присяги обязан смеяться именно первым над пороком, заражая смехом остальных. И то и другое не всегда удается.

Несколько огорчает чрезмерная склонность иных товарищей к категорическим опровержениям. «Ваш фельетон объявляется грязным пасквилем, высосанным из собственного пальца». Опровержение кончается словами: «А потому прошу запретить фельетонисту писать фельетоны сроком на пять лет с последующим поражением в правах». Впрочем, к воплям опровергателей можно привыкнуть,

2. Несомненно, запасы юмора в природе ограничены, вроде запасов урана, почему их надо потреблять с оглядкой и с выбором. Иначе к началу будущего, интересующего нас века придется подумать о разработках рудников где-нибудь на Марсе. Я лишь опасаюсь, что добытые в XXI веке остроты будут, ввиду большей гравитации, тяжеловесны даже для видавших виды «отделов юмора» толстых журналов.

г. Ростов-на-Дону

Наталия ИЛЬИНА

1. Все началось с досадного недоразумения. Дело в том, что я пробовала писать очерки и подошла к вопросу серьезно, изучив множество произведений наших очеркистов и очеркисток. И вот я написала свой первый очерк, дала ему классический заголовок: «Светлый путь» и отнесла в журнал «Работница». После этого я с трепетом открывала каждый номер журнала. Но каково же было мое изумление, когда я увидела этот очерк опубликованным на страницах «Крокодила», причем под заголовком было написано: «Пародия». Впоследствии выяснилось, что я по рассеянности сунула свою рукопись не в ту редакцию: обе редакции находились в одном здании.

Тогда я решила писать рецензии – была, была у меня честолюбивая мечта стать критиком! Написав рецензию, я отнесла ее именно в тот журнал, в который хотела. Но журнал рецензии не принял. И другой журнал не принял. И третий. Придя в отчаяние, я написала под заголовком слова: «Литературный фельетон», и представьте, – рецензию тут же напечатали!

Вот так, совершенно случайно, я стала сатириком. Я, разумеется, понимаю, на какой путь вступила, но скажу в свое оправдание, что произошло это не по моей воле.

А уж довольна я или недовольна, что тут говорить! Так вышло.

2. Право, странный вопрос! Многовековой опыт человечества нас учит, что предсказать это невозможно.

Феликс КРИВИН

– Почему я стал сатириком?

Говорят, что сатира обедняет писателя, оставляя на его палитре только черные и белые краски. Но ведь даже в век цветного кино многие предпочитают черно-белые фильмы, – они им кажутся гораздо естественнее.

– Нравится ли мне выбор литературного оружия?

Я не считаю сатиру оружием, поскольку на нее чаще нападают, чем от нее защищаются. Вооружаясь, часто говорят о разоружении, а с сатирой всегда бывает наоборот.

– Какой, на мой взгляд, будет сатира в XXI веке?

Поскольку сатире свойствен больше, чем любому другому жанру, ретроспективный взгляд, мне кажется, сатира будущего века будет часто черпать свои темы в веках минувших.