№11, 1960/Обзоры и рецензии

По живым следам

Виктор Панков, Главный герой. Изображение народа в послевоенной советской литературе, Гослитиздат, М. 1960, 322 стр.

Наше общее желание, чтобы литература многогранно и глубоко отражала современность, с полным правом относится и к литературной критике. Ее долг – активно вмешиваться в литературный процесс, осмысливать его в верном соотношении с жизнью.

Нелегкое дело писать историю по живым следам. Тем большей поддержки заслуживают попытки наших критиков обобщить текущий литературный процесс, – это именно тот путь, который позволяет критике быть «движущейся эстетикой».

За последние годы появилось немало разнообразных и содержательных книг критиков. К их числу относится и книга В. Панкова «Главный герой». В подзаголовке сформулирована тема исследования – изображение народа в послевоенной советской литературе.

Конечно, это очень широкая тема, и автор конкретно определяет ее границы в своей работе: он пишет о прозе и поэзии 1945-1958 годов, сочетая обзор литературы с постановкой принципиальных проблем развития советского искусства. О стремлении к такому сочетанию обзора и проблемности говорят уже названия разделов: «Художественное многообразие», «Современность в свете революционных традиций», «Общность и своеобразие национальных характеров», «Путь нашего современника», «Историзм текущего дня», «Творческое отношение к жизни», «Ограниченность объективизма», «Борьба за человека», «О партийной позиции в литературе».

Книга «Главный герой» – серьезная попытка рассмотреть литературное развитие за 12 – 13 лет в нашей стране с высоты нынешнего дня. В. Панков ведет свое исследование и обозрение как живой, нередко полемический разговор о литературе первых дней мира (раздел «Утро Победы»), об отражении героики военного времени («Герои жизни – герои литературы») и о книгах, отражающих мирный период («Новые рубежи»). В поле его зрения – наиболее значительные произведения этого времени: «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке», «Спутники», «Знаменосцы», «Звезда», «Белая береза», «В окопах Сталинграда», «Счастье», «Буря», «Русский лес», «К новому берегу», «Честь», «Битва в пути», «Глубокий тыл» и др. Большое внимание уделено публиковавшимся главам второй книги «Поднятой целины», поэмы «За далью – даль».

Разумеется, автор не мог ставить себе целью охватить все, не каждое из произведений рассмотрено им обстоятельно, однако заслуживает одобрения сама тенденция к обобщению опыта литературы с привлечением большого материала.

Освещая литературный процесс, критик не обходит сложные вопросы, оговорит об отрицательных последствиях «теории бесконфликтности», о тех неверных идейных позициях, которые мешали некоторым писателям дать правдивые картины современной жизни. Недостатки тоже служат уроком, говорится в книге; но, справедливо замечает автор, нельзя за деревьями не видеть леса. Если взять послевоенный период в широкой исторической перспективе, то ясно, что это время знаменательно ростом литературы, новым движением вперед в художественной разработке – темы народа.

Отметив, что изображение народа – проблема не только идейная, но и художественная, критик рассматривает литературу не односторонне, не социологично, а подчеркивая и прослеживая связь идейности и художественности, что хорошо видно, например, на страницах, посвященных «Поднятой целине», «Счастью», «Спутникам»… Подробно останавливается автор на первой и второй редакциях «Молодой гвардии» и убедительно обосновывает вывод: А. Фадеев доработал роман именно потому, что увидел новые возможности более полной реализации своего художественного замысла.

Как уже говорилось, критик выбрал широкую и трудную тему, и, естественно, важно сказать также о том, что еще требует дополнительного осмысления и углубления.

Мы часто пользуемся термином «послевоенная литература». В книге «Главный герой» это правомерно по отношению к произведениям, созданным в первые годы после войны. Но теперь назревает необходимость конкретнее определить само понятие «послевоенная литература», учитывая, что за последние годы в искусстве все ярче проявляются новые черты и потому выдвигается вопрос об уточнении периодизации. В. Панков отчасти коснулся этой проблемы, указывая на то, что в произведениях второй половины 50-х годов «заметно выделяются темы раздумий, пристальней разрабатывается идейная проблематика», а это ведет «к более содержательному изображению духовного облика наших современников, а значит, к более яркому раскрытию существа народной жизни».

Автор отмечает также, что до XXI съезда партии наша страна прошла через большое, очень важное пятилетие, и в литературе шире, «объемнее» стала отражаться борьба передовых людей против благодушия, косности, догматизма, выросла активность положительных «роев. Но, думается, следовало бы полнее и глубже мотивировать появление того нового в литературе, в котором автор сам говорит. Несомненно, наша критика сейчас обстоятельней займется разработкой этих проблем, – для обоснования их появляется все больше и больше новых художественных произведений.

Когда литературоведу приходится иметь дело с большим потоком прозаических и поэтических произведений, не всегда удается соблюсти пропорции при распределении материала. Есть этот недостаток и в книге «Главный герой». Так, слишком мало и бегло сказано о «Жестокости» П. Нилина, хотелось бы видеть более подробный анализ романов в разделе «Путь нашего современника», где речь идет об отражении истории советского общества, – это помогло бы Полнее осветить вопрос об историческом жанре и его роли в решении темы народа.

Некоторые страницы книги описательны, здесь обзор преобладает над проблемностью; обильный материал не всегда в полной мере используется для подкрепления важных выводов. Если В. Панков обстоятельно и действительно проблемно говорит о «партизанском эпосе», о книгах «бывалых людей», через которые «влияла на литературу сама жизнь», которые «воплотили борющийся народ во множестве живых человеческих характеров», то, к сожалению, такой глубины анализа недостает разбору романов «Раздумье» и «После свадьбы».

Не все авторские оценки читателю покажутся достаточно убедительными. В частности, рассматривая повесть В. Некрасова «В окопах Сталинграда» и роман М. Алексеева «Солдаты», критик отдает предпочтение последнему произведению и сурово упрекает В. Некрасова: «Узнавание людей во фронтовой обстановке могло стать глубже, проницательней, если бы автор шел дальше непосредственных впечатлений и переживаний в окопах». Вряд ли подлежит сомнению истина, что узнавание людей во фронтовой обстановке проведено значительно глубже в «Окопах Сталинграда», чем в романе М. Алексеева. Недаром же такой поистине всенародной популярностью пользуется это небольшое по размерам произведение.

…Итак, прочитана еще одна критическая «книга. В ней, конечно, есть недостатки, но она привлекает внимание уже тем, что цельно, последовательно и в основных положениях принципиально верно освещает большой и важный период нашей литературы.

Цитировать

Шешуков, С. По живым следам / С. Шешуков // Вопросы литературы. - 1960 - №11. - C. 215-216
Копировать