По страницам литературоведческих и литературно-критических изданий

ПО СТРАНИЦАМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКИХ
И ЛИТЕРАТУРНО-КРИТИЧЕСКИХ ИЗДАНИЙ

Русская литература, 2001, N 1

Указанный номер журнала открывает статья А. А. Шайкина «Историческая концепция и композиция «Повести временных лет». «В «Повести временных лет» обнаруживается не просто хронологическое изложение русской истории, – пишет автор, – а действительно ее концептуальное осмысление. Нас не должно смущать, что сам летописец не выделял специальными заголовками… периодов, – достаточно того, что они объективно присутствуют в ПВЛ («Повесть временных лет». – Рей.)». А. Шайкин определяет следующие периоды в «Повести временных лет»:

«1. Время племенной розни: утрата самостоятельности.

2. Время первых князей (от Олега до Ярослава); сложение и существование сильного независимого государства, его экспансия.
3. Время междоусобной розни (от Ярославичей до Святополка Изяславича): ослабление государства, неспособность эффективно противостоять половецкой угрозе.
4. Время Владимира Мономаха: возрождение могущества Руси, разгром половцев, возобновление попыток возвращения придунайских территорий…

В своей совокупности эти четыре сегмента образуют полный круг, или полный оборот «колеса истории». Внутренний смысл биографии Мономаха, его идеализация в финале ПВЛ заставляют бросить ретроспективный взгляд на все предшествующее повествование, и тогда обнаруживается гармоническая завершенность всего здания ПВЛ: в деятельности Владимира Мономаха блестяще реализуются пропагандируемые на всем пространстве текста общественно-политические и нравственные идеи летописцев, и поэтому изображение деяний этого князя достойно венчает и замыкает идейно- художественное строение ПВЛ».

«Политическая биография Пушкина еще не написана», – замечает М. Г. Альтшуллер (США) в своей работе «Между двух царей (заметки о гражданской лирике Пушкина 1826-1836 годов)». Автор анализирует эволюцию политических взглядов поэта, итогом которой стало сопоставление «двух царственных братьев» и воздание должного каждому из них.

Далее публикуется исследование «Две рефлексии по поводу романа «Герой нашего времени» (предисловие Лермонтова и статья Белинского)». Ее авторы А. М. Штейнгольд и Е. М. Таборисская приходят к следующему выводу: «Между статьей Белинского («Герой нашего времени». Сочинение М. Лермонтова». – Ред.) и предисловиями в лермонтовском романе складываются не совсем простые отношения. Критик учитывает «Предисловие» к «Журналу Печорина» как композиционно значимую и насыщенную содержанием часть романа. Можно предположить, что Лермонтов, безусловно знавший критический отзыв Белинского на свой роман, мог, хотя и невольно, учесть полемический пафос критика, создавая свой вариант отповеди враждебно настроенной публике в предисловии ко всему произведению.

Авторская установка Лермонтова в обоих предисловиях – диагностирование болезни века, определившей значимость главного героя романа. Авторская установка Белинского иная: ему важно ввести три важные составляющие – болезнь века, образ Печорина и роман Лермонтова как создание современной русской литературы – в гегельянский контекст органического развития мира, человека и искусства слова. Наконец, нельзя не отметить, что общий импульс и писателя, и критика – дать полемический отпор предвзятым и отрицательным интерпретациям «Героя нашего времени» в отзывах так называемой охранительной критики – привел к появлению достаточно примечательного феномена: предисловия в романе Лермонтова можно трактовать как квазикритический метатекст, а в статье Белинского несомненно присутствует попытка, и успешная, создания квазихудожественного текста «Героя нашего времени».

Статья С. В. Александровой «Повести Н. В. Гоголя и народная зрелищная культура» состоит из двух частей. В первой, озаглавленной «Петербургские повести и петербургский народный театр», автор утверждает: «Народная зрелищная культура несомненно повлияла на творчество Гоголя». Свой анализ исследователь завершает следующим выводом: «Приведенные… параллели между сюжетными ходами и образами гоголевских повестей, с одной стороны, и представлений петербургских народных театров – с другой, оставляют в чисто гипотетической плоскости вопрос о том или ином конкретном влиянии, о том или ином конкретном источнике.