№4, 1983/В шутку и всерьез

Пародии Малькольма Брэдбери. Вступительная заметка и перевод с английского Александра Ливерганта

Имя Малькольма Брэдбери (род. в 1932 году) одинаково хорошо известно в академических и литературных кругах Англии. Круг его творческих интересов весьма обширен: он профессор Нориджского университета, один из наиболее заметных американистов; он же – романист, новеллист, искусствовед, литературный критик. (Советский читатель имел возможность познакомиться с его статьей о современном изобразительном искусстве и литературе в журнале «Иностранная литература», 1980, N 1.) Как прозаик Малькольм Брэдбери разрабатывает жанр «университетского романа», перенесенного им с американской почвы. Его прозу отличает лаконизм, остроиронический тон, предельно документированное изображение университетских нравов. В его лучшем романе «Человек истории» (1975) ему особенно удалась злая, социологически выверенная сатира на «новых левых» с их громкими фразами и незамысловатыми мещанскими представлениями.

В одном из своих последних сборников Малькольм: Брэдбери поместил пародии на наиболее известных английских и некоторых американских современных писателей. Профессионализм литературного критика не изменяет ему и здесь. Его цель – не только спародировать манеру писателя, но и проанализировать смысл пародируемых книг. В его пародиях авторский текст предельно гиперболизирован, в них заострены наиболее типичные особенности идейных и фабульных коллизий. Герои пародируемых романов М. Спарк, А. Мердок, Ч. -П. Сноу часто действуют «на стороне» пародиста «против» автора, – они обмениваются мнениями о достоинствах и недостатках своего создателя, непринужденно рассуждают о своей (часто незавидной) литературной судьбе.

В объединенной пародии на Сноу и Эмиса (одной из самых острых в сборнике) Брэдбери сводит двух антиподов – героя серии романов Сноу интеллектуала Льюиса Элиота и пройдоху Диксона – героя первого романа Эмиса «Счастливчик Джим».

Предлагаем читателям ряд пародий Малькольма Брэдбери в сокращении.

 

ЗЕМНОЙ РАЙ

Джон БРЕЙН

Я отпустил руль, сунул руку в карман брюк – на мне был костюм-сафари, за который я выложил 79 фунтов наличными в лучшем магазине готового платья Ледерсфорда, – и вытащил миниатюрный (величиной со спичечную коробку) магнитофон «Джан Плейер Спешиэл». Включив его и прикурив от бутановой зажигалки «Браун», я смерил ее взглядом. «Да, времена меняются», – процедил я с тем сильным северным акцентом, который прорезается у меня, когда я оказываюсь в обществе богатых людей. «Приходится вертеться, ничего не поделаешь». Летиция, маркиза Салопская, была и впрямь очень богата – достаточно было взглянуть на ее тело: ухоженное, лоснящееся, поджарое, как у молодого резвого коккер-спаниеля. Она коснулась рукой моего запястья, провела пальцами по ребристому золотому браслету моей автоматической «Омеги» и обдала меня тончайшим запахом своих духов «Бадедас». Я прибавил газу – теперь мы неслись со скоростью 130 миль в час в ее новеньком кремовом «Дженсен интерсептор», на номерном знаке которого значилась огромная черная цифра «1». Мы познакомились какой-нибудь час назад в баре «Беттли-траттория», но теперь в машине мне казалось, что мы знакомы целую вечность. Любовь обрушилась на нас как ядерный взрыв.

В баре все было как обычно: меню в сафьяновых переплетах с золотыми кистями, официанты в гестаповских мундирах, поп-группа «Экскремент», которая сумела сыграть так, что даже у нас, сорокалетних, захватило дыхание. Со мной был шейх (я теперь нефтепромышленник) – крепкий орешек, ничего не скажешь, но все-таки после третьего стакана я уговорил его снизить цену на нефть на две трети, так что настроение у меня было приподнятое, как после любви. Мы сидели с моим шейхом у стойки и пили ром, как вдруг я увидел ее отражение в зеркале.

С ее приходом весь зал как будто осветился фейерверком. Она небрежно села на высокий, затянутый розовым бархатом табурет, покачивая длинной ногой, и я сразу сказал себе, что она будет моей. На ней был брючный костюм от Сан-Лорена, а рядом лежала, лениво зевая, огромная афганская овчарка. «Извини, душа моя», – сказал я шейху и, горделиво неся свой неотразимый профиль, двинулся к ней. «Мы где-то встречались», – сказал я. «Очень может быть», – ответила она, смерив меня взглядом.

Вот так все и началось. Не прошло и десяти минут, как мы уже быстро направлялись к ее машине, а тем временем шейх в баре строил глазки афганской овчарке. Еще минута, и мы неслись в ее поместье «Веблен Холл». Стрелка на спидометре ползла к отметке 150. С пастбищ на нас с недоумением поглядывали коровы.

– Для меня ты воплощение прогресса, Джо, – шепнула она.

– Что ж, ты права. Если я чего захочу, меня не остановишь.

– Чего же ты хочешь, Джо, мой мальчик? – сказала она, вытирая своим батистовым платком капли пота на моем лбу.

– Летицию, маркизу Салопскую, – ответил я, изо всех сил нажимая на педаль газа. – Мы скоро будем?

– Еще минут десять. Мы уже целый час едем по моему поместью.

– Твой муж дома?

– Что ты! Дерек на Багамах со своими секретаршами. Ради меня он готов на все. А ты?

– Посмотрим.

– Джо, останови, пожалуйста.

– Это еще зачем?

– Мы приехали. Вон гостиная.

Через четверть часа мы уже загорали на террасе одного из особняков «Веблен Холла». Под нами среди деревьев блестело озеро. По лесу бродили олени. На вершине вяза устроились музыканты домашнего оркестра, и до нас доносилась волшебная музыка струнного квартета Бетховена. Садовники подновляли отцветшие кусты, опрыскивая их аэрозолем. Вокруг мраморных дельфинов, из клювов которых била прозрачная родниковая вода, расположилась группа нагих марокканцев, игравших в волейбол. На клумбах красовались огненные георгины. За свою жизнь мне довелось увидеть многое, но такое, признаюсь, я видел впервые.

– Ты доволен, Джо? – спросила Легация, тихо раскачивая мой гамак и смотря на меня из-под приспущенных ресниц.

– Очень мило. Слушай, Летиция…

– Тсс, милый. – Она приложила палец к губам. Я обернулся и увидел, что над нами с подносами застыли две служанки, одна в костюме пастушки, другая – наяды.

– Привет, девочки, – сказал я, приближая к губам бокал ледяного шампанского. – За ваше здоровье!

– Спасибо, вы свободны, – едва слышно шепнула им Летиция, и служанки профессионально растаяли в воздухе. – Скажи мне, Джо, тебе когда-нибудь приходилось нежиться с женщиной в бассейне, наполненном подогретой «Шанелью» номер пять?

– Нет, но ради тебя я готов на все, – а про себя подумал: только богатая женщина умеет быть по-настоящему привлекательной.

– Джо, хочешь, твоя Летиция будет звать тебя «мой Сенсуальдо»?

– Валяй, – я наклонился над ней и жадными губами впился в ее плечо.

– О, Джо, ты… ты такой земной, такой осязаемый. Человек, который знает, чего он хочет…

Я потянулся было к ней, но вдруг услышал чей-то шепот и сдержанный смех. Вокруг нас столпились совершенно нагие марокканцы, служанки, садовники и музыканты, спустившиеся с дерева.

– Сенсуальдо, что же ты медлишь?! Я жду!

– Всему есть предел. Эксгибиционизм мне претит.

– Но почему, Джо, почему?

– Так воспитан. Я ухожу.

Пока я шел по дорожке к воротам, я думал о том, что вседозволенность в нашем мире зашла слишком далеко. Я обернулся, напоследок посмотрел на дом и быстрым шагом пошел навстречу цивилизации. До автобусной остановки я добирался несколько часов. Только в автобусе я сообразил, что меня обокрали: ни бумажника, ни «Омеги», ни портативного магнитофона, ни бутановой зажигалки «Браун» в карманах не было.

 

ОТЦЫ И ДЕТИ

Алан СИЛЛИТОУ

Денег на проезд не было, и Юстас Ситоя отправился домой пешком. Пронизывающий ветер бил в лицо, моросил, играя бликами на асфальте, мелкий колючий дождь. До дома было еще очень далеко, но Юстас упрямо шел, с трудом передвигая налитые свинцом ноги. Он шел мимо пивных, жадно вдыхая привычный с детства смешанный запах пива и курева, но в карманах, увы, было пусто. Под уличными фонарями в канавах лежали, что-то бормоча, празднующие получку пьяные; возле ломбарда суетились новобранцы. Дорога шла в гору. Юстас еле передвигал ноги от усталости, но тут он заметил, что полицейские ходят по двое, и понял, что уже близко. «Привет, ребята, не робейте», – оказал он, обгоняя их, – ему было приятно сознавать, что он живет в стабильном обществе, которое стоит на страже интересов всех добропорядочных граждан.

Можно считать, пришел. Старые кирпичные домики неуклюже лепились друг к другу.

Цитировать

Брэдбери, М. Пародии Малькольма Брэдбери. Вступительная заметка и перевод с английского Александра Ливерганта / М. Брэдбери, А.Я. Ливергант // Вопросы литературы. - 1983 - №4. - C. 265-277
Копировать