Пародии и письма. Вступительная заметка и публикация Ю. Томашевского

Ст. милиционеру ФОРСБЕРГУ

ПРИКАЗ

по железнод. милиции и уголовному надзору ст. ЛИГОВО

N 1

7 июля 19 г.

По части строевой

• 1

Завтра, 8 июля, дежурный милицейский – Мигуцкий.

• 2

Переведен на ст. Лигово агент Уг. Надз. Сергей Субботин. В партии хотя он и не состоит, но сочувствует телефонистке Верочке, что в Красном Селе. С сим предметом пылких своих чувств по телефону каждодневно изъясняется об увенчании пламени сердца своего и прочих органов.

Названный агент прибыл на станцию без винтовки.

Вера кланяется.

• 3

Объявляется строгий выговор милицейскому Форсбергу, который был в ушедшем состоянии с места своей службы, дверь закрыл на ключ и оный ключ унес с собой, к великому недовольству агентов и не агентов, а также и сочувствующих оным, бившихся грудью о дверь.

Чего же смотрит милицейский? Сегодня ключ, завтра чайник, а там, скажем, и единственный и столь прекрасный диван унесет по рассеянности своей натуры. И где же тогда возложат уставшие свои мясы бедные милицейские и прочие агенты?! Небо хмурилось.

• 4

Мария Александровна переводится из лавки N 1 в лавку N 2. Муж оной прелестницы и тайный по ней воздыхатель Лобанов в отчаянии. Каково любящим сердцам слышать селедочный и лучный запах от любимых рук!

Лобанов кланяется.

• 5

Предписываю кассиру ст. Лигово быть вежливым и наиделикатнейшим, особливо к конторщице с печальным бантиком при той же станции. Слов грубых и непристойных не произносить отнюдь и в руку, хотя бы и собственную, не сморкаться, памятуя, что вышеуказанная конторщица лет от роду имеет только 17 и что в оные любопытные годы всякая непристойность развратно отзывается.

Если же кассирово естество требует подобной развратности, то пусть словами и даже жестами превозносится сколь угодно пред другой кассиршей – конторщицей, женщиной не столь молодой, в свободное от занятий время замирающей на груди у начальника станции (дежурного по ст.).

• 6

Все дела наши – игрушка!.. Ах, какой же «бантик» душка!.. Ах, какой веселый час – «Печальный бантик» любит нас!

По части хозяйственной

• 7

Взятые со стола полфунта хлеба неизвестной личностью занести в расход.

Кто-то кланяется.

• 8

Некая Полина на станции не является пятый день… Старш. милицейского Зощенко исключить с молочного довольствия при названной особе и числить расстроенным.

• 9

Арестованного агента Угол. Надзора Зусю на ст. Красное Село исключить с полового довольствия и числить под арестом.

• 10

12 сего июля, с день снятого Павла-апостола, милицейский Лобанов высокоторжественно празднует день своего ангела.

Птичка прыгает по ветке… Бабы ходят спать в овин… Честь имею вас поздравить Со днем ваших именин.

• 11

12 сего июля, в день святого Павла-апостола, милицейский Форсберг зачисляется на все виды довольствия (и приварочное, и мыльное) при Лобанове… Что-то родное…

[Письмо А. В. ЕЛКИНУ]

Апрель 21.19 г. Петербург

Вот ты обижался, Саша, что не пишут тебе, – а как писать? Время не хватав!. По секундочкам рассчитано. Ведь не в Москве живем… Мне еще ничего, служба такая: сиди и пиши приватные письма. А вот Кулибину или Женьке, так тем не до писем. Кулибин, так тот все дни, волоча левую свою ногу (он чуточку хромать начал перед призывом), мрачно бегал в учреждения всякие. Устраивался. Но кончил плохо: завтра едет на фронт. Женька же получил всего одно твое письмо и, вырвав наконец минутку между театром и своими знакомыми, пишет тебе. Об этом он уже всем повествовал, так что ты мужайся, Саша, – получишь.

Я же сижу в служебной своей комнате и пишу… Настроение… хе-хе… праздничное. Звон в церквах благолепный. Солнце тоже. Маленькое облачко в небе умирает… А лица-то… Лица-то у всех такие ласковые, добрые, будто не по фунту сеяной пшеничной муки получили, а по сто фунтов крупчатки на едока. Вот какие лица! И радостно так. Умилительно. Хочется подойти и обнять вот того толстого едока и вырвать кусок вкусного кулича, который он развязно и при всех жует

А лица-то у всех… Христос воскрес, Саша!

* * *

Ну, это я так. «для слога» все написал. Сегодня-то я хочу только ответить на письмо твое. Ты спрашивал о театрах. Так абонемент наш не кончился еще. Без тебя дали только «Травиату». Слушал с прискорбием. Большаков и Бронская. А ждали Пиотровского с Горской.