Панорама литературной жизни Литвы
Казис Амбрасас, Литература и время, ВИЛЬНЮС, «Вага», 1982, 574 с.
Казис Амбрасас пришел в литовскую литературную жизнь в конце 50-х годов и с тех пор является одним из ее активных деятелей. В Литве это было время высокого творческого подъема, поисков и открытий, во многом связанных с новым поколением поэтов и прозаиков. Это были Э. Межелайтис, Ю. Марцинкявичюс, Й. Авижюс, Й. Микелинскас, М. Слуцкие, А. Беляускас, А. Поцюс, чьи произведения довольно скоро стали известны за пределами родной республики. К. Амбрасас был в числе литовских критиков, первыми обративших внимание на этих авторов. Он оперативно и энергично откликался на все сколько-нибудь значительные события – будь то появление нового романа или поэмы, дискуссия о национальных традициях и новаторстве или историко-литературное исследование. Его критические и полемические выступления тех и последующих лет, так же как и работы литературоведческого характера, отличаются широтой и многоохватностью явлений и проблем истории и текущей литовской литературы, рассматриваемых в контексте общественного развития республики, с позиций марксистско-ленинской методологии.
Основные разделы сборника – «Писатели и книги», «Критика и критики», «Дружба литератур». О многогранности и насыщенности содержания свидетельствует уже само обилие упоминаемых писательских имен – от К. Донелайтиса до В. Миколайтиса-Путянаса, Ю. Балтушиса, А. Венцловы и др.
Особый интерес представляют работы, посвященные критикам и критике. Не только потому, что наш читатель мало знаком с этой областью литовского литературного творчества, но и потому также, что помещенные в книге материалы позволяют составить достаточно ясное представление о движении эстетической мысли в дореволюционной, а затем и советской Литве, последовательно сближавшейся с идеями и опытом русских революционных демократов Белинского, Чернышевского, Писарева, а впоследствии – с марксистско-ленинской методологией конкретно-исторического анализа художественного творчества. В этих разделах мы не только постоянно встречаемся с именами Ленина, Плеханова, Луначарского, но и наглядно убеждаемся, сколь благотворно влияла материалистическая философия и эстетика на практическую и теоретическую деятельность В. Мицкявичюса-Капсукаса, П. Вишинскиса, А. Венуолиса, А. Венцловы, К. Корсакаса.
Естественное завершение книги – обширные исследования «Дружба литератур: пути и проблемы» и «Литовская тематика Александра Макарова», самым непосредственным образом обращенные к актуальной проблематике межнационального культурного взаимодействия.
В итоге перед нами – широкая картина исторического времени и литературной жизни, причем эта жизнь представлена в движении, в том поступательном развитии, которое с логической необходимостью включает литовское художественное творчество в общесоюзный и мировой литературный процесс.
Можно только пожалеть о том, что большая часть рецензий и исследований творчества литовских авторов касается преимущественно начальной поры их литературной деятельности. Хотя в подавляющем большинстве случаев оценки и прогнозы К. Амбрасаса не утратили своего значения и сегодня. Он, например, очень рано и высоко оценил социальную остроту зрения Й. Авижюса и верно угадал направление, в котором будет развиваться талант прозаика. Оправдались прогнозы на будущее касательно и таких художников слова, как Э. Межелайтис, Ю. Марцинкявичюс, Й. Микелинскас, и ряда других поэтов, драматургов и прозаиков, достойно представляющих сегодня советскую литовскую литературу в республике и за ее пределами.
К. Амбрасас в свое время горячо поддержал ранние сборники новелл «Старик под часами» и «Теплые руки» Й. Микелинскаса. Читателю невольно передавалось то радостное удивление, с каким критик открывал новое писательское дарование, выражал свою веру в счастливое творческое будущее писателя. Высоко ценя лаконизм, точность и самобытность, а также свойственную манере Й. Микелинскаса богатую содержательность детали, насыщенность ассоциаций и метафор, К. Амбрасас уже тогда, в 1962 году, справедливо заметил, что «в лице Микелинскаса литовская новеллистика получила серьезное подкрепление. В ее ряды приходит самобытный, изобретательный художник, чуткий и наблюдательный исследователь человеческой души. Приходит со своей тематикой и проблематикой, где доминируют актуальные вопросы морали, со своим взглядом на вещи, со своей точкой зрения, со своим героем» (стр. 249). При этом критик не оставил без внимания и уязвимые, на его взгляд, особенности творческой манеры писателя, способные обернуться сентиментальностью или сумрачным субъективизмом.
Убеждающим и верным оказался анализ творчества уже известного тогда Ю. Балтушиса, стоявшего на пороге своей лучшей книги «Проданные годы»; заслуженно выделены автобиографические произведения А. Венцловы, и поныне представляющие своего рода путеводитель по истории новейшей литовской литературы, содержащие неоценимые по своей значимости сведения о так называемом «Третьем фронте», в который входили С. Нерис, П. Цвирка, К. Корсакас и ряд других писателей, как бы подготавливавших национальную художественную культуру к вступлению в новый этап исторического развития.
Не все прогнозы, содержащиеся в сборнике «Литература и время», оказались безукоризненно точными или провидческими. Так, говоря о перспективах одного из интереснейших литовских новеллистов – А. Поцюса, критик напрасно тревожился о его будущем, призывал стоять ближе к современности, поскорее свернуть с узенькой сельской тропы на широкую магистраль новой жизни, опасался, что вне поля зрения писателя останутся «существенные процессы, происходящие в сознании и в быту современного человека» (стр. 140). Тут была недооценена глубина социальной зоркости А. Поцюса, увидевшего в «обыденных явлениях повседневного быта» глубину и драматизм перестройки национального бытия и психологии, его интерес как раз к жгучим вопросам современности. Свидетельством тому и рассказы А. Поцюса тех лет (такие, например, как «Водоворот»), и сборник «Вкус тмина», вышедший в свет совсем недавно, в 1981 году.
Не все оказалось точным и в оценке творчества молодого М. Слуцкиса. Рецензируя в 1961 году сборники его рассказов «На юру» и «Лучше нам не встречаться», К. Амбрасас высоко оценил лирический талант начинающего литератора, его способность остро ощутить суть социальных противоречий, встающих на пути преобразования национальной психологии и жизнеустройства, вполне уместно напомнил о внутренних связях, через антифашистскую тему, творчества М. Слуцкиса и Ю. Марцинкявичюса.
Однако, как представляется ныне, критик был неправ, упрекая М. Слуцкиса в склонности к формализму, недостаточно верно охарактеризовав поиски этого и ряда других молодых писателей в области социально-психологической романистики. Как показало время, поиски подобного рода, при всех полемических издержках, не остались бесплодными для литовской прозы. Да и не только для литовской.
Впрочем, критик, даже самый проницательный и методологически вооруженный, не оракул. От него нельзя требовать абсолютной безошибочности прогнозов. Ценность книги К. Амбрасаса прежде всего в том, что он чутко отзывался на все новое и талантливое, что зарождалось в те времена в литовской литературе, сумел, с новых методологических позиций оценить многие факты и явления в, литературном творчестве классиков.
Собрание разнообразных и разножанровых материалов под одной общей обложкой всегда чревато своими опасностями. Сборник может показаться недостаточно органичным по содержанию и целям, авторское внимание – рассеянным, объекты исследования – слишком уж разномасштабными. Но думается, что автору книги. «Литература и время» все же удалось избежать такой опасности. Единству замысла и содержания его книги во многом способствовал как раз материал, в ней объединенный и создававший достаточно полную картину реальных творческих и идеологических процессов, происходивших в литовской литературной жизни. Так же, конечно, как и последовательность литературно-критической методологии автора, помогавшая не просто составить некую сумму художественных фактов, но и установить их, внутренние связи, и зависимости, проследить главные, определяющие ход исторического развития тенденции. Среди этих тенденций, в первую очередь – мировоззренческое возмужание литературы, приведшее к дальнейшему укреплению реализма в художественном творчестве Литвы, а также благотворное воздействие всемерно расширяющихся. межнациональных литературных связей. Связей, не нивелирующих национально-самобытное искусство, а благоприятствующих обогащению национальных традиций и мастерства.
Сложные и порой противоречивые процессы межлитературного взаимодействия показаны у К. Амбрасаса как внутренняя потребность духовного развития нации. Критик делает исторически обоснованный вывод: у сегодняшней дружбы и духовной общности советских народов и их культур давние и глубокие корни. Опыт совместного строительства нового общества и новой интернационалистской культуры, обогащая идейно и эстетически литовскую литературу, освобождает ее от национальной ограниченности и замкнутости. Сохраняя и совершенствуя родной язык, традиции и художественное наследие, литовская литература становится крепким, органически необходимым звеном многонациональной советской и мировой литературы, не только впитывая в себя «чужие» духовные ценности, но обогащая собственными достижениями литературное творчество других народов. Такой вывод вытекает из книги К. Амбрасаса. Факты и явления национальной литературной жизни, идет ли речь о художественных произведениях или об эстетике и литературной критике, неизменно исследуются К. Амбрасасом на широком историко-культурном фоне, в единстве коренных национальных традиций и достижений с обновляющим веянием времени и потребностями самого искусства. Принцип чрезвычайно плодотворный, но все же, как мне кажется, использованный не в полную силу. Думается, что книга только выиграла бы в своей содержательности, если бы К. Амбрасас глубже проник в диалектику многостороннего идейного и эстетического обновления литовской литературы. А процесс этот, как мы хорошо знаем, был вовсе не однозначен, осложнялся противоречиями и трудностями, сопровождался острыми дискуссиями и спорами, не прекращающимися поныне.
Впрочем, нельзя забывать, что перед нами сборник статей, написанных в разное время и по горячим следам своего времени. Сегодня нам легче судить о пройденном пути, утратах и обретениях литовской литературы за те два десятилетия, которые отражены в книге К. Амбрасаса. Требовать от автора, чтобы он кое-что «подновил» или «подправил» в соответствии с новым уровнем наших знаний, значило бы толкать его на ложный путь. Ценность сборника, на мой взгляд, как раз в том, что расположение и отбор материала отражают реальное движение времени. История естественно сливается в книге К. Амбрасаса с современностью, национальное художественное наследие, рассматриваемое в движении и развитии, предстает перед читателем как естественная и прочная опора для новых исканий и открытий. Реальность литературного процесса, народность литовского искусства, проникнутого человеколюбием и справедливостью, говорят сами за себя, лучше любых комментариев объясняя естественность и органичность преобразования этих «врожденных» национальных качеств в социалистический гуманизм и интернационализм литературы современной.
В этой цельности и последовательности исследовательской методологии, в верности принципам конкретного историзма – корень успеха книги, представляющей не только историко-познавательный, но и вполне современный интерес.