От Гоголя до Горького

Русско-армянские литературные связи в XIX-XX веках. Книга первая, Ереван, 1960, 517 стр. Книга вторая, Ереван, 1961, 478 стр. (на армянском языке).

Обширное исследование Г. Овнана – итог его долголетней деятельности по изучению русско-армянских связей XIX-XX веков¹. В поле зрения автора – Гоголь, Чернышевский, Добролюбов, Некрасов, Толстой, Чехов, Горький. Их связям с армянской культурой и литературой посвящены специальные разделы. Кроме того, каждому тому предпослана обзорная глава, дающая общую характеристику русско-армянских связей первой и второй половины XIX века.

Жаль только, что эти обзорные главы так конспективны. Мы не найдем здесь имен Белинского, Герцена, Лермонтова, Тургенева, Салтыкова-Щедрина, Островского и ряда других писателей XIX века, без которых невозможно более или менее полно воссоздать процесс творческого взаимообщения русской и армянской литератур. Но рецензируемый труд – не монография. Автор указывает в предисловии, что «он не ставит целью охватить всю историю вопроса», а лишь исследует «некоторые главнейшие вопросы этой обширной темы».

Первый том открывается главой, которая охватывает главным образом 20 – 30-е годы XIX века – тот переломный этап в жизни Восточной Армении, когда она вошла в состав Российского государства.

Первым из русских писателей посетил Армению Грибоедов. Он участвовал в военном походе на Ереван и был награжден медалью за взятие Ереванской крепости. Впервые «Горе от ума» было показано (в отрывках) в Ереване в 1827 году. Именно с кавказским периодом связана работа Грибоедова над стихотворной трагедией «Родамис и Зенобия», посвященной событиям грузинской и армянской истории I века нашей эры.

Великий армянский писатель Хачатур Абовян познакомил армянского читателя с произведениями Карамзина, Державина, Жуковского, Крылова. В основанной им частной школе он обучал детей по написанной им «Теоретической и практической грамматике русского языка для армян». Глубоко поэтично звучит мотив любви к русскому народу в его знаменитом романе «Раны Армении».

В дело русско-армянского содружества внесли свой вклад филолог и критик С. Тигранян, учившийся вместе с Белинским в Московском университете, ученый-востоковед М. Эмин, первый переводчик произведений Пушкина, художник И. Айвазовский.

Интересны сведения о дружбе Гоголя и И. Айвазовского, о довольно близком знакомстве великого русского писателя с С. М. Арутюняном, который в 30 – 40-х годах был известен в московских литературных кругах как талантливый, остроумный импровизатор (глава «Гоголь и гоголевские традиции в армянской литературе»).

С именем Х. Абовяна связано утверждение критического реализма в армянской литературе. Из родников абовяновского творчества берет начало широкая река армянской литературы XIX века.

«Раны Армении» – свидетельство творческого восприятия Абовяном принципов гоголевского реализма. Г. Овнан справедливо отмечает эстетическую близость между этим произведением и героической эпопеей «Тарас Бульба». Пафос национально-освободительной борьбы, яркость народных характеров, глубокий патриотизм, высокая поэзия братства с русским народом, сочетание эпоса с всепроникающей лирикой – таковы идейно-художественные особенности романа «Раны Армении», которые тесно сближают его с гениальной гоголевской повестью.

К сожалению, автор ограничился лишь самыми беглыми наблюдениями. Связь Абовяна с гоголевскими традициями прослежена недостаточно обстоятельно. Сильнее страницы, характеризующие воздействие Гоголя на Сундукяна, Ширванзаде, Исаакяна, Демирчяна, Зоряна.

Много свежих наблюдений в главе «Гоголь и армянский театр». На первый взгляд, нет никакого сходства между таким глубоко национальным произведением Гоголя, как «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и «Варенькиным вечером» Сундукяна. Автор убеждает нас в том, что здесь имеет место не внешнее сходство, а близость творческих принципов. «Нельзя не восхищаться тем, – пишет Г. Овнан, – что гоголевская сатира получила у Сундукяна новую творческую окраску и остроту».

В этой связи надо отметить, что взаимовлияние для Г. Овнана – не пассивное усвоение чужих образцов, не копирование, а творческое развитие самобытных основ литературы.

Это то главное, что определяет метод исследователя и его подход к материалу и, безусловно, является ценной стороной работы.

Второй раздел – «Русские шестидесятники и армянская интеллигенция» – посвящен Чернышевскому, Добролюбову, Некрасову.

Автор привлекает новые архивные материалы. Он приводит отрывки из запрещенной цензурой статьи армянского публициста 80-х годов Арасханяна о Чернышевском. «Возглавляемое Чернышевским движение в России, – писал Арасханян, – не было сосредоточено в одном центре, а распространялось до самых дальних концов этой великой страны. Молодое поколение Кавказа тоже находилось под влиянием этого движения, и для многих произведения Чернышевского были предметом поклонения».

О влиянии революционно-освободительных идей Чернышевского на кавказскую молодежь пишет в своей книге «Характеристики и воспоминания» и Г. Туманов, редактор выходившей в Тифлисе газеты «Новое обозрение»: «После ссылки Чернышевского, он долго владел молодыми сердцами как на Кавказе, так и в других местах России. В той гимназии, где я учился в 70-х годах, ученики на литературных вечеринках читали прежде всего «Что делать?» и статью Писарева об этом романе».

Г. Овнан приводит любопытный документ, обнаруженный им в Государственном архиве Армении, – распоряжение ереванского военного губернатора от 30 декабря 1861 года. В нем «совершенно секретно» от имени министра внутренних дел предписывается полицейским учреждениям губернии «в случае поступления просьбы литератора Николая Чернышевского о снабжении его заграничным паспортом, не выдавать оного». Автор высказывает убедительное предположение: царские власти исподволь готовили расправу над Чернышевским и, зная, что на» Кавказе имеется немало его приверженцев, опасались, как бы он при их содействии не выехал из Еревана за границу – в Турцию или Иран.

Говоря о влиянии Чернышевского на армянских писателей, автор, естественно, не мог пройти мимо интереснейшей проблемы – Чернышевский и Раффи. Эта проблема ставилась и в дореволюционной критике. Когда роман «Хент» появился в печати в 1879 году, реакционный лагерь забил тревогу. Раффи обвинили в том, что его «Хент» – эхо запрещенного романа «Что делать?». «Он вложил в уста Вардана (главный герой романа. – С. Х.) сон Веры Павловны», – писал реакционный критик Айкуни.

Сопоставляя оба эти романа, Г. Овнан убедительно показал, в чем Раффи был близок к освободительным идеям Чернышевского, а в чем шел своим самобытным путем.

Выразительно охарактеризована в этой главе роль большевистской критики и ее выдающихся представителей – Ст. Шаумяна, С. Спандаряна, Ал. Мясникяна, А. Кариняна – в борьбе за пропаганду идейного наследия Чернышевского. Автор правильно видит в них подлинных наследников и истолкователей, но вряд ли можно согласиться с Г. Овнаном, когда он пишет: «Благодаря Шаумяну воплотились революционно-боевые традиции Чернышевского в армянской литературе…» Общеизвестно, что М. Налбандян, возглавляя в 60-х годах армянский революционно-демократический лагерь, был самым тесным образом связан с русскими революционными демократами, отстаивал и развивал материалистические взгляды Чернышевского, используя для пропаганды своих идей трибуну журнала «Юсисапайл», выходившего в Петербурге на армянском языке. В своей статье, посвященной памяти М. Налбандяна, Ованес Туманян писал в 1916 году: «…с особой любовью и признательностью я оглядываюсь на те дни, когда с увлечением читал его произведения, да и вообще на весь «Юсисапайл», как на одно из самых близких мне явлений нашей современности».

И потому вызывает удивление, что автор ограничился лишь ссылкой на литературу о связях Чернышевского и Налбандяна.

Ярко проявились в творчестве целой плеяды замечательных армянских поэтов – Патканяна, Шахазиза, Иоаннисиана, Цатуряна, Агаяна, Акопяна и других – традиции Некрасова. «Говоря о влиянии Некрасова на армянскую поэзию, – пишетТ. Овнан, – необходимо отметить, что армянские поэты не были эпигонами, подражателями Некрасова. Учась у Некрасова, вдохновляясь им, они всегда оставались самобытными художниками, сохраняли свой национальный колорит».

Это, безусловно, правильное положение, но оно не подкреплено анализом. Художественное своеобразие исследуемых поэтов, их творческая близость к Некрасову освещены крайне поверхностно.

Автор прав, когда пишет: «Некрасовские мотивы были родственны и близки сердцу Иоаннисиана, и это родство помогло прославленному армянскому поэту еще лучше понять свой народ, еще глубже почувствовать его горести и еще ярче выразить его раздумья и мечты». Но выводы о родстве этих двух поэтов он делает, опираясь главным образом на стихотворение Иоаннисиана «Дни турецких армян», которое является переложением некрасовского «Размышления у парадного подъезда», и почему-то обходит молчанием оригинальное творчество Иоаннисиана, хотя оно развивалось в русле некрасовской школы.

Отдавая должное правильным исходным позициям автора, его стремлению раскрывать творческие взаимосвязи во всем их богатстве и многообразии, надо, однако, отметить, что Г. Овнан в ряде случаев упрощает свою задачу, идя по линии накопления фактов в их, так сказать, «чистом виде», не пытаясь осмыслить их.

Во втором томе наиболее содержательная и ценная по материалу глава «Горький и армянская культура».

Г. Овнан более полно, чем в предшествующих своих работах, раскрывает творческие связи Горького с представителями армянской культуры. Автор приводит новые материалы о его взаимоотношениях с Камо, с В. Теряном, о совместной работе Горького и В. Теряна над «Сборником армянской литературы», о творческих связях Горького с армянскими писателями. Подробно прослеживается история постановок горьковских пьес на армянской сцене, их роль в развитии армянского театра.

Достоинство исследования Г. Овнана в том, что оно вводит в научный обиход новый фактический материал и во многом заполняет существенные пробелы в наших знаниях о литературных и культурных русско-армянских взаимосвязях, открывая тем самым широкую перспективу для более углубленного изучения их.

1. Г. Овнан – автор книг и статей: «С. Шаумян и Горький», «Горький и армянская культура» (в сокращенном виде напечатано в «Горьковских чтениях»), «Гоголь и армянская литература», «Некрасов и армянская поэзия».[↩]