О насущном в поэзии и прозе
Яшар Караев, Поэзия и проза, «Язычы» Баку, 1979, 197 стр. (на азербайджанском языке).
Новая книга известного азербайджанского литературоведа и критика Яшара Караева называется «Поэзия и проза», рамки ее охватывают почти всю историю азербайджанской литературы. Но почему именно так: «поэзия» и «проза»?.. Быть может, следовало бы поточнее определить общие параметры книги, организовав ее материал вокруг какой-то определенной проблемы?!
Однако, думается, автор совершенно обоснованно (о чем именно и свидетельствует название) ведет нас к пониманию особенностей самого литературного процесса в Азербайджане, постепенно включающего в свои «потоки» мощные стихии не только поэзии, но и прозы, которые на различных «порогах», сливаясь друг с другом или разъединяясь, показывают сложности самого пути, пройденного азербайджанской литературой. Заголовок книги не только указывает на широкие рамки, на «безбрежность», но характеризует, думается, такое развитие, в котором поэзия на определенном историческом этапе уступает первенство прозе. Он (заголовок) может быть воспринят и как движение от романтической поэзии к реалистической прозе (ведь такова история азербайджанской литературы), и, наконец, просто как самый предмет разговора, ибо в книге речь идет и о достижениях современных азербайджанских прозаиков и поэтов.
Такую «всеохватность», свободу и непринужденность, с какой автор книги обращается то к классическому наследию, то к современному литературному процессу, отнюдь не следует объяснять тем, что четко и определенно уже разработаны методологические основы изучения азербайджанской классической литературы и здесь можно идти проторенными путями. Это, к сожалению, далеко не так. То, что еще недавно казалось совершенно ясным в отношении классического наследия, сегодня, при рассмотрении его с учетом достижений литературной науки за последние десять-двадцать лет, кажется во многом устаревшим, приблизительным, а то и вовсе неточным. Именно поэтому возникает потребность в доскональном исследовании многих кардинальных вопросов, в пересмотре некоторых устоявшихся и даже «канонизированных» положений и суждений.
«Поэзия и проза» Я. Караева – одна из тех книг, которые поднимают насущные проблемы истории литературы и современного литературного процесса с должной теоретической глубиной и научной обстоятельностью.
Вот так обстоятельно, широко и комплексно, включая в оборот своего исследования опыт востоковедения, исторической науки, теории литературы, современные концепции о взаимодействии литератур Запада и Востока, рассматривает Я. Караев одну из ключевых для азербайджанского литературоведения проблем – восточный и азербайджанский Ренессанс, внимание к которой усилилось сегодня в связи с изучением литературных взаимосвязей, в том числе взаимодействия литератур в рамках того или иного региона. По поводу восточного Ренессанса, как известно, было высказано много интересных, плодотворных суждений, но не меньше спорных, односторонних. Проблема эта чрезвычайно сложная, она еще не решена нашей наукой, о ней много спорят, и споры, конечно, будут продолжаться… И тут очень важна методология, сам подход к ее решению. Позиция Я. Караева представляется в этом смысле весьма плодотворной.
Статья «Классическая поэзия и проблема Ренессанса (Возрождения)», которой открывается книга, дает читателю возможность представить всю многослойность этой проблемы. Касаясь, например, некоторых концепций развития литератур Закавказья ренессансного этапа, автор на фактических примерах, ссылаясь на весь опыт восточной, и в том числе азербайджанской, литературы классического периода (а не только на какие-то отдельные, пусть даже весьма яркие примеры), пытается осветить этот вопрос с более объективных позиций, избежать «избирательности», случайностей в сопоставлениях литературных и – шире – общекультурных явлений. Это заставляет его расширить и теоретические плацдармы, ввести в работу значительный круг научных исследований, охватывающих литературы как Востока, так и Запада. Ссылаясь на труды Н. Конрада, И, Брагинского, целого ряда азербайджанских исследователей, автор стремится более четко определить само содержание проблемы «азербайджанский Ренессанс». Он справедливо отмечает, что проблема эта включена сегодня а повестку дня не только такт «правы» или «не правы» те, кто утверждает наличие ренессансных качеств в творчестве, скажем, Низами или других азербайджанских классиков средних веков. Исследование такого рода поднимает огромный сложный пласт научных вопросов, связанных с генезисом национальной литературы, позволяет увидеть все слои, из которых шло развитие художественных традиций, увидеть и то, что долгое время лежало под спудом, оставалось не осмысленным исследователями до конца.
Один из интересных выводов автора относится к специфике появления Ренессанса на Востоке. Как известно, в Европе Ренессанс возникает как один из трех последних по времени – после античности и средневековья – этапов культурно-исторического развития и, как правило, он связывается непосредственно с появлением симптомов буржуазного «нового времени». На Востоке же ренессансная культура протекает в одну длительную и сложную эпоху средневековья. Поэтому и сравнивать между собой приходится, говорит Я. Караев, не европейское и восточное средневековье, а восточное средневековье и восточное Возрождение. Средние века в Европе завершаются Ренессансом. На Востоке историческую миссию Ренессанса и роли завершителя средневековья берет на себя просветительство. Подобное своеобразие автор видит и в развитии художественных методов. Многие советские ученые говорят о «ренессансном реализме» применительно к литературам европейским. На Востоке же, в частности в Азербайджане, полагает Я. Караев, можно говорить о «ренессансном романтизме».
Таким образом, рассмотрение одной грани вопроса ведет к необходимости осмыслить реальное содержание понятия «средние века» применительно к Азербайджану, охарактеризовать древние иранские источники, «возрождающиеся» на ренессансном этапе, выявить типологически общие моменты в развитии литератур и многое, что позволяет реально представить значение классического периода для азербайджанской литературы, ее место в литературе мировой.
Повторяю, проблема эта многосложна, наверное, найдутся оппоненты и у Я. Караева. Но появление именно та-кого рода работ – основанных на тщательном анализе, стремящихся учитывать всю полноту источников, все доводы pro и contra, одним словом, работ, авторам которых органически чужда скоропалительность, стремление к сенсационности, – свидетельствует о новом, теоретически зрелом уровне литературоведческой мысли.
Умение теоретически осмыслить явления и факты литературного наследия, проникнуть в их художественную сущность – эти качества проявляются у Я. Караева и в постановке такой проблемы, как традиция и новаторство, на примере двух азербайджанских классиков – Физули и Сабира. Хронологически их творчество – следующие этапы истории азербайджанской литературы. Физули – гигант поэзии XVI века. Сабир – революционный поэт-демократ конца XIX – начала XX века, унаследовавший традиции Физули.
Ощущая потребность уяснить, какие именно традиции подхвачены и развиты Сабиром, исследователь в статье «От Физули к Сабиру» отталкивается не от различий метода, как это обычно делалось: мол, Физули – романтик, а Сабир – реалист и отсюда проистекают различия. Я. Караев показывает движение художественной мысли, развитие традиции: поэт-демократ пересоздавал как бы самый дух поэзия Физули, использовал достижения его поэтики, что именно и позволило ему, оставаясь сатириком, черпать из арсенала лирики Физули то, что помогло ему нести правду в народ, открывать бедному люду глаза на его невзгоды и страдания, бичевать имущие классы.
Автор убедительно обосновывает такую мысль: стихи Сабира, которые свидетельствуют о близости его к Физули, их преемственной связи, – именно те, в которых он внешне очень далек от своего предшественника, но они близки по своему идейно-эстетическому восприятию мира, по ассоциативным параллелям. Выводы исследователя плодотворны потому, что строятся не на поверхностных аналогиях, они опираются на анализ текстов, их сопоставление. Они предметны и убедительны и открывают не только перед исследователями, но и перед переводчиками Сабира ключевые моменты восприятия классических традиций.
Столь же основательно рассматривается факт творческого содружества поэта Сабира и прозаика Джалиля Мамедкулизаде – наиболее популярных авторов журнала «Молла Насреддин»- Я. Караев выступает против недиалектического подхода к данной проблеме в ряде работ, где всячески подчеркивается лишь сходство, общие темы у двух классиков азербайджанской литературы дореволюционного периода, но игнорируется неповторимость творческой манеры и – шире – художественного мира каждого из этих писателей. Автор идет путем выявления именно художественно-эстетического своеобразия моллана-среддиновцев, уточняя тем самым их вклад в сокровищницу национальной литературы и развитие общественной мысли Азербайджана.
Теоретическая вооруженность, обстоятельность суждений видны у Я. Караева и тогда, когда он рассматривает вопросы современного литературного процесса. В статье «Годы и пути поэзии», характеризующей состояние азербайджанской поэзии 70-х годов, автор обозревает всю ее панораму в различных жанровых, тематически-проблемных и стилевых проявлениях. Он избегает столь частого в нашей критике поверхностного сопоставления и такой «систематизации», когда сближаются отдельные, часто весьма далекие по своему художественному смыслу, явления по чисто внешнему, скажем, тематическому или жанровому признаку.
Для Я. Караева важно увидеть прежде всего то новое, что несет в себе современная поэзия в век НТР, какие мысли и образы она рождает, как она, наконец, воздействует идейно и эстетически на современного читателя…
В истории азербайджанской прозы внимание ученого также привлекают наиболее важные проблемы, такие, как классическая проза и проблема Просвещения, возникновение романа и пути его развития, стилевое и жанровое обогащение современной прозы, ее наиболее яркие явления… Некоторые из этих статей были написаны критиком в связи с дискуссиями 60 – 70-х годов вокруг наиболее острых проблем классического наследия, развития современной литературы. Я. Караев не избегает «острых углов» и спорных вопросов; убедительность его аргументации не в малой степени обусловлена и тем, что он не замыкается в национальных рамках, апеллирует х опыту, достижениям советского литературоведения, к тем методологическим поискам, которые ведутся ныне всесоюзной критикой.
Критик чутко отмечал качественные изменения в азербайджанской прозе 60-х годов в то время, когда республиканская критика в целом еще не была готова к восприятию новых веяний и тенденций, к осмыслению нового этапа литературного развития и, прогнозируя будущие успехи в прозе, неизменно связывала их лишь с романом-эпопеей. Но как бы ни были заманчивы эти прогнозы, критика обязана была проанализировать и обобщить реальный опыт 60 – 70-х годов, в том числе опыт молодых талантливых азербайджанских прозаиков. Я. Караев показывает аналитичность, психологическую насыщенность, образно-стилевую емкость их прозы – не «крупноформатной», а приближающейся по «габаритам» к маленькой повести, новелле и т. д, Вопреки критикам, которые отвергали творчество «молодых», Я. Караев подчеркивал, что было бы неверно подходить к их произведениям с прежними мерками, «требовать, чтобы Акрам Айлисли, Анар и Эльчин обязательно стремились достигнуть эпопейности Сулеймана Рагимова и Абульгасана», что это поколение, принеся в литературу новые темы, новых героев и новые проблемы, нашло и свои формы общения с читателем, культура и художественные запросы которого ныне неизмеримо выросли.
Думается, именно такая критика активно участвовала в освоении литературой новых рубежей, помогала прозаикам в их творческих поисках, в познании своего героя. Критика, которая умела осмыслить и обобщить опыт литературы в эстетическом плане, способна была подойти к проблемам родной литературы с критериями всесоюзными, увидеть общие тенденции многонационального литературного процесса. Так обстояло дело и в азербайджанской критике, в лучших работах того времени, в частности в статьях Я. Караева, которые включены в книгу «Поэзия и проза».
Рамки рецензии не позволяют широко представить материал всех статей, посвященных проблемам поэзии я прозы Азербайджана. Но все содержание книги, ее теоретическая обстоятельность и богатый фактический материал, освещенный в ней, позволяют оценить работу Я. Караева как важный и весомый вклад в азербайджанское литературоведение, как новое слово в подходе к классике и к современному литературному процессу.