О. Б. Вайнштейн. Денди: мода, литература, стиль жизни

В монографии исследуется социокультурный феномен денди. Большая часть работы посвящена «культовым, знаковым героям». Но автор причисляет к денди не только классических представителей XIX века, но и Алкивиада, Ричарда Нэша, современных стиляг, тедди, бобо, метросексуалов, виртуальных денди. Объединены ранее стоявшие особняком в культурном пространстве фигуры Д. Б. Браммелла, графа д’Орсе, Р. де Монтескыо, О. Уайльда и «мюскадены» (эксцентричные французские щеголи), спортивные денди («кнуты» и «парни»), посетители закрытых английских клубов XIX века, российские франты, «светские львы», мирискусники.
Явление дендизма анализируется на уровне «структур повседневности», которые воспринимались представителями дендизма по принципу «отрицательной преемственности». Повседневная субкультура денди складывалась как оппозиция своего и чужого – в одежде, манерах поведения, гигиене, эстетических и политических предпочтениях, кодексе чести и андрогинной игре. О. Вайнштейн утверждает, что сущность дендизма связана с принципом сохранения энергии и сопровождается экономией выразительных средств, распространяющейся на манеру поведения, искусство Сдержанно одеваться и лаконизм речи (с. 19). Дендистский стиль не должен быть резким или кричащим, костюм – привлекать внимание посторонних, хотя люди своего круга оценят его по достоинству. Имидж подлинного денди подчинен «заметной незаметности» и «деланой небрежности». В монографии описываются топкости конструирования культурного кода английских денди (как завязать шейный платок, достичь эффекта вышколенности и т. п.).
О. Вайнштейн замечает, что гигиену пропагандировали не только ученые Луи Пастер и Джордж Листер, по и денди. Ежедневный утренний туалет денди занимал 3 часа. Совремснники воспринимали эту привычку как причуду, поскольку аристократы отличались грязной, потной кожей, засаленными волосами, что подчеркивало их высокий социальный статус. Браммелл вводит культуру холеного тела: ежедневную смену белья, ванны, отказ от опрыскивания духами для маскировки запахов, косметические процедуры, чисто выбритый подбородок (с. 153). Демонстрируется относительность сдвига массовых представлений о чистом и грязном, поскольку пуритане с подозрением относились к правилам гигиены, считая, что они провоцируют грешные желания (с. 161). Запрещались теплые ванны в школах для мальчиков, а девочкам разрешалось мыться только в сорочке.
О. Вайнштейн опровергает ту точку зрения, что основой для возникновения дендизма были национальные культурные традиции (эгоцентризм и рационализм в Англии или куртуазные мане-
ры и фатовстово во Франции). Денди стремились играть роль светских диктаторов и вырабатывали тонкую и сложную артистическую стратегию трикстеров и культурных героев. Три знаменитых правила регламентировали жизнь денди: «ничему не удивляться», «сохраняя бесстрастие, поражать неожиданностью», «удаляться, как только достигнуто впечатление» (с. 232 – 233).
Описывая артистизм и «эксклюзивизм» (Exclusivism) денди, автор прослеживает рождение и утрату «принципа центрированности». Это – позиция превосходства и элитарности, демонстрация отказа от обычных норм в поведении, политических взглядах, этикете. Денди стремились блистать в обыденной жизни, делая каждый жест театрально эффектным. Образ создавался деталями, аксессуарами (очки, лорнет, монокль, бинокль).
О. Вайнштейн отмечает умение денди искусно варьировать свой облик и манеры («принцип хамелеонства»). На примере романа Э. Бульвер-Литтоиа «Пелэм» демонстрируется «протейность» как средство манипуляции общественным мнением. Это способность менять маски: пылкость и холодность, аскетизм и гедонизм, церемонность и непринужденность, ученость и легкомыслие (с. 216). Игра распространяется на тендерные стереотипы: пикантно размываются границы женского и мужского (граф д’Орсе). Денди часто критиковали дам, но, тем не менее, заводили с ними романы; писали галантные послания, но не влюблялись, поскольку ценили независимость и считали любовные хлопоты утомительными, отвлекающими от себя. Денди стали предметом изображения у Байрона, Бульвер-Литтона, Диккенса, Стендаля, д’Оревильи, Бодлера, Гюйсманса, Пруста и повлияли на формирование образа классического модника, потомка «славного семейства сочинителей – денди XIX века» (с. 345).
К сожалению, недостаточно внимания уделяется женщинам-денди: Жорж Саид и Марлен Дитрих посвящено всего три строчки, хотя о Джорджиане, герцогине Девонширской, Зинаиде Гиппиус, Мадемуазель Шанель, Жаклин Кеннеди написано значительно больше. В главе тринадцатой исследовательница также рассматривает дендизм в России.
В монографии описаны современные проявления дендизма: от эталонов мужской красоты, косметики для мужчин, новых андрогинов, бодибилдинга до образцов денди XXI века. Распространителями моды на дендизм оказываются дизайнеры и приверженцы британской моды. В заключение делается вывод, что сейчас денди – исчезающий вид.
Хочется надеяться, что культурная диффузия дендизма в национальных повседневно-массовых версиях, обозначенная в книге О. Вайнштейн, найдет дальнейшую разработку.

Р. БАЖАНОВА

г. Казань