Нужна ли нам типология?

В первом номере журнала «Вопросы литературы» опубликована статья Б. Реизова «О литературных направлениях». Автор справедливо утверждает, что понятие литературного направления – одно из самых неразработанных в советском литературоведении. Столь же справедливо он критикует ученых, которые злоупотребляют этим понятием, вульгаризируют его, вкривь и вкось пользуясь им.

Но с выводами, которые делает Б. Реизов, нельзя согласиться.

«Я отрицаю, – категорически утверждает он, – плодотворность типологического изучения литературных направлений и целиком стою на стороне тех, кто предпочитает конкретно-историческое изучение» ¹.

Почти вся статья и представляет собой попытку доказать, что надо отказаться от типологического изучения литературы в пользу конкретно-исторического. При этом для обоснования своей полемической позиции Б. Реизов связывает типологию только

с психологической школой в буржуазном литературоведении, с гегельянством и метафизикой, и пытается обойти типологические понятия революционно-демократического и марксистско-ленинского литературоведения.

Б. Реизов признает наличие литературы социалистического реализма как направления и отказывает в существовании всем другим литературным направлениям. Он воюет против понимания классицизма, романтизма, реализма как направлений.

Б. Реизов законно полемизирует с вульгарным и крайне односторонним представлением о том, что романтизм это мечта. Но в этой справедливой полемике он отступает от фактов. Говоря о 50 – 70-х годах прошлого века, он утверждает, что «в те времена не делили «романтизм» на «реакционный и «революционный» ².

Но ведь все знают о дифференциации романтизма в работах Белинского, Герцена, в суждениях Маркса, относящихся как раз к тем (и даже более ранним) временам, о которых говорится в статье.

Нельзя не согласиться с мыслью Б. Реизова, что «понятие романтизма как мечты не соответствует понятию романтизма как исторического литературного направления первой половины XIX века». Автор совершенно прав: вредно и ошибочно сводить романтизм к мечте, как к единственному признаку этого направления.

Но есть ли основание утверждать, что у писателей-романтиков, несмотря на своеобразие каждого из них, нет общих черт, позволяющих объединить их в одно направление? Если по-настоящему заняться конкретно-историческим изучением романтической литературы, то можно найти существенные признаки, общие разным течениям, разным представителям романтизма.

Отрицательное отношение к классицизму, к его нормативной поэтике, обращение к народной поэзии как к источнику творчества и явлению национального искусства, разработка «местного колорита», интерес к внутреннему миру человека, культ фантазии и мечты, – разве все это не образует признаков романтизма как метода и направления в литературе?

Надо сказать, что Б.

1. »Вопросы литературы», 1957, N 1, стр. 87. [↩]
2. »Вопросы литературы», 1957, N 1, стр. 89. [↩]