№6, 1980/Обзоры и рецензии

Новое о Томасе Манне

Antal Madl, Judit Gyori, Thomas Mann und Ungarn, Essays, Dokumente, Bibliographie, Akademiai Kiado, Budapest, 1977, 694 S.

Обширный труд «Томас Манн и Венгрия», подготовленный венгерскими учеными Анталом Мадлом и Юдит Дьёри, вышел под скромным подзаголовком «Эссе, документы, библиография». Но это не просто сборник материалов. Тут перед нами нечто большее: коллективное исследование, носящее характер не только фактографический, но и проблемный.

Обилие фактического материала производит здесь впечатление и само по себе. Достаточно сказать, что библиографическая часть книги – разработанная тщательнейшим образом, частично аннотированная – включает 1750 названий: тут и произведения Т. Манна в венгерских переводах, и книги и статьи о нем, и стихи венгерских поэтов, посвященные ему (11 стихотворений разных авторов!), и инсценировки его прозаических произведений. В разделах «Эссе» и «Документы» опубликованы (полностью или в больших отрывках) работы венгерских литературоведов о Т. Манне и разнообразные отклики на его книги и выступления, появившиеся в периодической печати, в «Хронологической таблице» зарегистрированы события жизни писателя, так или иначе связанные с Венгрией, расписаны чуть ли не по дням и часам все шесть его приездов в страну, с 1913 по 1937 год, отмечены его личные контакты с крупными деятелями венгерской культуры, среди которых Б. Барток, А. Йожеф, Д. Костолани, Ж. Мориц, К. Керени, Д. Лукач, многие журналисты, переводчики, издатели.

Заслуга авторов и составителей книги, А. Мадла и Ю. Дьёри, в том, что они не ограничились собиранием фактов, констатацией их. Очевидно, что Т. Манн, чья широта международных культурных интересов общеизвестна, поддерживал с Венгрией особо тесные связи. Кстати, он один из десяти наиболее широко читаемых писателей в Венгрии – наряду с Л. Толстым и классиками национальной литературы. Почему? В обстоятельной вступительной статье составители стараются это выяснить, прослеживают историю общения немецкого писателя с венгерской культурой – в разных аспектах и на разных исторических этапах.

Автор «Будденброков» еще в начале века вызвал в Венгрии живой интерес: быть может, потому, что «представлял тип писателя, какого недоставало венгерской прозе тех лет» (стр. 26), Конкретность картин жизни, богатство действия – все это венгерские читатели находили и у своих отечественных романистов. Но проза, сочетающая реалистическую полнокровность и отточенность художественного слова с философски аналитическим началом, – это было ново, шло навстречу запросам венгерской творческой интеллигенции, стремившейся вывести национальную культуру из состояния вынужденной изоляции. Однако, утверждают А. Мадл и Ю. Дьёри, дело не только в этом. Контакты венгерской общественности с Т. Манном приобрели особо интенсивный характер в десятилетия между двумя мировыми войнами. После разгрома Венгерской советской республики в стране установилась диктатура фашистского образца. Революционные писатели эмигрировали, а для тех деятелей культуры, которые оставались на родине, контакт с Западной Европой был в известной мере затруднен. Среди видных западных писателей именно Т. Манн, за которым долгое время сохранялась репутация консерватора, респектабельного бюргера, был желанным гостем даже с точки зрения венгерских правящих кругов и в то же время привлекал либеральную и радикальную интеллигенцию социальным критицизмом своих произведений. Сама независимость позиции Т. Манна по отношению к собственному классу приобретала в глазах мыслящих венгерских читателей политический смысл.

После гитлеровского переворота возникла своеобразная ситуация. Прославленный немецкий писатель, нобелевский лауреат, оказавшийся за пределами фашистской Германии еще до того, как выступил открыто против гитлеризма, при каждом из посещений Венгрии как бы нечаянно, но все более отчетливо содействовал кристаллизации антифашистских сил в стране. И с другой стороны, напряженность подспудной идеологической борьбы в самой Венгрии становилась для Т. Манна катализатором его собственной антифашистской мысли. Этот процесс внимательно исследуется в специальном этюде А. Мадла «Путь Томаса Манна к воинствующему гуманизму» и подкрепляется многочисленными документами, письмами и выступлениями Т. Манна. Писатель чувствовал, что прогрессивные элементы венгерского общества ждут от него поддержки, и старался оказать им эту поддержку. Авторы прослеживают (и делают это крупным планом) движение мысли писателя, его поиски новой идейной формулы, которая

могла бы обозначить задачи мастеров культуры перед лицом фашистского варварства. На заседании Международного комитета интеллектуального сотрудничества, состоявшемся в Будапеште в июне 1936 года, Т. Манн выдвинул тезис о воинствующем гуманизме, который стал для деятелей культуры назревшей необходимостью. Этот тезис был обоснован им в ряде писем, бесед, интервью, публикуемых теперь на немецком языке по большей части впервые. Книга «Томас Манн и Венгрия» дает по-новому почувствовать смысл того глубокого поворота, который произошел в мировоззрении писателя в середине 30-х годов, – поворота, отчасти сопоставимого с роллановским «прощанием с прошлым».

Любопытно, что венгерские критики в минувшие десятилетия проницательно подмечали прогрессивную суть творчества Томаса Манна – еще до того, как полностью определился поворот в его умонастроении. В январе 1935 года появилась статья Д. Балинта, завершавшаяся словами: «…Томас Манн, нейтральный политически, но не нейтральный идеологически, стоит гораздо ближе к активным защитникам свободы, чем это может показаться в данный момент» (стр. 104). Последующая активная антифашистская деятельность писателя оправдала это суждение венгерского критика.

В ряду друзей, которых Т. Манн приобрел в дни повторных поездок в Венгрию, особого внимания заслуживает А. Йожеф. Его стихотворение, обращенное к Т. Манну (это стихотворение А. Йожеф написал в 1937 году, и публичное его исполнение было запрещено венгерской полицией), прозорливо и трагически определяет глубину опасности, нависшей над Европой. В нем говорится – эзоповским, но достаточно ясным языком – о «волчьих идеях», которые грозят поработить мир.

Т. Манн, по словам поэта, поддерживает в своих венгерских слушателях честность, мужество, столь им необходимые. Стихотворение это ярко раскрывает значение художника для Венгрии тех лет: он был – не для одного лишь А. Йожефа – опорой в противостоянии фашизму.

В документальной части сборника есть сквозная тема, представляющая принципиальный интерес. По разным поводам, в беседах с разными лицами Т. Манн говорил о своей привязанности к русской культуре. Он выражал сожаление, что может читать любимого им Пушкина только в несовершенных переводах, цитировал строки из тургеневского «Рудина», сопоставлял Ж. Морица с Толстым, рассказывал о взрыве популярности Достоевского в Германии 20-х годов.

Исследовательская ценность книги не только в непосредственном раскрытии темы «Томас Манн и Венгрия». Венгерские критики и литературоведы внесли и вносят свой вклад в изучение творчества Т. Манна, взятого в целом. Известно, как высоко ценил Т. Манн посвященные ему работы Д. Лукача, он говорил об этом не раз. Современные венгерские ученые исследуют мировоззрение и мастерство Т. Манна в разных аспектах: специальные работы посвящены структуре романа «Доктор Фаустус» (И. Шётер), функции времени в романе «Волшебная гора» (Э. Халас), иронии Т. Манна как существенной черте его художественного метода, начиная с «Будденброков» (П. Реньи). Историк литературы П. Эгри в большой работе «Джойс и Томас Манн» анализирует творчество автора «Волшебной горы» и автора «Улисса» в сопоставительном, в значительной мере контрастном, плане.

Обращаясь к конкретному художественному явлению, составители сборника раскрывают важную закономерность: восприятие крупного писателя в инонациональной среде – всегда двусторонний процесс, определяющийся не только сутью творческого наследия самого автора, но и своеобразными условиями той страны, куда проникают его произведения. И это всегда динамический, исторически обусловленный процесс. Очевидно вместе с тем, что влияние большого мастера слова на иностранную литературу ни в коем случае не может быть измерено текстуально доказуемыми примерами подражаний, заимствований и т. д. Гораздо важнее воздействие мастера на духовную жизнь той или иной зарубежной страны, то встречное движение общественной и эстетической мысли, которое мастер вызывает собственной мыслью, собственным творчеством. Именно так обстояло дело с Т. Манном в Венгрии.

Обстоятельность, тщательность, с которой авторы – составители книги исследовали громадный фактический материал, обоснованность тех выводов, к которым они пришли, – все это делает их труд полезным в изучении не только венгерской литературы и не только Томаса Манна, но и в изучении истории международных литературных взаимосвязей в нашем революционном столетии.

Цитировать

Мотылева, Т. Новое о Томасе Манне / Т. Мотылева // Вопросы литературы. - 1980 - №6. - C. 296-299
Копировать