Фактор общественной значимости
Юрий Андреев,В поисках закономерностей. О современном литературном развитии, «Советский писатель» Л. 1978. 400 стр.; Ю. А. Андреев. Движение реализма, «Наука». Л. 1978, 208 стр.; Ю. А. Андреев. О социалистическом реализме, «Художественная литература», М, 1978, 103 стр ; Ю. А Андреев, Летопись нашей эпохи (Социалистический образ жизни и советская литература), «Знание», М. 1979, 64 стр.
Каждому из нас ведомы дни, когда «собираешься» до предела, делая за считанные часы то, на что в другое время уходят недели. Похоже, что для Юрия Андреева такие моменты скорее правило, чем исключение. Он умеет работать, любит работать, чувствует себя в своей стихии, когда впереди громоздятся дела – одно сложнее другого, когда заказы, замыслы, сроки не дают исследователю никаких послаблений.
Говорю об этом потому, что при количестве выдаваемых Ю. Андреевым «на-гора» статей и книг легко упрекнуть его в торопливости. Как увидит дальше читатель, я вовсе не считаю работу своего старого университетского сотоварища идеальной. Но дело тут совсем не в числе его публикаций. Так уж Ю. Андреев видит процессы и проблемы литературного развития, на том стоит, и если что-либо вызывает возражения, то вовсе не потому, что какие-то положения недостаточно продуманы или плохо сформулированы.
Ю. Андреева никак не причислишь к узким специалистам, избравшим для себя раз и навсегда какое-то точно очерченное направление деятельности. Перед нами прозаик и публицист, критик и литературовед, теоретик и историк литературы. И это не просто стихийная широта творческого диапазона, а сознательная позиция исследователя. Он видит знамение времени в стирании границ между смежными областями науки, выступает убежденным сторонником комплексного изучения художественного творчества. «В чем суть серьезного многостороннего подхода к изучению современной литературы? – спрашивает Ю. Андреев в одной из названных здесь книг. – В том, что критик, анализируя современное произведение, должен быть отлично вооружен знанием и теории, и истории литературы… В том, что критическая мысль должна выступать во всеоружии не только специфически литературных знаний, но и знания смежных дисциплин: истории, философии, социологии, даже экономики». «…Многосторонний подход к современным произведениям предполагает ведущую роль фактора общественной значимости как анализируемого произведения в целом, так и каждого из его компонентов…»
Что и говорить, программа серьезная. Ее можно было бы назвать чересчур максималистской, если бы за ней в определенной степени не стоял опыт самого Ю. Андреева, его стремление осваивать «смежные дисциплины», искать новые и новые подходы к постижению сложного взаимодействия литературы и жизни.
Основным литературоведческим трудом Ю. Андреева остается монография «Революция и литература», которая вызвала в свое время немало откликов, выдержала уже два издания. Но представляют несомненный интерес и его последние книги, вышедшие в 1978 – 1979 годах. В целом можно считать их попыткой научного и творческого самоопределения в чрезвычайно многообразном круге проблем, занимающих сегодня нашу науку.
Просматривая названные здесь четыре книги Ю. Андреева, пробую выделить главные пути, по которым движется мысль исследователя. И даже это самое главное выстраивается в солидный проблемный перечень.
Взаимодействие в современных условиях искусства и науки.
Существо реализма и его художественные возможности.
Идейно-эстетические принципы социалистического реализма.
Закономерности развития художественной литературы.
Уроки шестидесятилетнего пути советской литературы.
Особенности современной прозы, публицистики, критики.
Возможные пути дальнейшего развития нашей литературы.
Взаимодействие литературы и читательской аудитории…
Нелегок хлеб рецензента, взявшегося судить о работах столь широкого по своим интересам автора. Заведомо приходится ограничивать себя лишь некоторыми моментами, примечательными в том или ином отношении. Но сами эти моменты удобнее всего расположить в том же порядке: от общего к конкретному. Ведь наши эстетические позиции – тот фундамент, на котором мы строим здание любой своей специальной науки.
Кардинальнейший вопрос о специфике искусства подробнее всего рассматривается Ю. Андреевым в книге «Движение реализма». Опираясь на суждения десятков исследователей, автор книги подводит читателя к выводам, что искусство – это одна из форм познания, что «познающее мышление, будь оно научное или художественное, развивается по общим законам гносеологии». Ценностное отношение «является атрибутом искусства как средства познания мира, его инструментом, способом подхода к явлениям, но- не самим предметом». В чем же специфика этого предмета? В отличие от науки предметом искусства является «не вся действительность, но общеинтересное… в действительности, не весь мир, но очеловеченный мир».
За изложенной здесь системой воззрений стоит могучая традиция, освященная многими славными именами. И все же меня не оставляет ощущение, что в ней далеко не все отвечает реальной сложности художественных явлений. Нам, литературоведам, пора энергичнее освобождаться от застарелого груза «гносеологизма» и «литературоцентризма».
Не будучи эстетиком, не решаюсь углубляться слишком далеко на территорию сопредельной науки. Тем не менее мне представляется более предпочтительным говорить, что искусство является и формой познания – в комплексе с другими его возможностями и функциями. Имея в виду всю художественную культуру, включающую в себя и архитектуру, и танец, и декоративное искусство, и великое множество других проявлений созидательно-творческого отношения человека к действительности, полагаю неверным полностью объяснять развитие искусства «общими законами гносеологии». А раз так, оказывается гораздо более сложным вопрос о соотношении науки и искусства. Одно дело, если речь идет о явлениях, расположенных в общей плоскости, и другое – когда эти явления лишь где-то пересекаются, подчиняясь в своем развитии качественно разным закономерностям.
Правильно ли считать, что ценностный аспект находится вне предмета искусства, что различия между предметами науки и искусства носят, по сути дела, лишь «территориальный» характер? Запомнив единожды положение о первичности материи и вторичности сознания, мы упорно выносим это жесткое противопоставление за пределы основного вопроса философии, не решаемся увидеть, что искусство имеет дело с самой неразрывностью этих полюсов, что для него нет иного занятия, как выражать, переживать, познавать, воплощать всеми его видами и формами эмоционально, эстетически окрашенные отношения субъекта и объекта, человека и мира.
Следующий широкий круг размышлений Ю. Андреева относится к теории реализма. Вновь он дает впечатляющую картину поисков нашей науки начиная с дискуссии 1957 года, показывает существующие здесь различные точки зрения, решительно примыкает к тем исследователям, которые датируют рождение реализма как художественного явления прошлым, XIX веком и видят суть реалистического искусства, его «душу живу» в социальном анализе, конкретно-историческом подходе к явлениям действительности.
Говоря о реализме, мы вступаем в область, где пресловутые «гносеологизм» и «литературоцентризм» оказываются, что называется, у себя дома. Ведь и социальный анализ, и конкретно-историческое понимание всего происходящего – в первую очередь свойства литературы, театра, кино, воссоздающих жизнь общественного человека в ее движении и саморазвитии. Но так ли безобидны эти «центризмы», как представляется на первый взгляд? До какой черты они помогают в истолковании существа реализма и где становятся преградой для подлинно диалектического научного анализа?
Верный своему исходному принципу, Ю. Андреев видит; первопричину движения реализма в неуклонном прогрессе познающего художественного мышления. С одной стороны, это непрестанное совершенствование художественного синтеза, основой которого является «все более широкий и усложняющийся взгляд мастеров искусства на мир и человека, на взаимосвязь человека и общества». С другой стороны, это столь же постоянное расширение аналитических возможностей искусства, в первую очередь психологического анализа – важнейшего средства «проникновения реалистического искусства в духовный мир, в глубь психики я сознания человека». Идет сближение искусства с общественными науками, опосредованным образом («через систему мышления самих творцов искусства») сказывается в пору НТР воздействие точных, естественных наук. При всех этих переменах, по Ю. Андрееву художественное мышление сохраняет свою специфику, невзирая ни на что в искусстве всегда «незыблемым будет принцип соразмерности «микро-» и «макромира».
Что ж, в теоретическом плане картина прогресса художественного познания весьма стройная и логичная. Жаль лишь, что она далеко не во всем совпадает с реальным процессом развития литературы и искусства. Чаще всего мы отнюдь не находим в художественном творчестве желанной соразмерности анализа и синтеза, «микро-» и «макромира»: в разных исторических условиях на первый план выступает то первое, то второе. Больше того, «усложняющийся взгляд мастеров искусства на мир и человека» не только не стимулирует, но прямо ослабляет синтезирующее эпическое начало. В большей мере отвечают эпосу времена, когда мир прост, когда все в нем подчинено решению какой-то одной общечеловеческой задачи. Как видим, в этой сфере гносеология не всесильна. Для понимания загадок развития искусства, помимо теории познания, нужны и какие-то иные подходы и параметры.
Легко предположить, что познавательный аспект окажется для Ю. Андреева главным и в трактовке социалистического реализма. Это действительно так. В специальной книге, посвященной этому вопросу, и в других своих работах он ведет речь об эмоциональной стороне дела, о мироощущении художника, о богатстве коммунистического идеала. И все же идея, сформулированная автором в самом начале книги, гласит:
«…Смысл качественной новизны искусства, получившего название социалистического реализма, заключается в умножении его сил за счет синтеза с наукой, с точным знанием». Другими словами, эта новизна определяется как «союз художественного и научного мышления», как глубокое понимание художниками «основных закономерностей, определяющих многосложное течение общественной жизни…».
Ю. Андреев отвергает известную концепцию Д. Маркова, полагая, что понятие «открытой эстетической системы» соотносится скорее со всем социалистическим искусством, а не с эстетически определенным социалистическим реализмом. В. Хорев («Литературная газета», 13 февраля 1980 года) и Д. Марков («Дружба народов», 1980, N 3) увидели в этой позиции совершенно неприемлемое, с их точки зрения, признание «многометодности» социалистического искусства. Я также не считаю выводы Ю. Андреева достаточно обоснованными, однако с несколько иной точки зрения. Мне представляется несомненным, что понятие «социалистический реализм» отразило возрождение в особых условиях «утра новой эры» (Л. Леонов) художественного эпоса, перешагнувшего рамки социально-аналитического реализма XIX века. Это нечто иное, чем просто «союз художественного и научного мышления». Теперь же задача состоит в том, чтобы глубже и точнее определить существо социалистического реализма наших дней, найти некий «общий знаменатель», который оказался бы верным и для советской литературно-художественной классики, и для современного искусства.
Уделив основное внимание методологической ахиллесовой пяте, имеющейся, на мой взгляд, в теоретических работах Ю. Андреева, я совсем не собираюсь отрицать их научного значения. Не скрою, однако: выступления Ю. Андреева в качестве литературоведа и критика представляются мне более содержательными, актуальными, интересными.
Сложную задачу поставил перед собой Ю. Андреев в небольшой по объему брошюре «Летопись нашей эпохи»: показать новизну советской литературы, перешагнувшей в седьмое десятилетие своего существования. И задача эта успешно выполнена, потому, что автор привлекает внимание читателей к действительно главным, коренным особенностям литературы социалистического реализма. Это (я иду, по оглавлению работы) активность писательской позиции, великий демократизм концепции человека, последовательный гуманистический характер советской литературы.
Попытка осмыслить принципиальные особенности советской литературы содержится и в книге «В поисках закономерностей», разговором о которой я хотел бы закончить свою рецензию. Правда, здесь в большей мере сказывается недостаток, свойственный многим пишущим о советской литературе. Заявляется, что речь идет о нашей литературе в целом, а фактически на первом плане оказываются те ее особенности, которые в основном определяют своеобразие литературы 20 – 40-х годов. У Ю. Андреева это явно идет от его опыта историка советской литературы, от его. особого пристрастия к этой поре, доскональнейшего знания произведений, ставших классикой советской художественной культуры.
Обращает на себя внимание глава, посвященная историзму советской литературы. Ю. Андреев сопоставил книги о гражданской войне, написанные по горячим следам событий и несколько десятилетий спустя. Получилась интересная картина постепенного изменения формы и содержания произведений, посвященных одной и той же эпохе. Ушла щедрая, избыточная детализация, шедшая от жгучего, непосредственного восприятия действительности. Книги выросли в объеме, стали точнее отображать созидательное начало революции, расстановку классовых сил. При всем том обнаружилась тенденция к осовремениванию некоторых явлений, к сглаживанию противоречий, на которых была густо замешена битва за новую жизнь… Удивило меня в этой главе лишь отнесение к современной литературе произведений 40 – 70-х годов. Ох уж эта периодизация, никак не вступающая в «союз с точными науками»!
С интересом читается раздел «Портреты и проблемы», где анализируются произведения М. Шолохова, К. Симонова, Ф. Абрамова, О. Куваева. Особенно удались Ю. Андрееву «Три маршрута по «Территории» Олега Куваева» – подлинный сплав литературоведения, критики и публицистики, работа, раскрывающая некоторые существенные черты не только творчества безвременно ушедшего писателя, но и всей нашей современной литературы.
С завистью и уважением знакомился я со статьями, вошедшими в раздел «Для кого книги пишутся?». Много ли найдется у нас работников академических институтов, докторов наук, способных вот так колесить (или отмерять километры пешком) по сельской «глубинке», в данном случае по районам Вологодской и Пермской областей? И все для того, чтобы прикоснуться к реальному бытованию литературы (о которой мы подчас умозрительно спорим и пишем) и чтобы увидеть жизнь книг в самой что ни на есть доподлинной читательской среде.
Ю. Андреев делится своими открытиями, сделанными в магазинах, где торгуют всем на свете, в том числе и книгами, в книготоргах, тщетно ждущих «ходовой» литературы, в библиотеках, где сами книги (чистенькие, нетронутые или зачитанные до неузнаваемости) взывают к думающим критикам и социологам. Только тут можно понять, какую роль в жизни играет забываемая нами детская литература или что означает на практике, в экономическом даже отношении, несколько презираемая теорией категория занимательности. Собственно, здесь и родился у исследователя замысел работы, посвященной тому, почему книги живут – или забываются после первого прочтения, какие закономерности лежат в основе долговечности, непреходящей актуальности писательского слова. Не сомневаюсь в правоте вывода, сделанного Ю. Андреевым: пользуются неизменным читательским спросом, оказываются особенно привлекательными книги; где на высоком уровне таланта и мастерства раскрываются «значительные события, крупные характеры, яркие страсти». Я бы лишь поостерегся генерализовать этот вывод, напрямую связывать его с «фундаментов народной эстетики». Слишком сложна, разноречива народная читательская аудитория, две трети которой, кстати, проживает ныне в городах. И как быть с А. П. Чеховым, со многими другими писателями, находящими дорогу к сердцам читателей какими-то иными качествами своих книг?
Сложный маршрут прокладывает Ю. Андреев по территории не одной даже, а ряда сопредельных наук. На этом пути ему не всегда удается выбрать самое точное направление, добраться через слои пустой породы до золотоносного научного горизонта. Тем отраднее удачи, тем несомненнее то, что ключом к ним было и остается столь поэтизируемое Ю. Андреевым в статье о книге О. Куваева обыкновенное будто бы слово «работа».