№6, 1993/Публикации. Воспоминания. Сообщения

«…Но все-таки услышат голос мой…» (Планы несостоявшихся сборников Анны Ахматовой). Вступительная статья и публикация Н. Гончаровой

В последние годы практически не осталось «белых пятен» в творческом наследии Анны Ахматовой. Полностью опубликованы «Поэма без героя» (включая «пропущенные строки – подражание Пушкину») и немыслимый еще недавно в печати «Реквием», циклы «Черепки» и «Венок мертвым», множество неизвестных ранее широкому читателю философских и гражданских стихов 30 – 60-х годов, восстановлены цензурные замены в ранее опубликованных произведениях, напечатана проза, сделана попытка реконструкции «Пролога»… Однако от читателя по-прежнему ускользает та титаническая и обреченная борьба, которую на протяжении десятилетий вела Ахматова, – борьба за то, чтобы донести до своих читателей «царственное слово», перестать быть в их глазах только автором «Сероглазого короля» и «перепутанных перчаток». Поэт изо всех сил сопротивлялся тенденции «замуровать» его в рамки ранних сборников. В своих новых книгах Ахматова стремилась выразить новое понимание истории и человека в ней. Поражает упрямство, граничащее с героизмом, с которым, составляя планы своих книг 40 – 60-х годов, Ахматова вносит в них стихи, заведомо обреченные на выбрасывание. Судьба готовившихся ею, но не состоявшихся реально стихотворных сборников свидетельствует об этом.

После негласного постановления ЦК 1925 года, когда Ахматова была исключена из читательского обихода на долгие годы, первая большая ее книга – «Из шести книг» (1940) вызвала у многих реакцию удивления: Ахматова жива! В 1943 году в Ташкенте вышел маленький сборничек «Избранное», составленный К. Зелинским1. В 1946 году успел выйти, но так и не дошел до читателей сборник «Стихотворения. 1910 – 1946». Затем – после более чем десятилетнего молчания – сборники последних лет: «Стихотворения» 1958 и 1961 годов, «Бег времени» (1965) 2. Создавалось впечатление, что Ахматову все же печатали. Но как это делали, становится отчетливо видно после знакомства с многочисленными рукописными планами этих или вовсе не вышедших сборников. Знакомство с ними открывает читателю картину трагического, но исполненного великого достоинства и веры противостояния Поэта и Власти, Поэта и Времени. Скорбное утверждение: «…современные читатели не знают мои стихи, ни новые, ни старые» 3 – сделано Ахматовой уже в старости, когда ее официальные сборники трижды выходили за восемь лет. Строгая регламентация, которой государство на протяжении десятилетий подвергало поэзию Ахматовой, была связана с тем, что оно не желало разрушить сфабрикованный им же миф о камерности лирического мирка поэтессы. Не только сами стихи, но и планы сборников, долгое время скрытые в архиве Ахматовой, из которых мы приводим лишь малую часть, полностью опровергают подобное узкое и столь удобное для многих представление о поэте.

Один из разделов сборника 1940 года («Из шести книг») называется по первому стихотворению «Ива». В одном из поздних нереализованных планов Ахматова называет книгу, легшую в основу этого раздела, «Тростник» (бывшая «Ива») 4. А М. В. Латманизов приводит следующее ее высказывание: «Дальше (т. е. после 1940 г.) этот цикл всегда назывался «Тростник», это его настоящее название» 5. Речь шла все же не о цикле, а о самостоятельной книге стихов (1924 – 1940), которая с середины 40-х годов определилась в своем составе и, хотя отдельным сборником издана не была, все же включалась автором во все более поздние предполагаемые им издания. «Тростник» оказался весьма значительным для Ахматовой, вобрав в себя многие ключевые стихи 20 – 40-х годов, в том числе и не увидевшие света при жизни поэта «Стансы», «Подвал памяти», «Невидимка, двойник, пересмешник», «Так отлетают темные души…», то есть стихи, которые явно не могли быть тогда опубликованы. По поводу названия Л. К. Чуковская пишет: «Анна Андреевна рассказала мне одну восточную легенду: о том, как две сестры убили младшую на берегу реки. Убийство им удалось скрыть. Но на месте пролитой крови вырос тростник; весной пастух срезал дудочку, дунул в нее – и тростник запел песню о тайном злодействе» 6. Думается, что именно лейтмотив разоблачения «тайного злодейства» был скрытым стержнем книги «Тростник». Не случайно «Тростник» начинается стихотворением «Надпись на книге», которое является – вместе со строкой из «Витязя в тигровой шкуре» – как бы эпиграфом к сборнику. Стихотворение посвящено М. Л. Лозинскому – переводчику и поэту, многолетнему другу Ахматовой, такому же, как она, свидетелю судеб их поколения. Оно кончается строками:

…И над задумчивою Летой

Тростник оживший зазвучал, –

то есть над водами реки смертного забвения, поглотившей уже многих неназванных адресатов стихотворений «Тростника», наперекор всему звучит свидетельство о совершенном злодействе.

Стихи из сборника «Тростник» включались Ахматовой практически во все ее последующие книги, однако в силу известных причин далеко не все были напечатаны. Лишь в последние годы опубликованы многие из них, восстановлены их посвящения: О. Мандельштаму, Б. Пильняку, М. Цветаевой.

После постановления 1946 года Ахматова снова, как и в 30-е годы, оказалась в полной изоляции от читателя. Правда, в начале 50-х годов готовился к печати вынужденный обстоятельствами сборник «Слава миру!», однако не вышел и он. Чуковская приводит слова поэта: «…может быть, единственно хорошее, что случилось… в этом году… это, что книга не вышла. Вы и еще человек десять читателей, знающих все, мною написанное, любили бы и ее, восстанавливая в уме все пропуски. Но те, кто прочитал впервые… Полное разочарование, полное… И были бы правы…» 7.

Вышедшие в 1958 году «Стихотворения» прервали «заговор молчания» вокруг опального поэта и открыли для Ахматовой новую эпоху. Однако это был достаточно официозный сборник, включивший в себя конгломерат ранних стихов и стихов из цикла «Слава миру!», долженствовавших изображать собой «позднюю Ахматову» наравне с отрывками из «Поэмы без героя», «Сожженной тетради», военными стихами. «Стихотворения», с одной стороны, давали знать читателям, что Ахматову печатают, а с другой – создавали достаточно искаженную картину ее творчества. По мере своих возможностей Ахматова боролась за восстановление своего поэтического слова. В маленькую, прозванную за красный цвет переплета «Манифестом», книжечку она вклеивала стихи, без которых невозможно вообразить себе Ахматову 50-х годов, и эти заклеенные, исправленные книжки дарила друзьям. Так, в экземпляре, принадлежащем А. Г. Каминской, названой внучке Ахматовой, вклеены (или ими заклеены ненавистные стихи из цикла «Слава миру!») следующие тексты: «Музыка», «Надпись на портрете», «Забудут? – вот чем удивили» и др. Аналогичные вклейки есть в книгах Э. Г. Герштейн, Н. Н. Глен, Р. А. Рубинштейна8 и других близких поэта.

Кроме вклеек, Ахматовой был составлен обширный «Список добавлений», который приводится в этой публикации. Многие из названных в нем стихов не могли появиться в печати в 1958 году по цензурным соображениям, другие были проигнорированы составителями сборника, однако «Список» показывает, каким поэтом хотела бы Ахматова явиться перед своим читателем после более чем десятилетнего молчания. Самый исчерпывающий и печальный комментарий к этой попытке был сделан самой Анной Андреевной в дарственной надписи на книге, подаренной ею 19 декабря 1968 года Э. Г. Герштейн: «Остались от козлика рожки да ножки» (собр. Э. Г. Герштейн).

Небольшой объем этой публикации не позволяет остановиться подробней на таких важных для Ахматовой сборниках, как, например, несостоявшийся «Нечет» (1946). Но и сборник «Из семи книг (Полвека) 1909 – 1961» (РНБ. Ф. 1073. N 94), из подготовительных материалов к которому родилась «Лягушка» – небольшая и мало чем отличающаяся от «Стихотворений» 1958 года книжка 1961 года в зеленом переплете, и новый «Нечет» (1962), ранний, кардинально отличающийся от последнего прижизненного сборника 1965 года вариант «Бега времени» (1962 – 1963), дают представление о незнакомых нам книгах Ахматовой.

В тех менее известных планах, которые являются предметом нынешнего рассмотрения, также видно упрямое мужество и глубокая вера поэта в грядущее «восстание из пепла». С этим стремлением в 40 – 60-е годы связано для Ахматовой понятие «седьмой книги», введенной, в частности, в план двухтомного собрания сочинений 1962 года.

Седьмым по счету (то есть следующим после сборника «Из шести книг») был «Нечет» (1946), что было заявлено уже в его титульном листе (РГАЛИ). Характерно, что ташкентский сборничек 1943 года и одновременно с «Нечетом» подготовленные к изданию сборники «Стихотворения. 1909 – 1946» и «Стихотворения. 1910 – 1946» в счет автором не берутся. Также не становятся «седьмыми» и вышедшие после долгой паузы «Стихотворения» 1958 и 1961 годов. Зато в 1962 году Ахматова начинает составлять план нового «Нечета» и снова называет его «седьмым сборником». Очевидно, речь здесь идет не о простой хронологии. Работа над «Нечетом» 1962 года не была доведена до конца; стихи, подготовленные к нему, в виде «седьмой книги» вводятся в план двухтомника, а в следующем, 1963 году начинается работа над новым «седьмым сборником» – «Бегом времени». Ранний вариант этого сборника не прошел цензуру, но и в официальном «Беге времени», вышедшем в 1965 году, значительный раздел назван «Седьмой книгой». Однако сам «Бег времени» «седьмым сборником» уже не назван.

Число 7 не раз возникает в позднем творчестве Ахматовой. Человек глубоко религиозный, она не могла не знать его древнего сакрального значения. Культурно-философские истоки почитания этого числа уходят в глубь времен. Число 7 «характеризует общую идею вселенной, константу в описании мирового дерева… В некоторых культурно-языковых традициях…

  1. Известен отзыв Анны Андреевны об этой книжке в письме к Н. И. Харджиеву. «…ее главная (и единственная) прелесть заключается в том, что на ней нигде не означено место ее выхода. От этого у нее такой уютный вороватый вид» (Ташкент, 2 июня 1943 года. Цит. по кн.: Анна Ахматова, Сочинения в 2-х томах, т. 2, М., «Правда», 1990, с. 204).[]
  2. Речь идет только о сборниках, а не об отдельных публикациях.[]
  3. Анна Ахматова, Автобиографическая проза. Белая стая. – «Литературное обозрение», 1989, N 5, с. 13.[]
  4. А. Ахматова, План двухтомника. 1962. – РНБ. Ф. 1073. N 99. с. 3.[]
  5. М. В. Латманизов, Разговоры с Ахматовой. – «Русская литература», 1989, N 3, с. 70.[]
  6. Л. К. Чуковская, Дневник 50-х годов. – В кн.: «Памяти А. Ахматовой. Стихи. Письма. Воспоминания», Париж, 1974, с. 150.[]
  7. Л. К. Чуковская, Дневник 50-х годов, с. 63. Об истории сборника «Слава миру!» подробней см.: Анна Ахматова, Сочинения в 2-х томах, т. 2, с. 326.[]
  8. Второй муж И. Н. Пуниной, приемной дочери Ахматовой.[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №6, 1993

Цитировать

Ахматова, А. «…Но все-таки услышат голос мой…» (Планы несостоявшихся сборников Анны Ахматовой). Вступительная статья и публикация Н. Гончаровой / А. Ахматова, Н.Г. Гончарова // Вопросы литературы. - 1993 - №6. - C. 287-304
Копировать