На уровне современных знаний

«Чтения по древнерусской литературе», Изд. Ереванского университета, 1980, 159 стр.

Среди трудов Сектора древнерусской литературы ИРЛИ рецензируемая книга занимает особое место. Она отражает ту огромную просветительскую работу, которую ведут в разных городах Советского Союза ученые-медиевисты Пушкинского дома. Эта работа имеет свой точный адрес; вузовская аудитория; свои формы: публичная лекция; свою вполне определенную цель: познакомить студентов-филологов (а также преподавателей) с наиболее актуальными проблемами изучения древнерусской литературы.

Сборник создан на основе лекций, прочитанных в Ереванском государственном университете. Их авторами являются Д, Лихачев («Художественные особенности русской средневековой литературы»), О. Творогов («Переводная литература Киевской Руси»), Я. Лурье («Особенности русского летописания и его изучения»), Н. Демкова («Проблемы изучения «Слова о полку Игореве»), Г. Прохоров («Литературно-общественное движение в византийско-славянском мире в XIV веке»), А. Панченко («Переход от древней русской литературы к новой»), О. Белоброва («Художественные особенности древнерусской живописи»).

Педагогическая направленность книги выражается в самой организации материала: перед нами своеобразный курс лекций, расположенных по хронологическому принципу. Не ставя перед собой задачу дать полную историю древнерусской литературы (в этом нет необходимости, поскольку такая задача уже решена изданием учебника¹), составители тем не менее дают слушателям возможность познакомиться с литературным наследием XI – XVII веков и в ряде случаев даже с малоизученными его страницами.

Процесс развития древнерусской литературы прослеживают достаточно последовательно и систематично авторы отдельных лекций. Изучение литературы в ее историческом движении мы видим прежде всего в разделе Д. Лихачева, открывающем сборник. Говоря о специфике древнерусской литературы, автор останавливается, в частности, на средневековом историзме и показывает при этом, как литература «постепенно, с трудом пробивалась к художественному вымыслу». Его проникновение в русскую литературу XVII века привело к существенной перестройке жанровой системы, подготовило появление литературы нового типа.

Формируя историко-литературное мышление студента, Д. Лихачев использует в своем изложении один из главных дидактических принципов: идти от знакомого к незнакомому – и раскрывает особенности древнерусской литературы на сопоставлении ее с литературой новой. Так выясняется, что для первой характерен монументализм, проявляющийся и в выборе темы («писать о самом важном, крупном»), ив «чувстве пространства», и в стремлении «передать события в движении», и в «многосоставности словесного стиля». В отличие от литературы нового времени, древняя литература анонимна, и эта анонимность представляет собой особое эстетическое явление, позволяющее произведению существовать как бы «в вечности и независимо от человека, от писателя, писца, редактора». Вместе с тем Д. Лихачев с большим мастерством доказывает, что между литературой средневековья, с одной стороны, и более поздней – с другой, не было непреодолимого водораздела, что одна была продолжением, развитием другой; это выразилось, в частности, в «стыдливости формы», в стремлении выбиться из литературных штампов и приблизиться к действительности. Пафосом историзма пронизаны также лекции О. Творогова и Г. Прохорова, ставящих своей целью показать, как «жили» на протяжении столетий в литературе Древней Руси переводные памятники. «Соображать с духом времени» открытия «в рукописях старины» учит статья Я. Лурье, посвященная особенностям русского летописания. Историография «Слова о полку Игореве» обобщена Н., Демковой.

Взгляд на историю литературы как на живой, динамичный, порой противоречивый процесс отражен в насыщенной материалом лекции А. Панченко. Показав смену в XVII веке культурных ценностей, которая произошла между традиционалистами и барочными писателями-западниками, А. Панченко справедливо замечает: «Нет резона задумываться о старых и новых культурных ценностях по принципу «лучше – хуже». Эволюция культуры – явление, не только неизбежное, но и благотворное, потому что культура не может пребывать в застывшем, окостенелом состоянии. Но нет резона и третировать старые ценности. Если внимательно их анализировать, если адекватно их понимать, то становится внятной их логика, их красота. Тогда культура предстанет как единство, как вечный процесс» (стр. 147).

Древнерусская литература представлена в книге не только «во времени», но и «в пространстве», то есть во взаимосвязи с другими средневековыми литературами. Об «открытости» древнерусской литературы для восприятия произведений византийских, болгарских, сербских и других говорит в своей установочной лекции Д. Лихачев, образно уподобляющий нашу раннюю литературу своеобразному «хождению». Сам процесс «трансплантации» иноземных произведений на русскую почву конкретизирован О. Твороговым и Г. Прохоровым, значительно пополняющими новым материалом соответствующие главы учебника о переводной литературе Киевской Руси и русской литературе XIV века. К числу дополнительных сведений относится, например, рассказ О. Творогова о бытовании на Руси хроник Иоанна Малалы и Георгия Амартола. Следует подчеркнуть при этом, что приведение подобных свидетельств важно не только в познавательном отношении. Раскрывая «духовное разнообразие мира», они вместе с тем выполняют функцию интернационального воспитания слушателей, в такой же мере играют эту роль и выходы (к сожалению, немногочисленные) в армянскую литературу. Например, удачна параллель в лекции Г. Прохорова: произведение византийского писателя Филиппа Монотропа «Диоптра, или Душезрительное зерцало», переведенное в XIV веке на славянский язык, соотносится со стихотворением армянского поэта Хачатура Кечереци, жившего примерно в то же время.

В отличие от большинства статей, имеющих в основном обзорный характер, работа Н. Демковой представляет собой опыт монографического исследования. Для текстуального анализа закономерно выбрано «Слово о полку Игореве», хорошее знание которого необходимо студенту не только в образовательных целях, но и как будущему учителю-словеснику. Лекция (а точнее, цикл лекций) Н. Демковой вооружает его последними данными и о датировке памятника, а о его художественной структуре, и о текстологических находках. Например, студенты узнают, что новейшие лингвистические разыскания обогащают наши представления об эстетической ценности «Слова»: привычные «бобровый, рукав» («бебрян рукав») и «кукушка» («зегзица») должны читаться – «белый шелковый рукав» и «чайка»: «Так встретились и поддержали друг друга два чтения «Слова», раскрыв точный и емкий образ подлинного древнего текста: Ярославна хочет лететь подобно птице чайке, окуная в реку Каялу свое белое шелковое крыло» (стр. 65).

Изяществом отличается анализ устно-поэтической, в частности сказочной, природы «Слова», а также его композиции, обладающей, по наблюдению исследовательницы, внутренним единством, несмотря на кажущуюся фрагментарность. Хорошо, что Н. Демкева напомнила при этом о давней (к сожалению, забытой) статье крупного советского ученого – В. Ржиги. Думается, будет уместно здесь сказать, что профессор В. Ржига рассматривал в таком плане композицию «Слова о полку Игореве» и в своих лекциях по древней русской литературе, читавшихся им в свое время в МГПИ имени В. И. Ленина (автор настоящей рецензии имел честь вести практические занятия по его курсу).

Статьи сборника, как бы отвечая на живой интерес современной молодежи к историческому прошлому, знакомят слушателей с самой методикой нелегкого труда древников-текстологов, Я. Лурье буквально ведет за собой студента, вместе с ним «распутывая клубок» догадок, противоречий, сомнений, возникающих при выяснении вопроса о соотношении летописных сводов. Например, всем известно сказание о мести Ольги древлянам. Но какая из его редакций – в «Повести временных лет» или Новгородской первой летописи – является более ранней? Сопоставление текстуальных различий между ними, анализ буквально каждого слова, каждой грамматической формы позволяют предположить, что рассказ в Новгородской летописи, где упоминаются три мести, первичен: четвертая месть Ольги имеет в «Повести временных лет» характер неуклюжей вставки (едва ли было возможно после сожжения города и уничтожения его жителей возлагать на последних «дань тяжку»).

В своем «путешествии» по многоступенчатой лестнице летописания Я. Лурье раскрывает слушателям разницу между научной гипотезой и произвольным толкованием, сделанным по принципу «а почему бы и нет», предостерегает против потребительского отношения к источнику, учит скрупулезности в работе.

Книга завершается лекцией О. Белобровой о древнерусской иконописи. Идя от конкретного материала, автор сумела нарисовать единую картину развития живописи в ее взаимосвязях с древнерусской литературой, а также изобразительным искусством других народов. Лекция, содержащая характеристику произведений Андрея Рублева, Дионисия, безымянных мастеров, обогащает читателя знаниями о технике письма в Древней Руси, о колористике икон. Идейно-воспитательное значение лекции – и в ее обращении к современности, стремлении показать, что дала древнерусская живопись нашему времени и что наше время, с его реставрационными возможностями, дало древнерусской живописи.

Книга «Чтения по древнерусской литературе», раскрывающая в доступной и лаконичной форме сложный процесс развития древнерусской литературы, явится полезным пособием для студентов-филологов.

1. «История русской литературы X-XVII веков». Под редакцией Д. С. Лихачева, «Просвещение». М. 1980.[↩]