На пути теоретических обобщений

К. Г. Шаззо, Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах, «Мецниереба», Тбилиси, 1978, 238 стр.

Адыгские литературы – кабардинская, адыгейская, черкесская, – создателей которых роднит сходство языка, общность исторических судеб и национального художественного наследия, в историко-литературном плане рассматривались у нас достаточно подробно.

К. Шаззо в работе «Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах» ставит своей задачей теоретическое освещение более чем полувекового развития молодых адыгских литератур. Стремясь выявить роль художественного конфликта в идейно-эстетическом формировании адыгских и других литератур Северного Кавказа и совершенствовании их жанрово-родовых образований, К. Шаззо прослеживает с этой точки зрения закономерности возникновения и развития этих литератур, освоение ими опыта мировой, русской и советской классики, их связь с современным литературным процессом. Естественно, что в центре внимания исследователя прежде всего вопросы взаимосвязей фольклора и литературы, художественного метода и жанра, стиля и жанра и др. Общие типологические закономерности рассматриваются автором на уровне жанрово-родовой эволюции – в эпосе, лирике и драме.

Естественно было бы ожидать, что конкретному анализу адыгских литератур будет предпослан историографический, проблемный обзор того, как исследовались поставленные в книге вопросы на материале других молодых литератур нашей страны. Однако проблема конфликта и эволюции жанров в многонациональной советской литературе только начинает изучаться. Этим, видимо, и обусловлено то, что К. Шаззо, характеризуя природу художественного конфликта и его основные типы – эпический, лирический, драматический, – опирается преимущественно на опыт мировой, русской классической и лишь отчасти советской многонациональной литературы. Мне кажется, не ограничиваясь такими общими сопоставлениями, было бы уместно во введении более конкретно определить специфику намеченной автором проблематики применительно к исследуемым им литературам.

Правда, в последующем изложении автор показывает своеобразие зарождения и становления этих молодых литератур, обусловленное спецификой формирования характера нового человека и общественными конфликтами, рожденными Октябрем, утверждением социалистических идей после победы революции.

К. Шаззо стремится раскрыть сущность художественного конфликта в первых произведениях адыгских писателей, его связь с поэтикой конфликта в произведениях адыгского фольклора, принципами обрисовки в них героев, особенностями их сюжетостроения. Мы видим, что вначале в прозе преобладали «малые» жанры, хотя писатели уже обращались и к освоению крупной эпической формы – романа. Но неумение творчески преобразовать средства и приемы народной поэзии применительно к задачам литературы, к индивидуальному мировосприятию писателя нередко приводило к тому, что и в рассказе, и в повести фольклорные изобразительные средства, использованные механически, не могли раскрыть новый характер героя.

Исследуя влияние традиций национального фольклора, классической поэзии Востока и русской советской лирики на адыгскую поэзию 20 – 30-х годов, К. Шаззо приходит к выводу, что влияние фольклора наиболее наглядно проявляло себя прежде всего в принципах лирической композиции. Определяющим оно было в творчестве народных поэтов – Ц. Теучежа, Б. Пачева, А. Хавпачева, чьи произведения и по характеру поэтического мышления, и по фактуре стиха оставались фольклорными. В творчестве же А. Хаткова, А. Кешокова, М. Паранука, Х. Гашокова на основе фольклорной поэтики были созданы новые, письменные поэтические традиции, в которых можно видеть влияние более развитых литератур.

Трудности осмысления молодыми адыгскими писателями глубинных жизненных конфликтов особенно отчетливо видны в драматических произведениях 20-х годов, где острота поставленных проблем еще не обеспечивается глубиной разработки характеров персонажей и авторы впадают в голую публицистичность.

Анализ поисков жанровых форм адыгскими писателями в 20 – 30-е годы приводит исследователя к убедительному выводу о том, что именно в этот период были заложены основы различных жанров и стилей, началось освоение социальных и психологических конфликтов – в молодых адыгских литературах утверждались идейно-эстетические принципы метода социалистического реализма.

К. Шаззо стремится проследить, как на разных исторических этапах совершенствовались писателями принципы художественного исследования жизни. Это позволяет ему с наибольшей полнотой выявить и общие типологические закономерности развития молодой литературы, и конкретные формы их проявления в отдельных жанрах.

Анализ романов Т. Керашева «Дорога к счастью», Али Шогенцукова «Камбот и Ляца», повестей Ю. Тлюстена «Путь открыт», И. Цея «Одинокий», Х. Теунова «Аслан», А. Евтыха «Мой старший брат» и других позволяет автору показать, что в этих произведениях конфликт осмысливается как идейно-эстетическое основание общественной идеи, во многом определяет и развитие сюжета, и обрисовку характеров героев: событие не пассивно описывается писателем, оно приобретает в произведении эстетический смысл. Рост мастерства адыгских авторов в изображении общественных конфликтов и человеческих характеров способствовал обогащению жанров, развитию различных индивидуальных стилей писателей.

Совершенствуются художественные принципы исследования характера и сформировавшей его среды, психологическое и нравственное осмысление социальных перемен в жизни народа, К. Шаззо выделяет такую характерную особенность молодых литератур, как художественное освоение современности в постоянном соотнесении с прошлой жизнью народа, с духовными и социальными перспективами народной судьбы.

Значительные качественные изменения характеризуют послевоенную адыгскую прозу, где особенно успешно развивались «малые» жанры – повесть и рассказ. В лучших рассказах 50 – 60-х годов драма личности становится конфликтообразующей доминантой. Движение рассказа как жанра исследователь видит прежде всего в том, что писатели открывают для себя «лирическую стихию», жизнь личности, а это изменило структуру конфликта в рассказе, обогатило его жанровые и стилистические возможности.

Наибольших успехов адыгские прозаики 50 – 60-х годов достигли в жанре повести. К. Шаззо показывает, как обновился, драматизировался ее конфликт и как это отразилось на событиях и судьбах героев.

Достижения адыгских писателей в жанрах «малой» прозы подготовили идейно-художественное обновление адыгского романа последнего десятилетия. Глубокий и всесторонний анализ романов адыгских писателей, созданных в 60 – 70-е годы, приводит исследователя к выводу о том, что адыгские прозаики теперь спелее обращаются к многостороннему изучению назревших общественных проблем, а это обусловило разнообразие и характеров героев, и принципов сюжетно-композиционного построения произведений. Прозаики используют сложную эпическую композицию, стремясь докопаться до истоков психологических, нравственных побуждений и поступков своих героев.

К. Шаззо выявил, охарактеризовал и четко сформулировал важнейшие черты произведений различных жанров, в частности романа младописьменных литератур (в этом плане глава о прозе представляется самой удачной в книге). Убедительный анализ исторических и социальных условий, в которых возник и формировался молодой роман, его важнейших источников – не только национальный фольклор, но и опыт развитых литератур, а в наши дни – и мировой тоже, – позволяет автору воссоздать динамику развития романного жанра в молодых литературах от подражаний фольклорным образцам до таких получивших признание всесоюзного читателя произведений, каким является, например, дилогия А. Кешокова «Вершины не спят».

Вместе с тем нельзя не отметить, что, сосредоточив свое внимание преимущественно на анализе конфликта, К. Шаззо нередко отъединяет его от героя и тем самым лишает конфликт реального содержания, в результате чего анализ местами приобретает отвлеченный и в известной мере умозрительный характер.

Анализ художественного конфликта и жанров в адыгской лирике двух последних десятилетий показывает существенные изменения и в этом литературном роде.

Уже в адыгской лирике 30-х годов, говорит К. Шаззо, можно видеть расширение тематического диапазона; вместе с тем он подчеркивает, что ее важнейшие проблемы – прежде всего лирического героя и лирического конфликта – в те годы еще не могли быть решены, что объясняется объективными причинами: трудности формирования личности и ее самовыражения в лирике.

Опыт, накопленный лирикой в жанре публицистики в 30-е годы, был использован поэтами в годы Великой Отечественной войны. Острая социальность, пафос обличения фашизма органически сочетались в ней с подчеркнутой интимностью обращения к близким.

Послевоенная адыгская поэзия на первых порах была лишена жанрового и стилевого многообразия – К. Шаззо справедливо объясняет это влиянием «теории бесконфликтности», воздействие которой на молодые литературы было особенно сильным. Но адыгская поэзия успешно преодолевала это влияние, – убедительным подтверждением такого вывода служит анализ поэзии Б. Куашева, где личность героя дана в сопряжении с конфликтами времени.

Освобождаясь от прямолинейности, облегченного разрешения социальных конфликтов, ложного пафоса, на следующем историческом этапе адыгская поэзия стремится к глубокому постижению закономерностей развития человека и человеческих отношений, к освоению достижений советской и мировой лирики.

Принципиальное достоинство главы, посвященной анализу адыгской поэзии, состоит в том, что в круг изучения включены не только имена таких популярных поэтов, как Али Шогенцуков, А. Кешоков, Б. Куашев, А. Хатков и другие, но и творчество писателей, которые негромко, но достойно участвуют в движении национальной поэзии и до сих пор не исследовались литературоведами. Между тем трудно переоценить тот вклад в развитие адыгской поэзии, который внесли З. Налоев, Шейх Залим, Х. Беретарь, З. Тхагазитов, К. Эльгар, Х. Бештоков, Н. Куек. Убедительный анализ эстетических достижений этих художников слова, последовательно развивающих национальную художественную традицию, – одно из важнейших достоинств главы о поэзии, где скрупулезный конкретно-исторический разбор отдельных произведений позволяет проследить движение адыгской поэзии в целом.

Говоря о жанровой эволюции драмы, К. Шаззо подчеркивает, что адыгская драматургия формировалась под влиянием устной эпической традиции, и именно этим объясняет многие ее особенности. Процесс жанровой дифференциации драматургии, наметившийся еще в 30-е годы, все-таки происходит недостаточно интенсивно, его тормозит неразработанность характеров героев, неумение глубоко раскрыть их внутренние переживания. По мнению автора книги, обновление и обогащение жанров прозы и поэзии оказывает плодотворное влияние и на развитие адыгской драматургии, уровень ее художественной культуры постоянно повышается, расширяется тематический диапазон, драматурги стремятся освоить достижения классики и современной советской драматургии. Но в целом в развитии художественного конфликта адыгская драма далеко отстала от прозы и поэзии.

В книге К. Шаззо содержится аргументированное решение многих важных проблем развития молодых литератур, подкрепленное тонким и многосторонним анализом произведений. При этом автор часто приводит аналогии из мировой, русской классической и многонациональной советской литературы. Анализ типологически близких ситуаций убедительно подтверждает наблюдения и выводы автора, имеющие несомненное теоретическое значение. К сожалению, среди этих аналогий почти нет примеров из литератур ближайших соседей адыгов – абхазов, осетин, балкарцев и карачаевцев, чеченцев и ингушей…

Но главная задача, которую поставил перед собой автор, – рассмотреть художественный конфликт в связи с развитием жанров и эстетическим совершенствованием молодых литератур в их идейно-эстетическом развитии в принципе решена им.