Мережковский и Муссолини: к истории взаимоотношений

Неподдельное восхищение Мережковского итальянским диктатором хорошо известно: писатель поведал о нем всему миру в своем мемуаре «Встреча с Муссолини», задуманном, вероятно, как предисловие к собственной книге о Данте ¹. Однако перипетии его «романа с Цезарем» (как Мережковский слегка иронически определит свои отношения с Муссолини) долго оставались непроясненными.

Важным шагом на пути к прояснению этих отношений стала публикация писем Мережковского и Гиппиус к их многолетнему секретарю Владимиру Злобину, в которых часто упоминается Муссолини ^{2- 32}. В архиве писателя, однако, сохранился и другой, непосредственно относящийся к делу документ: послание Мережковского итальянскому диктатору. Обнаружение этого документа, доселе никогда не печатавшегося, и заставило нас обратиться к малоизученному, но небезынтересному сюжету.

Письма Мережковских к Злобину позволяют восстановить хронологию встреч Мережковского и Муссолини, первая из которых состоялась в Риме 4 декабря 1934 года. По всей вероятности, аудиенция была дарована в ответ на обращение с просьбой о хотя бы временном пристанище в Италии ³, необходимом для работы над книгой о Данте, которую Мережковский тогда задумывал. Эта просьба была встречена Муссолини вполне благосклонно: Мережковский получает приглашение приехать в страну для написания книги, а также обещание помочь с ее публикацией ⁴. Письмо Гиппиус, написанное по горячим следам этого события, 5 декабря 1934 года, сообщает Злобину радостные новости:

«Ну вот, вчера свершилось это свидание… Очень интересно, Д. С., конечно, emballe ⁵, главное же – Дук согласился на все, – приехать весной и издать книгу, – предложил сам Монтадори (миланский) ⁶. Но т. к. Д. С. уже раньше написал ему свои условия (7000 лир на бочку) и получил ответ, по-моему возможный для дальнейших переговоров (а по Д. С-чу – «вежливый отказ»), то Дук ему сказал: «Je m’en occuperai demain de cela»⁷… Обещанье Duce – хорошо, но ведь все не сейчас, Montadore должен еще кривляться» ⁸.

Нетерпение Гиппиус более чем понятно. Приход социалистов к власти во Франции, где Мережковские жили после эмиграции, внушал им нешуточную тревогу: коммунистический переворот был, по их мнению, не за горами ⁹. Мережковские серьезно подумывают о переезде в другую страну, и Италия представляется в этом плане идеальным выбором. В апреле 1936 года Мережковские снова отправляются в Рим в надежде обосноваться при дворе Муссолини.

Практически немедленно по приезде, 22 апреля 1936 года, Мережковский сообщает Злобину:

«…Цезаря все еще не видел и не знаю, увижу ли. Завтра опять иду в Министерство, Palazzo Chigi, и напишу. Сейчас видеть Вождя все равно что Наполеона во время Аустерлица ¹⁰. Неловко лезть… А с другой стороны, страшно любопытно» ¹¹.

Конец апреля проходит в ожидании ¹², но в начале мая Мережковский получает аудиенцию у Муссолини, и эта встреча производит на него самое обнадеживающее впечатление. В письме Злобину от 8 мая 1936 года Мережковский рассказывает:

«…Я видел Цезаря и очень любопытно с ним говорил. Он просил написать ему вопросы и обещал более интимную и продолжительную беседу. Вызовет меня из Флоренции. Я не вполне уверен, что это произойдет до моего отъезда (вынужденного) в Париж, т. к. он, конечно, сейчас безмерно занят. Свое обещание он наверное исполнит, – в этом я почти не сомневаюсь («почти» от внешних обстоятельств – возможных взрывов, – п. ч. все сейчас как пороховой погреб, где множество пьяных гуляют со свечами). Весь вопрос, когда Цезарь назначит мне второе свидание.

Обдумав положение дел во Франции, я решил, что лучше молчать о моем свидании с Вождем. Если второе свидание состоится и Вождь даст мне такие ответы, которые он разрешит обнародовать (я на это мало надеюсь, п. ч. вопросы слишком «недипломатические»), то я, м. б., их напечатаю в итал. газетах, а м. б., даже и здесь не напечатаю, а оставлю их до книги о Данте. Впрочем, всего вероятнее, что ничего этого не будет, и я останусь Никодимом, или, вероятно, чижиком, чирикающим на ухо Левиафану…»¹³.

Несмотря на неуверенность в успехе этой затеи, Мережковский подробно излагает свои вопросы в письменном послании к Муссолини, машинописная копия которого сохранилась в архиве писателя¹⁴. Как свидетельствует это послание, вопросы Мережковского были действительно «недипломатические». Хотя и пересыпанные самой безудержной лестью, это были вопросы, что называется, «ребром»: они прямо касаются важнейших аспектов внутренней и внешней политики Муссолини. Письмо также показывает, каковой Мережковскому представлялась его собственная роль при дворе диктатора – роль ближайшего советника, умело направляющего «Цезаря» по нужному пути¹⁵. В оригинале письмо написано по- французски, мы предлагаем его читателю в русском переводе¹⁶.

«Duce,

Я полностью отдаю себе отчет, что словами не выразить благодарность за то счастье, которым Вы меня одарили, пригласив в Италию; эту благодарность я должен выразить действием, творческой работой, своей книгой о Данте. Я приехал, чтобы собрать материалы о Данте, и лучшее из всего, что я нашел о Данте, самое истинное и живое, это – Вы. Чтобы понять Данте, надо в него вжиться, а вжиться в него можно только с Вами, только через Вас.

«Я жил с Данте всю мою жизнь», – сказали Вы как-то. Эту жизнь, объединенную с жизнью Данте, Вы воплотили в Вашем творчестве. «Не созерцание, а действие есть цель всего творения («Комедии»), – вывести людей в этой (земной) жизни из несчастного состояния и привести их к состоянию блаженному. Ибо, если в некоторых частях «Комедии» и преобладает созерцание, то все же не ради него самого, а для действия», – сказал Данте (письмо к Кане Гранде) ¹⁷. Начинания Данте остались незавершенными. Вы их подхватили и завершили.

Между Вами и Данте есть изначальная гармония. Ваши два существа обладают первичной и безграничной гениальностью. Ваш союз в вечности предначертан. Муссолини в размышлении, в рассуждении – это Данте; Данте в действии – это Муссолини. Только Вы можете объяснить Данте, и только Данте может объяснить Вас.

Чтобы увидеть и понять его бессмертный дух в Вашем собственном деянии Италия Муссолини – Италия Данте, мне надо найти ответ на три чрезвычайно важных вопроса.

ПЕРВЫЙ ВОПРОС: СОЦИАЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО

Данте – пророк великого духовного движения, начатого Св. Франциском Ассизским, которое представляет собой не что иное, как полубессознательную попытку социальной революции. Рай Серафимов первой коммуны Братьев Нищих был предшественником Коммунизма Божественного, крайней антитезы дьявольскому коммунизму наших дней.

1. Д. С. Мережковский, Встреча с Муссолини. Из книги о Данте. – «Иллюстрированная Россия», 13 февраля 1937 года, с. 1-2. [↩]
2. Дмитрий Мережковский, Маленькая Тереза. Под редакцией, со вступительной статьей и комментариями Темиры Пах-мусс, Ann Arbor, 1984, с. 127-178, а также: Temira Pachmuss, Intellect and Ideas in Action. Selected Correspondence of Zinaida Hippius, Miinchen, 1972.[↩]
3. См. письмо Мережковского Злобину от 8 ноября 1936 года. – Дмитрий Мережковский, Маленькая Тереза, с. 151-152[↩]
4. Интерес Муссолини к творческим замыслам Мережковского вполне объясним: для итальянских фашистов Данте был культовой фигурой. В частности, десятая годовщина фашистской революции (14 сентября 1933 года) была отмечена специальной церемонией у гробницы Данте в Равенне. В ходе этой церемонии декламировались строфы «Божественной комедии», в которых оплакивался раздел Италии и вспоминалась мощь Римской империи. Отзвуки дантовских идей исследователи находили и в речах самого Муссолини (см.: Ion S. М un-г о, Through Fascism to World Power, London, 1933, с. 4-6).[↩]
5. Вдохновлен (франц.).  [↩]
6. Крупнейшее итальянское издательство.^[↩]
7. »Я займусь этим завтра» (франц.).[↩]
8. Temira Pachmuss, Intellect and Ideas in Action, p. 249-250. [↩]
9. В 1934 году произошла резкая поляризация французской политической жизни. Москва призвала западные компартии сменить стратегию и объединить усилия со всеми антифашистскими силами; в результате возник Народный фронт, объединивший коммунистов и социалистов. Одновременно произошла консолидация правых сил. 6 февраля 1934 года в Париже проходит демонстрация правых, 9 февраля – ответная демонстрация коммунистов и социалистов, которые призывали к созданию комитетов действия на местах. Все это привело к замене неустойчивого правительства социалистов еще менее устойчивым правительством национального единства. В мае 1935 года подписан советско-французский пакт. К власти рвался Народный фронт, который и победил на выборах в апреле-мае 1936 года с программой широкой национализации банков и промышленности, а также крупных социальных реформ. Все эти события должны были живо напомнить Мережковским революционную эпоху в России. [↩]
10. Мережковский имеет в виду победу Муссолини в Эфиопии, чрезвычайно важную с точки зрения имперских амбиций Италии.[↩]
11. Дмитрий Мережковский, Маленькая Тереза, с. 132.[↩]
12. См. письмо Гиппиус Злобину от 29 апреля 1936 года из Рима: «…мы все еще в Риме, «цезарь» день ото дня откладывает свидание. Будто сегодня… Будто завтра…» (там же, с. 133).[↩]
13. Дмитрий Мережковский, Маленькая Тереза, с. 135.[↩]
14. «Temira Pachmuss and Vladimir Zlobin Collection, 1902-1965», Record Series 15/20/21, University of Illinois Archives.[↩]
15. См. также письмо Бориса Зайцева Бунину от 30 марта 1936 года: «…Мережковский едет во Флоренцию, но это по другому номеру – для Данте. (Собирается и в Рим. Хочет трижды повидать Муссолини и научить его уму-разуму.)». – «Новый Журнал», N 149, с. 142.[↩]
16. Перевод выполнен А. Колчинским.[↩]
17. См.: Д. С. Мережковский, Данте, т. 1, Брюссель, 1939, с. 8. Здесь и далее перевод Д. Мережковского. [↩]