Мастерство исследователя
Ю. О. Івакін, Сатира Шевченка, Видавництво АН УРСР, К. 1959, 336 с.; Стиль політичної поезії Шевченка, Видавництво АН УРСР, К. 1961, 280 с.
За последние годы советское шевченковедение обогатилось двумя интересными книгами Ю. Ивакина – «Сатира Шевченко» и «Стиль политической поэзии Шевченко».
Столетняя история шевченковедения насчитывает десятки работ, посвященных как анализу отдельных сатирических произведений великого Кобзаря, так и общей характеристике его сатиры. Но книги Ю. Ивакина не являются повторением пройденного. Это исследования, не только представляющие собой ценный вклад в шевченковедение, но весьма плодотворные и с методологической точки зрения – как образец гибкого, многостороннего подхода к творчеству классика.
Ю. Ивакин показывает Шевченко- политического борца, который стремился найти «самые действенные эстетические формы борьбы с враждебной ему действительностью». Тут подчеркнуты два основных момента, которыми руководствуется автор при оценке каждого литературного явления. Во-первых, он рассматривает сатиру Шевченко как «форму борьбы», как одно из наиболее ярких явлений политической жизни царской России, как слово – оружие политического разоблачения самодержавия, как слово, которое помогало «наострить топор» народной революции. Но он не отождествляет оружие слова с другими видами оружия. Он видит в сатире Шевченко именно «эстетическую форму» политической борьбы, никогда не забывая подчеркнуть, раскрыть художественную специфику сатирического изобличения царства «неудобозабываемого Тормоза» (так называл Шевченко Николая I).
«Для науки, – отмечает Ю. Ивакин, – выяснение своеобразия литературного явления важнее, чем констатация сходства». И это один из основных исследовательских принципов автора. Он улавливает специфику явления, его неповторимость, не избегая три этом широких литературных параллелей. Это умение счастливо сочетается в работах Ю. Ивакина с чувством историзма: он ощущает постоянные изменения, развитие всех стилистических элементов, всех интонаций сатиры Шевченко.
Исследователь опирается на достижения советского шевченковедения, не повторяя тоном первооткрывателя уже известное, и в то же время решительно вступает в полемику, отбрасывая устаревшие оценки и выводы. Ему удается как бы заново прочесть произведение, столько раз уже подвергавшееся анализу, открыть в нем совершенно новые стороны (поэма «Сон»).
Отдельно хочется отметить умение автора найти свой, своеобразный ракурс исследования. Так, он показывает нам, как «фактор бесцензурности», ориентация поэта за нелегальное распространение своих произведений, обусловил многие важнейшие особенности поэтического стиля Шевченко-сатирика. Интересное теоретическое направление принимает исследование гротеска у Шевченко. Нам не представляются абсолютно убедительными доказательства Ю. Ивакина в пользу того, что стихотворение «Умре муж велій…» написано Шевченко по-русски. Думается, что почти невозможно доказать, на каком языке думал Шевченко, создавая эту сатирическую миниатюру: ее церковнославянский язык действительно стоит награни русского я украинского. Да это» и не так важно. Важно другое: выдвигаемая гипотеза (автор предполагает, что «Умре муж велій…»- эта проба пера поэта как потенциального сотрудника русского сатирического журнала) позволяет ему прийти к выводам (подтвержденным и многими другими материалами) о близости Шевченко к традициям поэтов. «Искры». Такие рабочие гипотезы будят, направляют мысль, дают возможность мобилизовать и сопоставить новые факты.
Основные проблемы, связанные с сатирой Шевченко, изучаются в работах Ю. Ивакина широко, в исторической и литературной перспективе. Автор связывает их с наиболее актуальными вопросами развития украинской литературы. Так, исследуя, отношения Шевченко к бурлескной традиции, он показывает роль бурлеска в исторических судьбах украинской литературы, в становлении ее национального своеобразия. Раскрывая мастерство и специфику шевченковского гротеска, подчеркивает значение его опыта для советских писателей-сатириков. И так всюду: автор выходит за рамки узкого исследуемого вопроса на широкие просторы; литературной жизни, связывает творчество классика не только с прошлым литературы, но и с ее настоящим, с ее насущными художественными интересами.
Нельзя пройти мимо еще одного, очень важного, на наш взгляд, достоинства работ Ю. Ивакина: стремления преодолеть каноны, дать диалектически разностороннюю оценку литературного явления. Так, например, автор впервые в нашем литературоведении так четко и прямо высказывается о двоякой – и положительной и отрицательной – роли бурлеска в развитии украинской литературы. С одной стороны, бурлеск внес в литературу здоровый народный дух, яркий национальный колорит, своеобразную «демократичность» формы и» известной мере подготовил рождение новой реалистической украинской литературы. Но, с другой стороны, чрезмерное увлечение бурлеском таило в себе опасность «однобокости», ограниченности развития. Распространение «смеховины» (как называл бурлеск Шевченко) задерживало развитие других жанров, способствовало взгляду на украинскую литературу как на литературу провинциальную, «простацкую». Кроме того, нельзя забывать несоответствия бурлескного стиля требованиям действительности. Исследователь показывает, как Шевченко «освобождал» украинскую литературу от рабского следования бурлеску, как при критическом отношении к бурлеску он использовал его опыт, переосмысливая, перевоплощая в своем творчестве в первую очередь те особенности бурлеска, которые были близки фольклору, народной юмористике, народной сатире. Используя, например, в поэме «Сон» типичный Для бурлеска образ рассказчика-простака, поэт поднял «бурлескоподобный» рассказ до высот колоссального обобщения, до масштабов гениальной сатирической карикатуры.
Так же четко и убедительно раскрывает автор функции и границы эзопова языка в творчестве Шевченко, протестует против отождествления с эзоповым языком всех элементов иносказательности, аллегоричности. По своему поэтическому темпераменту Шевченко, страстный и решительный боец, не мог ограничиться эзоповым языком. Гораздо больше влияние на формирование поэтического стиля Шевченко оказал; «фактор «бесцензурности», когда поэт мог прямо, открыто излить свои думы и чувства: «бесцензурник побеждал «тайнописца», – как пишет Ю. Ивакин. Но необходимость использования эзопова языка (конспиративная функция) также приводила поэта к новым художественным победам, эзопов язык давал новые возможности для обобщения, для связей с современностью. Исследователь рассматривает бесцензурную поэзию Шевченко на фоне нелегальной литературы того времени. Это очень содержательные страницы, свежие по материалу, интересные по замыслу. Шевченко, став нелегальным поэтом, выполнял «социальный заказ» эпохи, (класса, от имени которого он выступал, и это не только не мешало, но обусловливало глубину его философско-художественных обобщений, масштабность сатирической типизации.
В книгах Ю. Ивакина общие выводы не навязываются читателю, а постепенно подготовляются, вырастают из отдельных, частных, из всего хода доказательств. – Очевидно, этим и объясняется убедительность и полнота анализа. Полнота не в том смысле, что сказано все (это практически невозможно). Просто автору удается схватить главное, почувствовать произведение и его идейно-художественной целостности («Кавказ», «Сон», «Еретик»), в органическом единстве формы и содержания. Он умеет связать все компоненты произведения с большими идейными заданиями, с общим замыслом, причем сделать это тонко, с чувством художественного такта. Исследователь хорошо чувствует многогранность, многозначимость художественного слова, разные оттенки его образного значения, Примером глубокого проникновения в художественное мастерство писателя может служить анализ таких сатирических образов Шевченко, как «Кирпа – Гнучкошиенковъ» и «неудобозабываемый Тормоз». Исследователь оживляет перед нами весь процесс создания этих сатирических портретов, показывает ту политическую и литературную обстановку, в которой смогли родиться эти пародийно-сатирические формулы. Ю. Ивакин отмечает тончайшие особенности стиля Шевченко-сатирика, например, закрепление за определенными словами постоянного скрытого смысла («козацька воля» – социальная и национальная свобода, «вороги», «поганці – помещики и царская власть и т. д.). Он чуток к интонации шевченковских инвектив, к градациям, повторам и гневной риторике («И мертвым, и живым»), благодаря даму при анализе голос Шевченко не заглушается, а как бы продолжает звучать.
Очень часто литературоведческие исследования, даже весьма ценные, в какой-то мере «засушивают» и схематизируют анализируемый материал (мы даже привыкли к этому как и неминуемой беде). Но Ю. Ивакин наделен завидным умением образно, ощутимо раскрывать смысл произведения, заставляя нас как бы заново почувствовать наслаждение от знакомства с ним. Этому служит и чуждый штампов хороший, ясный язык, и свежие литературные параллели, и, несомненно, ассоциации и аналогии из других видов искусства, в частности – живописи. Говоря о мастерстве Шевченко-сатирика, автор отсылает нас к искусству политической карикатуры, плаката, и перед нами встают созданные средствами карикатурно-плакатного контраста и преувеличения «бедные», «убогие» – «сытые», «богатые» («пикаті, «пузаті» в «Сне»). Исследователь сопоставляет сатирическое мастерство Шевченко с карикатурами Домье, с гравюрами Кранаха, – и мы действительно видим персонажей Шевченко. Это очень плодотворный путь литературоведческого анализа – раскрытие эстетического единства разных видов искусства. И особенно ценно его применение к творчеству Шевченко – великого поэта и большого художника.
Бесспорно, можно было бы найти в работах Ю. Ивакина частные недостатки, неточности. Но, право же, с увлечением прочитав его книги, не хочется их выискивать. Ведь эти недостатки не касаются сущности исследования. Нам хотелось отметить в его работах то ценное и поучительное, что по праву может войти в актив литературоведения.
Мы все время говорим о двух книгах Ю. Ивакина как об одной. Это закономерно, так как они внутренне, органически взаимосвязаны, представляют собой единое целое. Думается, что было бы целесообразным издать на русском языке книгу, которая объединила бы основные идеи обеих работ.
г. Киев