Максим Горький в зарубежной критике (1959–1962)

Жизнь я творчество Горького – одна из больших тем не только советского, но и мирового литературоведения. За рубежами нашей страны выходят в свет многочисленные статьи, исследования, мемуары о писателе, рецензии на издания его произведений, на постановки его пьес.

Работа о гуманизме Горького опубликована в «Грейфен-альманахе» за 1959 год (ГДР) ¹. Автор ее, Курт Либманн, справедливо указывает на то, что нельзя чисто механически разделять жизнь и творчество Горького на два периода, как это делает часть буржуазных литературоведов: период «чистого искусства» и период политической борьбы. Горький с самого начала был писателем-борцом, что нисколько не умалило художественную ценность его произведений. Приход же Горького к марксизму дал ему ясную цель, расширил писательский кругозор.

Корни активного гуманизма Горького, его социалистического реализма Либманн ищет в самой жизни писателя. Он пишет о его автобиографических произведениях: «Автобиография М. Горького по своей беспощадной правдивости и по своим выводам не имеет себе подобных в мировой литературе. Автор ее изображает страшную действительность для того, чтобы до самых корней постичь ее и вырвать из сознания; души народа. Его жизнь – это поиски цели человека, постоянная борьба против звериного и злого начала… Буржуазные писатели изображали пролетариат романтически идеализированным или жертвой. У Горького впервые показан формирующийся рабочий класс. Но реальные основы для своего творчества Горький обрел только после революции 1905 года. От героических образов сказок и легенд раннего периода писатель обратился к изображению конкретных реалистических героев революционной борьбы, от мечты о социализме – к познанию методов научного социализма. На новом этапе своего творчества он объединил мир идеальный и мир действительный в новое понятие социалистического реализма. Отныне героические образы Горького берут свое начало в живой действительности».

Новые факты в изучение творчества Горького вносит сообщение югославского автора Блаже Ристовского «Неосуществленное начинание македонских студентов в России в начале текущего века (художественный сборник «Македония» с участием М. Горького и Л. Толстого)» ².

В 1902 году в Петербурге было основано научно-литературное общество македонских студентов, которое издавало журнал «Македонский голос». Аналогичные нелегальные кружки организовались в Киеве, Москве, Казани и Одессе. Кружки эти устраивали лотереи, концерты, вечера, а все доходы и сборы шли на закупку оружия для организации восстания против турецкого владычества.

Двадцать девятого декабря 1902 года Московский тайный кружок принял решение издать художественный сборник «Македония». В него вошли произведения, полученные от крупнейших русских писателей, в том числе от Максима Горького и Льва Толстого. Выходу сборника помешала русско-японская война.

Автор заканчивает свое сообщение словами о том, что необходимо разыскать эти материалы со статьей М. Горького об освободительном движении в Македонии, представляющей значительный интерес.

Статью «Максим Горький и Италия» опубликовал в «Анналах» Восточного института в Неаполе Вольф Джюсти³. Джюсти ограничился исследованием того, как отразилась Италия в дореволюционном творчестве Горького.

Горький для Джюсти – прежде всего и исключительно автор рассказов о босяках. Джюсти считает, что «художественные вкусы и убеждения Горького, особенности его образования заставляли писателя искать в Италии собратьев своих босяков с их примитивными нравами…». По мнению Джюсти, в «Сказках об Италии» нет ничего присущего собственно Италии, нет итальянского колорита.

Во французской печати за 1959 год среди статей и рецензий, посвященных Горькому, значительное место заняли отклики на постановку «Мещан» в театре «Oeuvre». Рецензию на этот спектакль поместил в газете «Le Figaro Htteraire» ⁴ Жак Лемаршан.

Лемаршан отмечает, что русские мещане 1902 года, которых зритель видит в этом спектакле, очень похожи на французских мещан 1959 года, что пьеса Горького – произведение большой психологической глубины, а содержащиеся в ней элементы сатиры не утратили своей актуальности и сейчас.

Большую статью о «Мещанах» опубликовал журнал «Les lettres nouvelles» ⁵. Статья построена на сопоставлении драматургии Горького и Чехова, Горького и Брехта.

Интересные материалы к биографии Горького каприйского периода содержатся в журнале «Slavia orientalis» (Ns 4, 1960), издаваемом Польской Академией наук. Здесь впервые публикуется письмо Горького к польскому писателю, историку литературы и публицисту Вильгельму Фельдману. Письмо это не датировано, но, судя по содержанию, оно относится к началу 1907 года, когда на Капри находился Стефан Жеромский. Обстоятельствам написания этого письма, встречам Горького с Жеромским и вопросу «Горький и польская литература» посвящена опубликованная в том же номере журнала статья Ежи Ленарчика.

«Здесь сейчас два русских писателя – Максим Горький и Леонид Андреев, которые еще долго тут пробудут, – писал Жеромский Фельдману 12 февраля 1907 года. – Я познакомился с обоими и часто с ними вижусь. Оба с необычайным и непритворным энтузиазмом относятся к польской литературе (особенно Горький). Они много расспрашивали меня о Выспянском, Каспровиче, Пшибышевском, Тетмайере и т. д.».

В том же письме Жеромский просит Фельдмана прислать на Капри свой труд о современной польской литературе: «Горький вчера очень просил меня указать работу, которая помогла бы познакомиться с современной польской литературой, ибо, как он говорит, русское общество до «их пор пользуется историей литературы Спасовича и довольствуется различными тенденциозными журналистскими работами».

В ответ на просьбу Жеромского Фельдман направил Горькому свою книгу вместе с письмом. В найденном письме Горький писал: «Преклоняясь перед народом польским, неутомимым в его великой борьбе за свободу, я горячо люблю польскую литературу и был бы безмерно рад познакомить русский народ с духовной жизнью его братьев по крови…»

В 1960 году в Германской Демократической республике вышла книга Карла Грюнберга «Эпизоды. Репортаж о пережитом за шестьдесят лет борьбы за социализм» ⁶, в которой помещена его статья «Мой путь к Максиму Горькому». Грюнберг рассказывает, каким событием в его жизни, жизни человека из рабочей среды, было первое знакомство с произведениями Горького. Он вспоминает о том, как впервые присутствовал на спектакле «На дне» в Народном театре, как прочитал повесть «Мать», а затем увидел ее инсценировку в театре Пискатора. В той же книге Грюнберг говорит о своем посещении музея детства писателя – «Домика Каширина» в Горьком.

Во французском журнале «Ecole et la nation» за март 1960 года⁷, издаваемом Коммунистической партией Франции, опубликована статья Жана Перюса «М. Горький. Детство». Перюс отмечает, что французская литература, как это ни странно, бедна воспоминаниями о детстве, тогда как в русской этот жанр представлен такими прекрасными произведениями, как книги Аксакова и Толстого, Короленко и Бунина, Паустовского и Гладкова. Среди этих книг «Детство» и «В людях» Горького занимают видное место.

«В течение всей жизни Горький черпал материал для своих произведений из пережитого, из собственных воспоминаний, в которых он пишет не о себе, а о своем народе. Народ – его главный, его единственный сюжет…»»Детство» – это изображение старой России, тех ее черт, которые содержали уже зародыши России будущего…»

1961 год, год 25-летня со дня смерти великого писателя, особенно богат работами о Горьком.

В болгарском журнале «Семтември» (1961, N 6) опубликована статья И. Пауновского «Максим Горький – замечательный литературный критик», в которой рассматривается эволюция литературно-критических взглядов М. Горького. И. Пауновский приходит к выводу, что уже в 900-х годах писатель приближается к разработке принципов социалистического реализма, которые окончательно сформировались у него в советскую эпоху.

Словацкий критик С. Леснякова выпустила книгу «Максим Горький в словацкой культуре» (в издательстве Словацкой Академии наук) ⁸.

В разделе «Горький в Словакии до национального освобождения» автор показывает в разной социальной среде, сколь различным было отношение к Горькому особенно после революции 1905 года в России. Словацкая консервативная буржуазия, группировавшаяся вокруг газеты «Narodnie noviny» и журнала «Slovenske pohlady», после революции 1905 года заняла по отношению к Горькому враждебную позицию, не останавливаясь даже перед прямой клеветой на него. Либеральная буржуазия, взгляды которой выражали журналы «Hlas», «Slovensk dennik», «Slovensk tyzdennik», приветствовала Горького, хотя и толковала его по-своему. Так, ряд рассказов Горького, которые, по мнению либерально-буржуазной прессы, возбуждали в читателе чувство жалости, охотно публиковались на её страницах.

В следующей главе, посвященной откликам буржуазной прессы на творчество Горького в довоенный период, автор показывает, как менялось в те годы отношение к Горькому в зависимости от внутренней и внешней политической обстановки в Словакии.

В заключительной главе «Горький и словацкая культура в условиях народной демократии» автор рассказывает об издании произведений Горького в Словакии после 1945 года, о пропаганде его творчества в словацкой печати.

В чехословацком журнале «Русский язык» (июнь 1961) появилась – статья М. Заградки «Павел Власов и его литературные предшественники» ⁹. Автор прослеживает развитие образа рабочего в русской литературе у Чехова, Толстого, Мамина-Сибиряка, Куприна, Вересаева, а затем эволюцию образа нового человека у Горького.

Автор анализирует характер Грачева из повести «Трое», образ Гвоздева из рассказа «Озорник» и, наконец, Нила из пьесы «Мещане». Сравнивая их, Заградка пишет, что фигурой Грачева завершился период изображения рабочего без отчетливого пролетарского самосознания, а только с проблесками протеста. Нилом открывается следующий этап. В «Мещанах» показан его конфликт с буржуазной средой, конфликт в сфере семейных и личных отношений» Революционная деятельность и труд героя остаются за сценой. Иначе изображает Горький рабочих в драме «Враги» (1906). Здесь мы уже прямо на сцене видим революционное действие, столкновение с буржуазией носит характер не морального, а прежде всего социально-политического конфликта.

Образ Павла Власова, по мнению автора, как бы завершил определенный этап в изображении рабочего в русской литературе прошлого, он, Власов, предшественник того героического характера, который получил дальнейшее развитие в произведениях советских писателей.

Критико-библиографический обзор произведений Горького, которые вышли в ГДР к 25-летию со дня смерти писателя, поместил в журнале «Der Bibliothekar» Гельмут Мюллер-Мук¹⁰.

Мюллер-Мук отмечает, что в Германии Горького давно уже знают не только как автора «Матери», автобиографической трилогии и рассказов, но хотят познать его глубже, познакомиться с его творчеством в целом. Рецензируемые книги, в частности том писем, – пишет Мюллер-Мук, – дополняют образ Горького – человека и писателя существенными чертами.

В июньском номере журнала «Die Weltbuhne» за 1961 год опубликованы интересные воспоминания о Горьком Гуго Гупперта (Вена) ¹¹. Автор статьи – эмигрант-антифашист, впервые встретился с Горьким в 1928 году, когда жил в Советском Союзе и был сотрудником Института Маркса – Энгельса – Ленина. Гупперт встречался с Горьким и позднее, бывал в его доме на Малой Никитской.

Интересна характеристика, которую дает Гупперт Горькому-читателю: «Ко всему печатному он подходил с подозрительной, осторожностью человека, обезвреживающего Мину. Но как только сердце его раскрывалось и прочитанное убеждало его, «оправдывало себя» (одно из его любимых словечек), то его любовь, преклонение, благодарность не имели границ. Он умел удивляться и воодушевляться, как никто».

Дальше Гупперт говорит об отношении Горького к зарубежным писателям-антифашистам.

«Нам, эмигрантам-антифашистам, он уделял отеческое внимание и заботу. Я и сейчас хорошо помню его страстную увлечённость в дебатах со Ставским, Фадеевым, Вишневским и Эренбургом, когда речь шла об энергичном, внеочередном издании книг, которые в гитлеровской Германии, как он говорил, «получили дворянство через сожжение на костре». Особое отношение было у него к Иоганнесу Бехеру, Эриху Вайнерту и (благодаря посредничеству Всеволода Вишневского) к Фридриху Вольфу».

Статью об изображении психологии рабочего в художественной литературе опубликовал Ф. Мальрье¹². Он пишет, что развитие романа о рабочих отражает растущую мощь пролетариата в современном обществе и связанные с этим перемены, происходящие в сознании человека. Рассматривая произведения Золя, Мальрье показывает разницу «жду изображением психологии трудящегося человека у него и у Горького. Золя, полагает автор, даже в романе «Жерминаль», где рабочий показан в борьбе с силами природы и с социальным гнетом, прежде всего видит биологические факторы, которые определяют поведение героя. Правда, шахтеры, усвоившие основные идеи социализма и ведущие отчаянную борьбу с буржуазией, вновь обретают в глазах Золя свою человеческую ценность. Но лучшие и наиболее интеллигентные из рабочих-героев Золя – всегда одиноки (например, Этьен в романе «Жерминаль»).

Этому типу изображения автор противопоставляет иной, носителями которого являются Горький, Мартин Андерсен-Нексе, Анна Зегерс. «Нельзя сомневаться в правдивости этого метода, зная трудную историю рабочих движений конца XIX века, – заключает Мальрье. – Это – гуманизм трудящихся – существенный компонент современного гуманизма».

Некоторые новые штрихи в картину жизни Горького на Капри и в Сорренто вносят статьи молодого итальянского ученого Лео Фаббри «Память о Горьком в Италии» ¹³ и «Максим Горький на Капри» ¹⁴.

В статьях Фаббри изложены, в общем, известные факты. Тем не менее эти материалы ценны тем, что автор привлекает сообщения итальянских газет того времени, свидетельства современников, рассказывает о своих беседах с некоторыми из них. Фаббри приходит к выводу, что в годы жизни на Капри Горький был более популярен в Италии, чем какой-либо итальянский писатель того времени. Фаббри цитирует целый ряд приветствий, полученных Горьким по прибытии в Италию, рассказывает о большом интересе писателя к этой стране.

Фаббри упоминает о том, что на Капри живет в настоящее время четверо современников Горького, которые знали его, приводит беседы с некоторыми из них.

В статье сообщается также, что несколько лет назад на Капри жил еще Эдваин Черио, ученый, большой знаток истории острова, с которым Горький подолгу беседовал, слушая его легенды о Капри.

В статье Поля Илие «Унамуно, Горький и миф о Каине; к теории личности», опубликованной в журнале «Hispanic Review» (США) ¹⁵, интересная тема «Горький и Унамуно» сведена к сухому формалистскому сопоставлению произведений Унамуно и Горького. В своих сопоставлениях автор порою доходит до курьезов: параллель между рассказом Горького «Каин и Артем» и новеллой Унамуно построена на простом сходстве имен героев обоих произведений. Илие считает, что оба рассказа Унамуно навеяны Горьким, ибо в них разрабатывается тема «каинизма» и «авелизма»…

В английском журнале «The periodical», издаваемом Оксфордским университетом, напечатан, под названием «Поэт бедняков», отрывок из вступительной статьи Ч. Сноу к «Детству» Горького, вышедшему в серии «Классики мировой литературы» ¹⁶. Автор статьи отмечает, что «Детство» написано с силой и свежестью Льва Толстого, что это – «одна из самых правдивых книг в мировой литературе».

Как уже отмечалось выше, в зарубежной критике проявились и тенденции, враждебные как Горькому, так и советской литературе в целом.

В качестве примера можно привести книгу Ричарда Хэйра «Максим Горький. Романтический реалист и консервативный революционер», которая издана в Оксфорде в 1962 году¹⁷. Хэйр достаточно известен как автор книги «Русская литература от  Пушкина до наших дней», в одной из глав которой явно искаженно изображены роль и значение Горького в советской литературе.

В новой работе Хэйра, специально посвященной творчеству великого пролетарского писателя, тенденциозно все, начиная с изложения фактов биографин Горького. Так, Хэйр восхищается гуманным отношением царского правительства к Горькому, превратным образом истолковывает колебания писателя в период 1917- 1918 годов, односторонне освещает пребывание Горького за границей в 1921 – 1928 годах.

О пьесе «На дне» Хэйр пишет, что своим успехом она обязана мастерству артистов Московского Художественного театра. Что касается идейной направленности пьесы, то тут Хэйр полемизирует с Горьким, находя, что носителем подлинного гуманизма в ней является Лука. Хэйр утверждает, что пьеса «На дне» была поворотным пунктом в творчестве Горького: если до нее он воспевал сильную личность, которая возвышается над обществом, связанным условностями, то позже писатель якобы становится апологетом слабого, сломленного человека.

Взгляд на молодого Горького как на певца босячества и ницшеанской морали, давно опровергнутый советским литературоведением, до сих пор живет на Западе и используется буржуазной критикой для обоснования тезиса об анархизме Горького. При этом характерно, что Хэйр относит к одной категории таких героев Горького, как Данко, Мальва, Хан, Варенька Олесова, игнорируя революционный гуманизм образа Данко.

Роман «Мать» Хэйр считает слабым произведением и, как это ни странно, находит в нем ноты богостроительства. Образ Павла, по его мнению, риторичен и не современен. Здесь Хэйр неожиданно становится в позу защитника марксизма, заявляя, что среди действующих лиц романа нет ни одного настоящего марксиста, что Павел Власов – это анархист. Зато нижегородского купца Бугрова Хэйр называет… идеальным большевиком.

Наконец, в полном противоречии с действительными фактами, автор работы превратно истолковывает высказывания Горького о западноевропейской культуре. Известно, что Горький с горечью и болью писал об упадке культуры на Западе. Хэйр же утверждает, что писатель якобы со «злорадством» подчеркивал черты разложения в культуре современной Европы, что он стремился представить Европу в самых мрачных тонах. Здесь Хэйр явно противоречит самому себе, так как вместе с этим он вынужден признать, что Горький «честно восхищался некоторыми новейшими западными писателями». Из последних зарубежных работ о Горьком, опубликованных в 1962 году, большой интерес представляет статья Эмануэля Салгаллера «Странная встреча – Рильке и Горький на Капри» (журнал «Monatshefte», издаваемый Висконсинским университетом в США) ¹⁸.

О встрече Рильке с Горьким мы знаем из кратких упоминаний самого Горького в статье «О пользе грамотности» и в заметке «Haio Mesdag, голландский писатель», а также из воспоминаний В. А. Десницкого. Однако дата их встречи до сих пор не была точно известна. Салгаллер устанавдивает дату и некоторые подробности этого свидания на основе переписки Рильке. Райнер Мария Рильке поселился на Капри в декабре 1906 года и сразу стал искать встречи с Горьким. Она состоялась 12 апреля 1908 года.

Рильке сообщал об этом Эллен Кэй (которая незадолго до этого закончила статью о Горьком) в письме от 18 апреля: «Я должен передать тебе сердечный привет от Горького. Недавно, в пятницу вечером, я был у него в течение часа. Его приятно видеть и слушать. Он говорил очень просто и верно о Верхарне и Гофманстале».

Однако революционная деятельность Горького вызывает возражения Рильке. В том же письме он отмечал:

«Но «демократ», который обнаруживается в нем, стоит между нами». Рильке считает, что для русского, а особенно для художника, естественным, характерным свойством является терпение, а не стремление к борьбе, к революции.

В письме к другому адресату Рильке дает более подробное описание этой встречи:

«Может быть, Вам будет интересно то, что я за это время видел Горького. Однажды вечером я сидел у него за круглым столом. Лампа печально и равномерно освещала все: его, его теперешнюю жену, нескольких недовольных русских, которые меня не замечали. Сначала мы говорили по-русски, ибо, вынужденный необходимостью, я кое-что вспомнил, потом я говорил по-немецки, а мадам Горькая переводила. Вы знаете мое мнение, что революционер прямо противоположен русскому… Если сказать Вам, что я представляю себе художника только повинующимся… и ни в коем случае не представляю себе его среди ниспровергателей, то Вы поймете, что перспективы нашего сближения не очень благоприятны. Это в общем подтвердилось».

Автор считает, что Рильке был прав, порицая политическую деятельность Горького, якобы губительную для искусства. В то же время Салгаллер осуждает характеристику Рильке, которую дал Горький, возмущенный отсутствием у Рильке интереса к современной литературе.

Большую статью «Русский реализм и Максим Горький» опубликовал в июньском номере журнала «Critique» за 1962 год французский критик Юбер Жуэн¹⁹. Сопоставляя творчество Горького с творчеством его предшественников, Жуэн приходит к выводу, что Горький совершил переворот в русской литературе.

Творчество Горького Жуэн противопоставляет культу страдания и проповеди непротивления злу насилием. «Горький изменил судьбы русской литературы». Он «создал реализм нового типа, не реализм мелких фактов, создающих видимость верного отражения действительности, не реализм констатации, короче говоря, не искусство, которое жалуется на мир или повествует о нем, а искусство, преобразующее мир».

Как видим, материалы о Жизни и творчестве Горького, появившиеся за рубежом, неравноценны. Наряду с исследованиями, содержащими новые наблюдения, новые факты и документы, есть и работы, искажающие те или иные моменты в творчестве или биографии Горького.

1. К. Liebmann, Der Humanismus Gorkis, «Der Greifen-Almanach fflr 1959», Der Qreiienverlag zu Rudolstadt.[↩]
2. Б. Ристовски, Еден неостварен потфат на македонските студенти во Pycja во почетокот на oboJ век (Художествен зборник «Македония» со прилози од М. Горки и Л. Толстоj) – «Современност» (Скопле), 1959, новември, децември, бр. 9 – 10.[↩]
3. W. Giиsti, Massimo Gorki] e l’ltalia. Annali, Sezione slava (Istituto Universitario Orientale), Nароli. 1959.[↩]
4. 1959, N 704, 17 октября.[↩]
5. Dominiques Nоrёs; Le «Petlts bourgeois» de Gorki, «Les lettres nouvelles». 1959, N 26, 21 octobre.[↩]
6. Karl Grunberg, Episoden. Erleb-nisreportagen aus sechs Jahrzehnten Kampf um den Sozialismus, Berlin, 1960.[↩]
7. »Ecole et la nation», 1960, NN 88 – 89. [↩]
8. S. Lesftakova, Maxim Gorklj v Slo-venskej kulture, Bratislava, 1961.[↩]
9. M. Zahтadka, Pavel Vlasov a let» Uterarnl pfedchOdci, «RutkJ laiyk», 1961, N10.[↩]
10. Н. Mflller-Muck, Literatarwis-senschaft,.Der Bibliothekar’, 1961, August, N 8, S. 837 – 839.[↩]
11. H. Huppert, Der Sohn des’Stroms. Erinnerungen an Maxim Oorki, «Die Weltbuhne», 1961, N 25.[↩]
12. Ph. Malrieu, Temolgnage du ro-mancler sur la psychologie ouvriere,.Le journal de psychologie normale et patholo-gique», Paris, 1961, N 2.[↩]
13. «Unita», 18. VI, 1961.[↩]
14. «Contemporaneo», 1961, N 6.[↩]
15. P. Llie, Unamuno, TGorky and the Cain Myth, Toward a theory of personality, «Hispanic Review», Philadelphia, -University of Pennsylvania, 1961, vol. XXIX, October, N 4.[↩]
16. С. P. Snow, The poet of the poor. – «The Periodical», 1961, autumn, v. XXXIV, N 274.[↩]
17. R. Наге, Maxim Gorky. Romantic realist and conservative revolutionary, Oxford University Press, 1962.[↩]
18. E. Salgaller, Strange encounter. Rilke and Gorky on Capri. «Monatshefte», Madison, Wiskonsin, 1962, vol. LIV, N 1, p. 10 – 21.[↩]
19. Н. Juin, Le rtalisrae ruste et Maxime Gorki, «Critique», Pari», 1962, T. XVIII, N 181, juin.[↩]