М. Елизаров: «Библиотекарь»

Что может быть интересного в книге под названием «Библиотекарь»? На первый взгляд, ничего. Разве может привлечь внимание эта серая личность, занятая никому не заметным делом? И разве можно было бы написать что-то актуальное и любопытное в такого рода романе?
Но все же взгляд приковывается к кроваво-красному фону обложки, черным скачущим буквам и длинным полоскам, ты невольно открываешь книгу, пролистываешь пару страниц… И погружаешься в сложный мир громовских Книг и их Читателей, полный странных людей и жутких событий.

М. Елизарову удается отразить целую эпоху, выпукло и живо описать атмосферу, что царит в глубинке современной России, воссоздать «мир постсоветского человека».
То, что однажды попытались осуществить П. Вайль и А. Генис, теперь повторил М. Елизаров. Но если у первых мир был наполнен энтузиазмом и радостью, то у последнего господствуют мрак и безысходность. Досконально прописанная история Книг, целая вереница биографий, бесконечная череда событий и подробное описание сражений достигают воистину эпических размеров. Автор отдает должное Гомеру в описании вооружения и битв. Его взор блуждает по полю боя, выхватывая удар за ударом, победу за поражением, не избегая физиологических подробностей и кровавых деталей. Действительно, мы давно уже привыкли к насилию, из телевизора целыми днями только и слышим, что об убийствах, вид крови перестал вызывать у нас даже отвращение. М. Елизарову удается вернуть настоящую цену жизни и страдания. Люди, вооруженные бытовыми предметами — лопатами, отвертками, топорами, вилками и другим самодельным оружием, — выглядят более реальными, чем некие предполагаемые бандиты с пистолетами. В самом деле, удар в шею отверткой кажется более ужасающим, чем выстрел в голову.
Мир «Библиотекаря» — это период распада СССР и первые годы становления новой России, отмеченные своей жестокостью и беззаконием. Люди, потерявшие всякие ориентиры в жизни, перешли на стадию выживания. Их детство и юность еще были полны смысла и стремлений, но после развала СССР они остались «на краю дороги». Не умеющие жить подругому, они не смогли приспособиться к новой жизни и остались забытыми осколками недавнего прошлого.