№5, 1977/Обзоры и рецензии

Литература как необходимость

Wilhelm Girnus, Wozu Literatur? Reden. Essays. Gesprach, Verlag Philipp Reclam jun., Leipzig, 1976, 616 S.

Перед нами объемистый том под названием «Зачем литература?» – именно так, с вопросительным знаком. И по всему ходу изложения разбросано много вопросительных знаков, Отдельные эссе, входящие в книгу, даже и завершаются вопросительными предложениями. Это не просто особенность авторской стилистики. В ней отражается остропроблемный характер книги, присущий ей дух поиска. И в то же время – педагогический, пропагандистский опыт ученого, привыкшего, по самой сути своей многолетней деятельности, не только передавать свои знания другим, но и убеждать, спорить, вызывать на спор.

Имя автора знакомо многим нашим читателям. Вильгельм Гирнус, член Академии искусств ГДР, профессор Университета имени Гумбольдта, не раз выступал в советских журналах с литературно-критическими и публицистическими статьями. На протяжении многих лет он возглавляет «Зинн унд форм», ведущий литературно-художественный журнал ГДР. В послужной список В. Гирнуса входит и многое другое: занятия филологией и живописи в Париже, преподавание в гимназии в Берлине, антифашистское подполье, одиннадцать лет, проведенных в тюрьмах и концлагерях гитлеровской Германии, а после освобождения – ответственная работа в печати, на радио и в системе высшего образования Германской Демократической Республики. Книга «Зачем литература?» в некотором роде итоговая, она вышла к 70-летию В. Гирнуса, В ней очень явственно сказывается личность ее автора: эрудиция исследователя, темперамент революционера.

Отдельные работы, входящие в состав книги, разнообразны по жанру. Тут и теоретические, полемические статьи, написанные по разным поводам, и доклады на научных конгрессах, и цикл этюдов о социалистическом реализме под общим названием «Линии будущего», и «Разговоры Гарпастона и Пандареоса» – пространный диалог в манере греческих философов, посвященный весьма актуальным литературным вопросам. Вместе с тем книга представляет несомненное единство. Разнородные по теме и жанру работы спаяны общностью концепции. Тут есть несколько сквозных, общих положений, которые разрабатываются в различной форме, – как мелодии, которые разыгрываются в разных вариациях. И даже маленький, очень специальный по содержанию, филологический этюд «Как в течение двух тысяч лет искажается «Поэтика» Аристотеля» по-своему органически входит в это единство. В. Гирнус предлагает ряд уточнений к немецким переводам «Поэтики», рассуждает об оттенках смысла греческих философских терминов; оказывается, вовсе не безразлично, сказано ли у Аристотеля, что поэзия имеет дело с событиями «вероятными» или «возможными», – второе толкование шире, оно предоставляет художнику больший простор. За терминологическими тонкостями стоит принципиальная установка автора: не воздвигать перед искусством стеснительных барьеров.

Название книги «Зачем литература?» точно обозначает ее основную тему, – речь идет о месте литературы в жизни людей, о связи художественной деятельности с общественной практикой. По ходу своих размышлений В. Гирнус привлекает необычайно разнообразный литературный материал, обращается и к европейской классике, и к творчеству писателей наших дней, подчас делает заходы и в область точных наук (и тут рецензенту необходимо честно сознаться в своей некомпетентности). Круг литературных симпатий у Гирнуса очень широк, он включает и Бальзака, и Томаса Манна, и Иоганнеса Бобровского, и Чингиза Айтматова, и еще много других мастеров. Но есть у него свой родной классик, любимый из любимых, к которому он возвращается постоянно: это Гёте. В. Гирнусу страстно хочется снять с создателя «Фауста» наслоения академической пыли, выявить под оболочкой олимпийской уравновешенности беспокойное кризисное начало. Гёте, вобравший в себя достояние французских просветителей, видел противоречия собственнического строя несравненно яснее, чем они. Не случайна для веймарского классика и фраза, написанная в Италии: «Народ бесконечно для меня интересен», и слова, обращенные к ткачу: «Ты творец». Наряду с большой работой о философских взглядах Гёте в книгу входит этюд, специально посвященный «Торквато Тассо» В. Гирнус предлагает оригинальное прочтение этой драмы, выводящее ее за пределы личной судьбы великого немецкого поэта и истории его сложных отношений с коронованным покровителем. Гёте трезво увидел зависимое, отчужденное положение деятеля культуры в мире социальной несправедливости; его Тассо – первый в ряду поэтов, закономерно вступивших в конфликт с антинародной властью. В анализе В. Гирнуса этот гётевский герой встает как предшественник Федерико Гарсиа Лорки, Эриха Мюзама, Робера Десноса, Эрнста Толлера и других мастеров поэзии, замученных варварами XX века.

Имя Гёте возникает в книге и по другим поводам. В. Гирнус энергично отстаивает специфику литературы, искусства среди других видов идеологии: искусство помогает человеку осознать свои созидательные возможности, но оно не дает и не должно давать рецептов для практической деятельности. «Искусство, которое хочет конкурировать с учебниками или хозяйственными предписаниями, обречено на похороны, ибо само вырыло себе могилу. Это сказал Гёте, имея в виду вирши на геологические темы, хотя он сам, право же, был влюблен в геологию и, право же, мог бы написать о ней стихи, да и такие, что пальчики оближешь. Он тем не менее предпочитал писать стихи о пейзажах и любви, о радости и горе. Не конструкция машины, не выращивание рогатого скота может быть предметом художественных поисков, а то, как человек, осваивая мир, обходится с самим собой и своим ближним, как он, осваивая общественную реальность, вырабатывает в самом себе данные общественного деятеля, как он, в схватке с историческими задачами, взбирается на новую ступень своего собственного исторического бытия». Эти строки дают представление и о манере, в какой написана книга, и о той системе взглядов на литературу, искусство, прекрасное, которую Гирнус развивает и отстаивает – горячо, временами запальчиво, не боясь крайностей и спорных положений.

Что такое прекрасное? Оно не сводимо, напоминает Вильгельм Гирнус, ни к полезному, ни к нравственному, ни к истинному. Тем более не поддается оно определению посредством таких внешних признаков, как симметрия или гармония. Проверка подлинности эстетического явления – его способность воздействовать на жизненный процесс. Прекрасно «то, что в каждых данных конкретных исторических обстоятельствах приобретает положительное значение для утверждения человека в качестве деятельного начала истории, все, что содействует, предвещает, предугадывает развитие заложенных в нем сил». Несколько раз появляется в книге выражение «Spannungsfeld» – поле напряжения. Литература, искусство – «поле напряжения между сущим и должным», задача его – пробудить, стимулировать силы и способности, дремлющие в человеке, помочь очеловечиванию людей, всестороннему совершенствованию человеческого рода. Широко оперирует автор и понятием «субъективность», ссылаясь на положения Маркса о преобразующей роли труда. «Субъективность человека – это и есть его человечность, она-то, что возвышает его над животным, она и есть исконно присущая ему сила. Она и есть то, что творит историю… Подлинные революции – исторические вершины этой субъективности… Да, в искусстве субъективность всегда опережает сама себя, ибо в искусстве заявляет о себе человеческая тоска по более высоким жизненным возможностям».

В. Гирнус убежден – и убеждает читателя – в том, что наш революционный век необычайно повышает общественную роль литературы, силу ее воздействия. В эпоху перехода от капитализма к социализму становится особенно очевидной связь индивидуальной человеческой судьбы со множеством других судеб. Литература передовая, демократическая внушает человеку чувство личной причастности к событиям, происходящим в мире. Каждый человек видится ныне писателю, художнику в сложной системе общественных связей и ассоциаций. Особое значение для литературы приобретает тема выбора: как поступить, какое решение принять, на чью сторону стать? Искусство, особенно литература, силою художественного воображения как бы «проигрывает», говорит В. Гирнус, разнообразные возможности, заложенные в судьбе современного человека, и более того – «возможности великой стратегической игры», развертывающейся в нашу эпоху во всемирно-историческом масштабе.

Человек XX столетия остро нуждается в том, чтобы искусство, литература помогли ему осмыслить современность, а также осмыслить и минувшие эпохи, весь путь, пройденный человечеством. «…Чем в более массовом масштабе люди выходят как активные участники на арену общественного движения, тем больше нужно им зеркало, позволяющее оглянуться назад, определить собственное место в великом потоке истории, чтобы не поддаваться силам прошлого и противостоять возможным катастрофам. Те, кто пытается обесценить художественное наследие, лишают себя ориентира, в высшей степени необходимого для езды в будущее». В. Гирнус подвергает сокрушительной критике тех, кто с мниморадикальных позиций ополчается на мировую художественную классику (см. на эту тему и его полемическую статью в «Иностранной литературе», 1976, N 8).

Проблемы литературы социалистического реализма рассматриваются В. Гирнусом в широком контексте демократического, революционного искусства XX века. Его суждения на эту тему близко примыкают к известному горьковскому тезису: социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество.

Приведя слова Бехера о том, что в творчестве Горького человечество впервые становится кузнецом собственной судьбы, В. Гирнус добавляет: «Именно здесь, кажется мне, пробный камень нового видения, новой функции искусства социалистической эпохи. Переворот в буквальном смысле слова: наковальня становится молотом, тот, кто прежде был объектом, становится субъектом; прекрасное, как ценностная ориентация человеческого субъекта, превращается в нормативную силу преобразования мира». Революционная литература XX столетия – великая сила, содействующая гуманизации человека.

Много места уделяет В. Гирнус категории художественного пафоса. Ни в коем случае – на этом он настаивает – нельзя смешивать пафос социалистического искусства с патетикой, а тем более с эмфазой, голой риторикой, напыщенностью, ходульностью. Пафос искусства «затрагивает те струны, которые находят отзвук в человеческой душе», он обращен к эмоциональному миру человека. «…Пафос – скажем это в общей форме – сфера, в которой размещен главный штаб художественной партийности. Партийности искусства, а не в искусстве! Ибо только искусство владеет пафосом как центральным нервом его выражения». Круг чувств, выражаемых пафосом социалистической литературы, в высшей степени широк, он включает разные эмоции и оттенки эмоций. В. Гирнус ссылается на слова Брехта о «комическом пафосе» пьесы Маяковского «Баня»: в социалистическом реализме, напоминает исследователь, утверждение прекрасного, передового неотделимо от отрицания уродливого, вредного, – социалистическая сатира не только полезна и правомерна, есть основание сказать, что перед ней – широкие перспективы. Подлинно революционному искусству, по мысли В. Гирнуса, абсолютно чужд дух самодовольства, ибо оно обрекает на пассивность, на отказ от движения вперед.

В условиях социализма возрастает – ни в коем случае не уменьшается! – разнообразие человеческих индивидуальностей, следовательно и разнообразие эмоций, характеров, вкусов. В. Гирнус иронизирует над теоретиками, которые «щедро раздают отметки и рецепты изготовления шедевров». Литература социалистического общества не строится на основе раз навсегда установленных канонов, – она в постоянном развитии, поисках. Обращение к новым, неканоническим художественным формам в ней закономерно и необходимо.

Автор непримирим к вульгарным представлениям, обрекающим искусство на пассивное копирование эмпирически воспринимаемых предметов: «Абсолютно неверно видеть в искусстве всего лишь подражание или воспроизведение реальности. Простое удвоение действительности посредством искусства совершенно неинтересно, потому что сама действительность всегда интереснее копии». Борясь с плоским истолкованием ленинской теории отражения, В. Гирнус неоднократно цитирует слова Ленина: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его» 1. Искусство не может существовать без творческого воображения, фантазии, без способности предполагать, предвидеть, предвосхищать. В художественном предвосхищении могут раскрываться и опасности, грозящие народам (пример тому «Железная пята» Джека Лондона), и победоносная сила раскрепощенной человечности, о ней говорят многие поэтические образы классической литературы. Эти суждения В. Гирнуса обоснованы и вызывают полное наше сочувствие. Но не слишком ли категорически отгораживает он порой сферу искусства от сферы науки, силу художественных эмоций от силы художественного познания? В последнем разделе книги мы находим такое утверждение: «Красота – основной критерий оценки искусства, в то время как для науки таким критерием является истина, а для поступков человека – нравственность». Несколькими строчками ниже автор уточняет: в красоту искусства входят, как составной элемент, и истина, и нравственность. И все же остается впечатление, что перед нами схема, – стройная, но не вполне убедительная. Богатый фактический материал, которым оперирует В. Гирнус в своей книге, то и дело напоминает нам, что искусство по сути своей многомерно, многофункционально, особенно в нашу эпоху. Да, конечно, вся большая литература XX века противостоит империализму и фашизму самим своим художественным совершенством, красотой своих образов – как сила, облагораживающая, очеловечивающая людей. Но разве можно сбросить со счетов действие литературы как исследования, как свидетельства? И разве не способна литература выполнять эту задачу исследования собственными средствами, не дублируя науку? И разве, скажем, познавательная энергия, заключенная в немецком реалистическом романе, не помогла миллионам читателей разобраться в сути феномена «фашизм» и стать непримиримыми его противниками?

«Зачем литература?» – книга вопросов, и она побуждает ставить вопросы: это совершенно естественно. Можно соглашаться или не соглашаться с отдельными частными ее положениями. Но так или иначе перед нами труд передового ученого, насыщенный мыслью и заставляющий размышлять.

  1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 29, стр. 194.[]

Цитировать

Мотылева, Т. Литература как необходимость / Т. Мотылева // Вопросы литературы. - 1977 - №5. - C. 277-283
Копировать